Sing For Me, Cry For Me

– Если ты не возражаешь, я бы хотел спросить: почему ваши отношения столь внезапно переменились?

– Далеко не внезапно, отец. Если ты помнишь, я хотел стать другом Гарри ещё на нашем первом курсе - вне зависимости от причин, что меня на это сподвигли - но мой подход оказался в корне неверным и Уизли меня тогда обскакал. Не буду скрывать от тебя, что с тех самых пор я был буквально одержим Гарри и постоянно старался добиться его внимания. И чтобы он всё же заметил меня, я стал лезть из кожи вон, чтобы превратить его жизнь и жизнь его друзей в ад на земле. Сейчас Гарри предложил мне стать ему чем-то вроде компаньона, потому что ему не нравилось, что я постоянно слежу за ним; он сказал, что ему не по душе, что я стал практически его тенью. И я согласился пойти на сделку. Но с каждой прошедшей неделей наша дружба становится всё крепче и крепче, а сегодня мы впервые обратились друг к другу по имени. Кроме того, мы собирались провести довольно много времени вместе. Не корпеть в библиотеке над книжками, а просто весело провести время, как это обычно и делают настоящие друзья. Я почти ничего не знаю о дружбе; о том, что это такое - быть настоящим другом; о том, чем именно занимаются настоящие друзья. Ты всегда учил меня, что это непозволительная слабость - иметь друзей, и что я должен собрать вокруг себя только тех людей, которым мог бы приказывать, что им делать, и у меня были для этого Кребб и Гойл… Но мне всегда хотелось чего-то большего. Я хочу быть другом Гарри, да даже Уизли в этом качестве меня вполне устраивает, и каковы бы ни были твои намерения, что бы ты не пытался сейчас сделать с Гарри, прошу, не разрушай мою жизнь. Разве это так трудно - хоть раз в жизни стать для меня настоящим отцом?

Драко замолчал и глубоко вздохнул. Это была первая и самая длинная речь, которую он когда-либо произносил, обращаясь непосредственно к своему отцу. Он наконец выплеснул всё, что у него накопилось в душе за все эти годы, и сейчас буквально парил от ощущения свободы, и даже страх перед возможными последствиями не мог омрачить его приподнятого настроения. Всё то время, пока Драко произносил свою пламенную речь, Люциус молча смотрел сыну прямо в глаза, не перебивая и внимательно вслушиваясь в каждое слово. Теперь, когда он осознал, что Драко не претендует ни на что большее, кроме как на дружбу Гарри, он успокоился и даже почувствовал гордость за то, что его сын, в конце концов, всё же обрёл свой собственный жизненный стержень.

– Ты сегодня ещё и поразительно откровенный.

– Может, это общение с Гарри на меня так тлетворно действует? Хотя он мало говорит в последние дни. Он много занимается, а если и открывает рот, то речь идёт всегда только о всевозможных домашних заданиях. Иногда мы даже обмениваемся шутками, но всё же большую часть времени он поразительно молчалив. Отец, что ты с ним такого сделал, что он так сильно изменился?
– Но прежде, чем Люциус смог ответить, Драко продолжил: - Я видел его после того, как ты снял заклинание. Я не знаю, чем именно вы там занимались, но, если верить моей оценке, он был не слишком-то рад тебя видеть. Он выглядел измученным и еле сдерживался, чтобы не разрыдаться. Так что ты с ним сделал и почему? И прежде всего, зачем тебе вообще понадобилось, чтобы я следил за каждым его шагом?

Люциус вздохнул:

– На это у меня есть собственные причины, Драко. И если я и причинил сегодня Гарри боль, то сделал это неумышленно. Могу тебя заверить, что со временем вся его боль переродится буквально в море наслаждения.

– Я не понимаю.

– Ты и не должен.

– Гарри в курсе, что именно ты от него хочешь?

– Нет. Вот почему я не могу ничего тебе объяснить. Гарри должен стать тем, кто первым отыщет ответ на этот вопрос, он должен сделать это сам, а не узнать его от меня.

– Ты собираешься закрутить с ним роман?

– Да, собираюсь. Более того, я уже сделал его своим, хотя Гарри всё ещё никак не может до конца принять это.

– Ты что??!

– Драко, тебе не кажется, что в общении со мной ты уже переходишь все допустимые границы?

– Не знаю, отец. Может да, а может, и нет. Если бы всё так сильно не переменилось, я бы вообще не осмелился задавать тебе такие вопросы, но обстоятельства всё же изменились, и если дело хоть как-то касается Гарри, я бы хотел быть в курсе. Кроме того, ты пока ещё мой отец, поэтому позволь напомнить тебе ещё раз: у меня есть полное право знать, что происходит между вами двумя.

– Возможно, ты и прав, Драко, но, тем не менее, я не собираюсь продолжать эту дискуссию дальше. Но если ты хочешь знать, то можешь попытаться спросить у Гарри. Если вы друзья или настолько близки к тому, чтобы стать друзьями, он мог бы открыться тебе. Я даже уверен, что он сам охотно расскажет тебе об этом, если ты дашь ему понять, что уже в курсе всего произошедшего. Хотя я бы не советовал тебе шпионить за мной.

– Я даже и не мечтал об этом, отец. Но я теперь очень сильно сомневаюсь, что Гарри позволит мне находиться рядом с собой. Скорее всего, он уверен, что именно я подстроил вашу встречу, и что отныне я не заслуживаю ни малейшего доверия. Насколько я понял, он в курсе того, что именно ты приказал мне шпионить за ним.

– Да, он знает.

– Как давно?

– Возможно, с неделю.

– Вы встречались?

– Да.

– Где?

– Драко… - в голосе Люциуса отчётливо слышалось предостережение.

– Прости, отец, но мне нужно знать.

– Боюсь тебя разочаровать, но мы не будем это обсуждать.

– Гарри узнал о том, что ты приказал мне шпионить за ним, и благородно решил избавить от оскорбительной для меня роли грязного соглядатая. Он предложил мне стать его товарищем, вместе учиться и вместе проводить наше свободное время. Даже после всего, что ты с ним сделал - я не знаю, что это было, но зная тебя, уж прости, отец, это не могло быть что-то хорошее - он все же нашел в себе силы, чтобы помочь мне. Мне всё равно, если сначала единственной причиной нашего сближения было лишь его желание как можно больше разузнать о тебе, потому что теперь всё изменилось, в том числе и наша с ним договоренность, и я всем сердцем надеюсь, что он не станет винить меня за вашу мимолётную встречу. Поскольку, клянусь, я зайду настолько далеко, насколько никогда не заходил раньше, и не говори мне, что истинный Малфой никогда ни в чём не клянётся и никогда ничего не просит. Я пойду на всё ради его прощения, потому что Гарри этого стоит.

– Я знаю, Драко. Я знаю, чего он стоит, и я вовсе не собираюсь тебя отговаривать. В конце концов, я всегда могу сказать ему, что ты не имеешь ко всему этому никакого отношения.

– Ты думаешь, он захочет снова поговорить или увидеться с тобой?

– Ему придётся

– Ты собираешься заставить его?

– Уже заставил.

– Ты причинил ему боль?

– Да.

– Мерлин, отец, почему?

– Я должен был это сделать.

– Это то, что ты говоришь Гарри каждый раз, как вы встречаетесь?

– Да.

– Знаешь, он страшно мучается.

– Могу себе представить.

– Как ты можешь быть настолько спокойным, зная, что это ты стал причиной его страданий? Я знаю тебя достаточно хорошо, и прекрасно вижу по твоему поведению, что ты испытываешь к нему очень сильные чувства. Так почему же ты делаешь ему так больно?

– Что за любовь без боли?

– Любовь? Ты любишь его?

– Уверен, что да.

– А он тебя тоже любит?

– Полагаю, да.

– И он пытается бороться с этими чувствами?

– По-видимому.

– Понятно. Мама знает?

– Что именно знает?

– Что ты влюблён в Гарри, и что ты собираешься сделать его своим любовником?

– Я поставлю её в известность, когда придёт время.

– А Гарри знает? Только, пожалуйста, не говори мне, что ты и его тоже собираешься поставить об этом в известность, когда придёт время. Это было бы слишком бесчеловечно.

– Уверен, Гарри знает, что я чего-то от него хочу, хотя очень сомневаюсь, что он имеет хоть малейшее представление о том, что именно я хочу, вернее даже, что я нуждаюсь в нём, как в постоянном спутнике, и что у него не слишком большой выбор или, скорее, его вообще нет.

– Вы - духовные партнёры?

– В некотором роде.

– В некотором роде? Так это означает - да или нет?

– Это означает, что направление твоих мыслей правильное, хотя и не совсем точное.

– Если вы - духовные партнёры или что-то вроде этого, почему ты не рассказал об этом Гарри? Разве ты не думаешь, что это значительно облегчило бы всем нам жизнь?

– Я уверен, что он должен самостоятельно отыскать ответы на все мучающие его вопросы.

– Но почему?

– Потому что так ему будет проще примириться с этим. Ему может потребоваться довольно много времени, но, в конце концов, он смирится. Но если он узнает обо всём от меня, то может решить, что это какая-то хитрость или попытка силой принудить его подчиниться мне, и тогда он вряд ли с радостью примет свою участь.