Синдзи-кун. Тетралогия
Шрифт:
Через некоторое время она уснула. Я вышел на балкон и закрыл за собой дверь. Посмотрел вниз, на огни ночного города. Ветер донес до меня обрывки какой-то мелодии, у соседей работал громко включенный телевизор.
Вот и еще одна загадка у нас появилась, думаю я, воспоминания Синдзи не оставили мне человека со шрамом, или причину, по которой его следовало бы опасаться. Однако ясно, что мы с сестричкой Нанасэ бежим от кого-то или чего-то, и это как-то связано с тем, что у меня есть способность излечивать. Или калечить. Тут говорят, что дар не передается по наследству и появляется случайно, нет потомственных огненных магов или династии менталистов. Мама – маг воды, папа – маг огня, а сын – вообще дара не имеет. Ну или пространственной магией балуется. Врут? Государственная пропаганда, призванная отрицать само наличие династий?
В дверь позвонили. Кого там еще нелегкая принесла посреди ночи? Я встал, прошел в прихожую и заглянул в глазок. Никого не было. Послышался легкий хлопок и нелегкая принесла мне за спину Цветущую Сакуру в одной пижаме и с ниндзя-то в руке.
– Добрый вечер. – поклонилась она, подождав, пока я повернусь к ней: – я поживу у тебя, ладно?
Глава 32
Глава 32
POV Цветущая Сакура, новый сосед
Сакура знала, что если умеешь считать до десяти – остановись на семи. Поэтому у нее дома и близко к дому никто не знал, что она умеет перемещаться совершенно беззвучно. Да и во всем мире мало кто знал. Разве что Шептунья, Старик и Ворчун с Нытиком. Но она знала их очень давно, а Старик практически и не разговаривал, так что Сакура не боялась, что он разболтает кому-нибудь. Поэтому вечером, когда она по своему обыкновению полезла рукой в вазочку для конфет и не нашла там ни одной – она не расстроилась. Так бывало. Она просто шагнула к Шептунье – может быть у нее найдется парочка конфеток, или получится как в прошлый раз, когда та угостила ее очень вкусными круассанами.
Шептунья не была ей рада. Она, как всегда, была очень серьезной и прижималась к стенке в каком-то длинном коридоре, прижимая к себе штурмовую винтовку. Коридор качало вверх и вниз, как на качелях, и чтобы удержаться нужно было балансировать на ногах, сгибая их попеременно – вверх, вниз. Шептунья сразу же прижала палец к губам, как только увидела Сакуру. Поманила ее к себе рукой. Сакура нагнулась ближе.
– Я тебя ненавижу. – прошептала Шептунья: – ты куда дела бриллианты? Зачем они тебе? У меня теперь проблемы… – раздался выстрел, Шептунья прижалась к стенке. Сакура нахмурилась. Ей не нравилось, что Шептунья опять ругается на нее, но еще больше ей не нравилось, что в них кто-то стреляет. Это Бессмертный может себе позволить попадания, а она или Шептунья – не могут. Будет больно.
Сакура сделала шаг к тому, кто стрелял в них и забрала у него оружие. Вернулась обратно к Шептунье. Шептунья тотчас забрала у нее оружие и проворчала, что могла бы и по голове стрелка стукнуть, но даренному коню в зубы не смотрят, высунулась в коридор и сделала несколько выстрелов. Потом побежала по коридору, перепрыгнув упавшее тело.
Сакура легко бежала рядом с ней.
– Чего привязалась – огрызнулась Шептунья: – нету у меня сладостей. Я пока на лайнер забиралась – вся промокла, леденцы тоже, выбросить пришлось. В Карибском море шторм, деточка. Восемь баллов. А ты вон, в пижаме. Спать собралась?
Сакура вздохнула и уже было собралась шагнуть к Старику, как вдруг Шептунья схватила ее за рукав пижамы.
– Слышь. На обратном пути мне патронов закинь, а? Лучше ящик, ну чего тебе стоит. У меня кончилось все, а еще мостик штурмовать. – прошептала она, глядя Сакуре в глаза. Сакуре стало неловко, Шептунья обычно всегда подкармливала Сакуру, надо бы и ей помочь. Она кивнула, и Шептунья отпустила рукав. Сакура сделала шаг .
Как
всегда, когда она приходила к Старику – стало холодно. Очень холодно. Старик стоял на вершине горы и смотрел вниз, туда, где в долине паслись яки. Он молча снял тяжелую меховую шубу и накинул на Сакуру. Она благодарно кивнула. Старик достал из своей сумки термос, расстелил небольшой ковер и сел сам, указав Сакуре ее место. Сакура села, поджав начавшие замерзать ноги под шубу. Старик налил ей горячего чая с молоком яка, густой пар валил из горлышка термоса и кружки. Сакура выпила немного, молоко яков ей не нравилось, слишком густое и жирное. Она приходила к Старику не ради чая с молоком и они оба знали это. Но Старик обожал играть с ней в непонятки и это тоже знали они оба.Сперва Старик протянул ей несколько шариков вонючего козьего сыра. Сакура покачала головой. Плохо пряча улыбку за седыми усами, Старик покопался в своей огромной сумке и протянул ей несколько полосок вяленного мяса. Она опять покачала головой, улыбаясь. Наконец он протянул ей то, ради чего она так любили заходить к Старику – несколько полосок угощения, которое было сделано из сладкой пенки, которая собирается на поверхности молока яков, если его неспешно кипятить несколько часов. Высушенные и нарезанные кубиками эти пенки были просто изумительны на вкус. Взяв кубики Сакура вежливо поклонилась и взамен оставила на расстеленном коврике чью-то кредитную карту, степлер и два камня, из тех, которые кладут в виски, чтобы охладить. Старик улыбнулся и одобрил обмен. Сакура тоже улыбнулась и отдала шубу ему обратно. Прежде чем начать мерзнуть – она сделала шаг .
Нытик как обычно был в своей пещере, пропахшей благовониями и ароматными маслами. Горели несколько десятков свечей, он протирал какие-то иконы. Вместе с Нытиком в пещеры были еще люди, все в хороших костюмах и с дорогими часами. Увидев ее, Нытик упал на колени и начал ныть, впрочем, как и всегда. Его примеру последовали все люди, которые стояли в пещере с ним. Сакура сделала несколько шагов к своему алтарю и покопалась в чаше для подношений. В чаше не было конфет. В чаше для подношений опять лежали красивые цветные и прозрачные камушки, вроде тех, за которые так обиделась Шептунья, пачки денег и даже чей-то отрезанный палец, но конфет не было.
– Вестница Великой Богини! Помоги нам и убереги от зла! Подай нам знак и поведи за собой! – Нытик вошел в раж и начал раскачиваться в стороны. Сакура не любила приходить к Нытику, но выбора особого не было – конфеты в вазе закончились, а нескольких кубиков пенки молока яков, которых она взяла у Старика – не хватит даже на вечер. Палец Сакура выкинула и нахмурилась. Она не любила, когда ей в чашу клали посторонние предметы. В чаше должны быть конфеты.
– Дай знак, дай ответ, дай нам предначертание… – завывал Нытик и она поморщилась. Видимо, придется шагнуть к Ворчуну, а Ворчун ее не любит и она всегда оставляла Ворчуна на потом.
– Задавайте вопросы! – приглушенным голосом выдал Нытик и один из мужчин в костюме поднял голову и выдавил из себя что-то про выборы, партии и вероятность получить место в Сенате. Сакура помотала головой. Это было ей неинтересно. Лицо у мужчины побледнело. Сакура сделала шаг .
В конце концов, она же обещала Шептунье, что забросит ей патронов, а свое слово надо держать, так Юки говорит. Сакура не хотела бы расстраивать Юки, а потому она шагнула туда, где всегда были патроны. Прошлась по проходу между стеллажами, не обращая внимания на завывшую вдруг сирену и крики. Нашла ящик с патронами и попыталась прочитать надпись, но дальше надписи «Federal Reserve Warehouse USA» – прочитать не смогла. Пожала плечами, взяла коробку (тяжелая!) и шагнула к Шептунье обратно.
– Тихо! – прошептала Шептунья, опять прижав палец к губам: – они там готовятся, слышишь? Ты патроны принесла? Ох ты ж… мать моя женщина… – Шептунья увидела ящик с патронами и обрадовалась. Очень обрадовалась и даже хлопнула себя по лбу рукой. Звонко так.
– У меня Хеклер и Кох четыреста семнадцать. – прошептала она, не отрывая ладонь ото лба: – это семь шестьдесят два на пятьдесят один, натовский патрон. Но тебе это ни о чем не говорит, верно?
Сакура наклонила голову и улыбнулась. Шептунья ей нравилась, она была веселая и всегда благодарила Сакуру.