Синдзи-кун. Тетралогия

– Что? – хмурюсь я: – что такое?

– Ты завис минут на пять. Мы со Снежкой думали тебе реанимацию делать. – кивает Иошико на застывшую рядом Юки. Юки краснеет и говорит, что никаких «изо рта в рот» они не собирались, просто дать нашатыря вдохнуть, потому что стоять и глядеть в пространство, что-то бормоча при этом – это их пугает. Вдруг ментальная атака, или мозг у Сина наконец устал умным прикидываться и перегрелся. Иошико говорит, что пока Майко рядом нет, она может и на себя взять все эти функции изо рта в рот и куда там еще. Потому как она – девушка опытная и знает, что и куда. Это Снежка только по книгам и журналам… ага, так и думала, что есть у тебя такие журналы. Юки отбивается, говорит что журналов нет, вернее как нет – у нее же младшие братья, когда на каникулы приезжали, оставили, а это же чужое имущество, она выкинуть не может. Иошико продолжает ее дразнить, вокруг становится прохладней и я думаю, что быть рядом с немного напряженной Юки жарким летним днем – самое то. Солнце светит, а нам прохладно на полянке, да. Доведет ее сейчас Иошико, будут у нас тут сугробы. И простуда.

– А вот вы где. – на поляну выходит Акира, делает жест, холодная метель растворяется в воздухе, оставляя нам обычный жаркий летний день. Акира жмурится, словно кот, поевший сметаны. За ней ступает Линда.

– У нас проблема. – говорит Акира: – Линда тут говорит, что тебя нельзя на соревнованиях показывать. – она смотрит на меня. Я не понимаю в чем дело.

– Мы же вроде состав команды на отборочные утвердили. – говорит Иошико: – у него оптимальные умения. Он заякориться может и щит выставить. Сейчас его пробовали из земли выковырять – бесполезно. Если у нас двоих не смогут столкнуть – отлично же.

– Не в этом дело. – говорит Линда: – у нас возникли кое-какие подозрения. И, если они верны, то уж лучше Сину не светить своим кровавым доспехом ни на отборочных, ни в региональной группе. И даже в финале.

– Что за бред? Сама же говорила про иммунитет в Играх? Что такого может случится то?

– Когда принимали решение о твоем участии – меня не было. – говорит Линда: – я решила кое-то проверить по собственной инициативе. По твоим родственникам. Больно уж интересные лакуны в деле твоего отца обнаружились.

– Лакуны? Что такое? – шепотом спрашивает у меня Иошико. Я тоже без понятия.

– Пробелы. – поясняет Акира: – пустоты. Вымаранные места. – мы с уважением смотрим на нее. Акира умная. Мы то тут, три школьника. Даже что такое лакуна не знаем.

– История с твоим отцом, твоей матерью и всем этим … внезапным дауншифтингом в деревню, на малую Окинаву – попахивает очень подозрительно.

– Дауншифтингом? – снова напрягается Иошико.

– Понижение темпа жизни и социальных обязательств. – поясняет Акира: – нелогично, что твой отец решил сменить стиль жизни, хотя стремился занять более высокую социальную нишу. Токийский Политехнический окончить на диплом с отличием и уехать в деревню…

– Потому я немного глубже копнула. – продолжает Линда: – и пока не хочу никого пугать, но на всякий случай давайте не будем Сина светить на этих играх. Думаю, мы и сами справимся.

– У тебя есть основания для такого уровня паранойи? – уточняю я на всякий случай.

– Есть. Не подтвержденные, но есть. Я в Комконе работала, еще в первом. – говорит Линда: – и у них там хорошее правило такое есть – если усиление безопасности ничего тебе не будет стоить, а вероятность рисков присутствует пусть даже в малейшей степени – всегда принимай меры безопасности. Вот кто параноик.

– Полагаю, нужно сделать так, как говорит Линда. – кивает Акира: – мы и так справимся, а риски все же есть.

– Но какие?

– Пока не могу сказать. – морщится Линда: – вдруг это просто … бред. Пока, кстати выглядит именно как бред. Но сперва надо проверить. Проверю – расскажу. Вместе посмеемся.

– Согласна. – кивает Акира. Что-то подозрительно она сегодня с Линдой на все соглашается. Наверное, что-то да знает. Надо бы потом ее где-нибудь в уголке прижать и… хотя это она кого угодно прижмет. Дурная идея, глупый мозг, выкинь эти картинки из головы немедленно. Честное слово, такое впечатление, что Питер и правда мой родственник – судя по реакции моего организма на мысль «зажать Акиру в углу». Фу, организм, это ж самоубийство.

– Вот вы где. – на поляну выходит Читосе. Вид у нее слегка потерянный. В руке она держит бумажную папку, что-то вроде той, в которой Линда принесла мне информацию по родственникам.

– Син, надо поговорить. – Читосе хмурится. Давно я ее такой не видел.

Глава 22

POV Мацумото Минору.

Заместитель начальника департамента Японии по развитию промышленности и технологий.

Тысяча благородных родов, думал Минору, сидя в кресле и рассматривая папку, которую ему принесла Ноги-тян, временно заменяющая Линду. Заменяла на редкость неплохо, Минору иногда даже забывал, что Ноги-тян не умеет быть в двух местах одновременно. Единственно, чего не было у Ноги-тян – это уверенности и твердости Линды. Все-таки гайдзины отличаются от японцев, Линда и выразить свое мнение могла и даже спорить, возражать, не соглашаться с мнением босса – наедине, разумеется. А вот Ноги-тян – идеальная помощница большого босса по японским понятиям. Никогда и слова поперёк не скажет. Потому то Минору считал для себя возможным какие-то личные отношения с Линдой и не считал возможным такие отношения ни с кем другим. Например – с Ноги-тян. Потому что если сейчас он скажет «Ноги-тян, задерите юбку и снимите трусы» – Ноги-тян так и сделает. И глазом не моргнет, считая это частью своей работы и великой честью. А вот Линда четко разделала что она действительно была обязана делать, а что – хотела. И уж если Линда не хочет снимать трусики – то будь ты хоть Император Японии – не снимет. И наоборот – захочет – не удержишь. Умеют эти гайдзины личное и рабочее разделять, а мы тут в Японии – нет. У нас тут и личного то нет, все ради блага семьи и компании… – думает Минору, листая папку.

Да, тысяча благородных родов, сто кланов, которые фактически правят Японией и пятьдесят семей, обозначенных эдиктом Императора как «столпы нации». И Мацумото входят и в тысячу, и в сотню, и даже в пять десятков. Некоторые даже считают, что семья Мацумото входит в те самые пять семей, которые настолько приближены к Лазурному Дворцу, что фактически являются ближайшими соратниками Императора.

Зависть. Вот что испытывают люди, слыша об этом. Думая, что пребывание на вершине – это синекура, как же добился и сиди, наслаждайся властью. Минору вздохнул.

– Вы что-то сказали, Минору-доно? – спрашивает Ноги-тян, склонившись ровно на тот угол, который приличествует секретарю и помощнику большого начальника. Вот интересно, думает Минору, а если я все-таки скажу ей снять трусики и буду драть как козу на этом самом столе – будет ли у нее такое же вежливо-отстраненное выражение лица? Хотя, он уже знал ответ на этот вопрос – Ноги-тян очень вежливо изобразит страсть и желание, будет стонать как положено «секретарше, которую трахает босс» и конечно же – выразит восхищение его мужской статью и силой. Потому что так положено. Вот кто никогда не прикидывался, так это Линда. У вас, говорила она, у азиатов – не члены а огрызки, но из-за этого вы все из шкуры вон лезете, пытаясь компенсировать.

– Ничего, Ноги-тян. – ответил Минору, осознав, что пауза затягивается, а Ноги-тян зависла в поклоне, не разгибаясь: – это все копии, которые велела доставить Линда?

– Да. Там еще заметки, она просила передать что срочно. – снова кланяется Ноги-тян.

– Хорошо. Спасибо, Ноги-тян, вы можете быть свободны. – Ноги удалилась, а Минору погрузился в чтение первой папки. Линда была его особым приобретением. Он знал, что ни за какие деньги он не купит ее, ему нужно было ее заинтересовать чем-то другим. И евгеническая программа по выращиванию магов – была как раз тем самым пучком морковки, которым он и приманил ее к себе. Тогда еще у них не было расчетчиков, не было отдела по футуростатистике, не рассчитывали вероятности у Аи-тян, да и самой Аи-тян еще и в проекте не было, был только концепт на трех листах школьной тетради, который они с Линдой набросали на столике в какой-то привокзальной кафешке в Киото. Он доверял ей – насколько такой человек как он вообще может доверять кому-то. То есть – проверял ее на лояльность постоянно, даже зная, что это пустая трата времени и средств – если Линда захочет уйти – она сперва скажет ему об этом в лицо. В стране, где все обходились намеками и слово «нет» было табуировано – это ее качество было словно глоток свежего воздуха.

А еще она была специалистом. И ее интуиции, ее опыту и ее знаниям – он тоже доверял. Потому Минору не откладывал в долгий ящик папки, на которых стремительным почерком Линды было написано «Срочно!».

Он перевернул страницу. Краткий анализ положения клана при дворе, приближённость к механизму принятия решений, дочь премьер-министра, ага, парламентское большинство, Малый Императорский Совет… это все он знал. Только тот, кто ни черта не понимает в Японии и в политике – думает, что в стране правит Император. Император не может править и не потому, что Конституция его ограничивает, плевать он хотел на Конституцию, на Конституционный Суд и прочие пережитки сегуната. Император не правит, потому что пятьдесят семей, сто кланов и тысяча благородных родов – ограничивают его власть. Если говорить проще – Император не правит, потому что ему не дают это делать. Потому что, если дать Императору править страной – ему может это понравится. И тогда – прощайте льготы и привилегии благородных родов, здравствуйте тесные казематы императорских темниц, пустые банковские счета и реквизиция клановой собственности. Может такое быть? Может. Конечно, может и не быть, может быть Император, допущенный к полной власти не будет преследовать кланы, которые столетиями ограничивали власть верховного правителя, но проверять это никто не собирался. Тем более, кланы как правило и между собой не сильно то дружили. Были временные союзы и коалиции, но не более. Поэтому, из знающих людей никто не испытывал иллюзии, что Император был самостоятельной фигурой. Да, он был почти всемогущ в своем Лазурном Дворце, зато практически беспомощен за его пределами. Так и делилась власть – он правил в Лазурном Дворце, а кланы – во всей остальной стране. И, конечно же, Имперская канцелярия с удовольствием использовала старый принцип – разделяй и властвуй, натравливая одни кланы на другие, периодически избавляясь от выскочек и тех, кто начал представлять собой реальную опасность, набрав слишком много сил. Вот были, например, Накадзима, первый клан по рейтингу боевой силы магов, и где они сейчас? Нет, никакой сенсации, какую будут искать желтые газеты, тут нет. Не исчез благородный род, растерзанный шакалами из «друзей и соседей», вот он тут как тут, в сотне кланов, тысяче благородных родов, как и положено. Вот только в пятьдесят семей, оглашаемых эдиктом Императора – уже не входит. Какая жалость, но бывает. Захирел род. Был, был род, было в нем за сотню боевых магов, да еще наемников из Европы завезли – а потом вдруг кончился. И осталось от клана – выжившая из ума старуха, да малолетний наследник. Да и наследства осталось – заводик по переработке устриц, где-то в захолустье. А имущество как-то незаметно все между собой «соседи и добрые друзья» семьи Накадзима между собой и поделили. И даже налоги в казну заплатили. Так что и Император свое получил. И пример Накадзима – это урок для всех, кто думает, что он бога за бороду поймал. Те, кто слишком слабы – уходят сами, а те, кто слишком сильны и заносчивы – тем помогают уйти. Только путь между крайностями, быть сильным, но не слишком, быть известным, но не скандально, иметь связи, но не вовлекаться в интриги, отстаивать свое мнение и существование, но не враждовать открыто.