Синеглазка для вождей орков

Я осторожно выбираюсь из их объятий, боясь разбудить. Нежно целую вождей в губы, и спешу одеваться. При этом, бесстыдно рассматриваю их мощные и сильные тела.

Ох. От одного вида щёчки краснеют. А когда вспоминаю, что мы делали ночью, так вовсе в жар бросает.

Никогда бы не подумала, что буду так жаждать мужского тепла. И тем более, что моими избранниками станут… два огромных орка!

Я беру нож, лукошко и иду в лес. Вчера я заметила в поклаже несколько десятков яиц. Надеюсь, вожди не откажутся от яичницы с грибами и травами. Охотится я не умею, но вот в грибах разбираюсь.

К счастью, в лесу столько грибов, что я выбираю самые мясистые. Срезаю не меньше десяти штук, кладу в лукошко, и довольная спешу обратно. По пути срываю травы.

Сейчас такой завтрак приготовлю!

Но не успеваю я дойти до спящих вождей, как мне внезапно зажимают рот грубой ладонью. Лукошко падает из рук, а меня, словно куклу, грубо утаскивают в противоположном направлении.

Я отчаянно мычу, что есть сил пытаюсь вырваться из хватки, но ничего не выходит. Мой захватчик настолько сильный, что сопротивление кажется абсолютно бессмысленным.

Но я не сдаюсь!

Краем глаза я замечаю, как вокруг вождей возникает стена вооружённых воинов. Стража! Они натягивают луки, наводя острые стрелы на ничего не подозревающих орков, а меня в это время уже силком заталкивают в седло, грубо усаживая на коня.

Я кричу, пытаюсь предупредить вождей об опасности, но… что происходит дальше, не вижу. Конь срывается с места, и меня, против воли, всё дальше и дальше увозят от моих любимых вождей.

Я продолжаю кричать, звать их по имени. Не оставляю попыток вырваться, но похититель держит крепко.

— Отпустите! — надрывно воплю я, захлёбываясь слезами. — Я приказываю вам!

— Отпущу, принцесса, — раздаётся у моего уха мягкий, успокаивающий мужской голос. — Как только доставлю вас в целости и сохранности домой, к вашему отцу.

Отцу?!

— Мне не нужна ваша помощь! — не унимаюсь я, отчаянно извиваясь в его объятиях. — Верните меня к моим вождям, немедленно! Это приказ!

В ответ я слышу лишь приглушенную ухмылку.

— Вы о тех мерзких орках, принцесса? — Его голос становится ледяным, а хватка — невыносимо сильной. Болезненной. — Можете о них больше не беспокоиться. Они больше не доставят вам хлопот.

Что… что он только что сказал? От этих слов внутри меня что-то обрывается, разрывая душу на мелкие кусочки. В груди болезненно сжимается, тело пронзает ледяная дрожь, а голова кружится.

Мне становится настолько плохо, что перед глазами всё начинает плыть, теряя чёткость. Вокруг воцаряется непроглядная тьма, поглощая меня целиком, и я, не выдержав, теряю сознание.

Когда я прихожу в себя, то обнаруживаю, что всё ещё еду верхом на коне, в тех же ненавистных, крепких объятиях.

— Остановитесь, — едва слышно шепчу я, надеясь, что меня услышат. — Остановитесь!

Но мой голос тонет в шуме ветра и стуке копыт.

— Остановитесь! — повторяю я уже громче, срываясь на крик. — Умоляю!

Но похититель по-прежнему игнорирует меня.

— Умоляю вас, верните меня обратно, — сквозь слёзы произношу я слова, полные отчаяния и мольбы. — Верните меня к моим любимым!

Похититель безмолвствует. Да и вообще молчит всю дорогу до самого замка.

Родные, но теперь такие ненавистные коридоры. Суетливые слуги, бросающие на меня испуганные взгляды. И они… мои родители!

Я нашла их в чайной комнате. Отец, измученный и осунувшийся, устало опирается о камин, потирая покрасневшие глаза. Мама, сидя за столиком, нервно комкает в руках кружевной платок. В её голубых глазах слёзы, а на бледном лице печать скорби.

— Мама… папа… — едва слышно шепчу я. В этом доме я больше не чувствую себя своей.

На мгновение родители замирают, словно не веря своим глазам, а затем бросаются ко мне навстречу. Заключают в крепкие объятия. Гладят мои волосы, шепчут слова о том, как волновались, и плачут, плачут, плачут…

Я же, не в силах больше сдерживаться, тоже начинаю плакать. Захлёбываюсь горькими слезами. И, не теряя ни секунды, сквозь рыдания умоляю отца пощадить моих спасителей.

— Зачем мне щадить принца Манлирва? — недоуменно хмурится отец. — Твоего будущего мужа.

Принц Манлирв? Муж… что за ерунда?!

Так вот кто организовал моё похищение! Этот самовлюбленный индюк!

— Нет! — я яростно мотаю головой, отходя на шаг. — Я говорю об орках! О вождях Узлуре и Рилгане! Они спасли меня, рискуя своими жизнями, и…

На лицах родителей мгновенно отражается отвращение.

— Я никогда не стану женой принца! Я люблю вождей!

Глава 15 Письма

Мама в изумлении распахивает глаза, а на суровом лице отца застывает гнев.

— Вождей орков? — яростно выплевывает он каждое слово.

Я, не отводя взгляда, киваю, подтверждая его худшие опасения.

— Они спасли меня от короля Верзвила! — не обращая внимания на нарастающий гнев отца, продолжаю я. — Рисковали своими жизнями! Более того, рисковали жизнью своего клана, ради меня! Они…

Отец, не выдержав, резко взмахивает рукой. Грубо обрывает меня, не позволяя договорить.

— Довольно, Алирия, — цедит он сквозь стиснутые зубы. — Я щедро вознагражу этих… варваров, и на этом всё будет кончено. Ты больше никогда их не увидишь. Я тебе запрещаю! А если они посмеют сунуться сюда, в мой замок, — я лично им головы отрублю!

— Отец! — я срываюсь на крик, и падаю ему в ноги. — Пожалуйста, умоляю тебя, не делай этого! Я люблю их! Очень люблю!

Отец поджимает губы. Презрительно разворачивается ко мне спиной и молча уходит, оставляя меня в слезах и отчаянии. Мать, с виноватым видом, пытается оправдать жестокость отца. Бормочет что-то невнятное о том, что так будет лучше для всех.

— Кому всем?! — сквозь слёзы кричу я.

Мне больно, сердце рвёт на части. Лучше бы я не возвращалась домой. Лучше бы я осталась с вождями и последовала за ними хоть на край света!

— Вы не слышите меня! Я говорю, что люблю их. Что они спасли меня. Сейчас я здесь, перед вами, только благодаря им! А вы мне говорите, что так будет лучше всем?

— Алирия, — мама садится рядом со мной и тянет ко мне руки, чтобы обнять, но я отмахиваюсь. — Я прекрасно понимаю, что сердцу не прикажешь, и ты не виновата в своих чувствах, но ты должна помнить, кто ты есть! Из какой знатной семьи происходишь! Мы вовсе не желаем тебе зла, доченька. Мы лишь хотим, чтобы ты была по-настоящему счастлива.