Сингулярность

— О! Наш пациент очнулся, — проговорил один из двоих сидящих рядом с носилками людей в белых халатах и медицинских масках.

— Кто вы? — прохрипел, повернув голову, Ник. — Что происходит?

— В городе эпидемия. Неизвестный вирус превращает людей в зомби. Ты заражен, приятель, и мы везем тебя в больничку, — с вполне серьезным видом сказал «санитар», и оба в голос заржали.

Сжав зубы от бессилия, ученый дернулся, но тяжелая рука прижала его к носилкам.

— Спокойно, доктор Ривье. Если вы будете себя хорошо вести, то отделаетесь легким испугом. Если нет, то вколем еще дозу парализатора. Не хотелось бы этого делать потому, что у нас инструкции: довезти вас, не повредив мозги. А препарат у нас серьезный, — оперативник достал из бокового кармана небольшой пневматический инъектор и повертел им перед носом ученого.

— Внимание! Дорога впереди заблокирована полицией, — громким голосом сообщил водитель.

— Глянь, что там, — бросил державший Ника оперативник, который, скорее всего, был старшим.

Второй, сидящий ближе к водителю, продвинулся вперед, быстро осмотрелся и выругался:

— Твою мать! Впереди пробка. Видны мигалки полицейских.

— Я отсюда вижу — это авария, — обернувшись, сообщил водитель.

— Объезд? — коротко спросил старший.

— Нет, нам не вывернуться. Мы на трассе в двух километрах от города. — Слева, справа отбойники. Сзади уже подперли машины.

— Затор длинный? Есть движение?

— Да. Пропускают по крайнему правому ряду. Впереди машин двадцать. Мы в среднем ряду.

— Хреново. Выбьемся из графика, — недовольно пробасил старший. — Знаешь что, включай мигалки и начинай расталкивать этих хомячков. Выезжай в правый ряд и двигай к началу пробки.

— Мы так привлечем внимание, — ответил водитель. — И потеряем машину прикрытия.

— И хрен с ними. Мы долбаная скорая помощь и везем тяжелого пациента, — оперативник тряхнул ученого за плечо так, что тот ойкнул. — Они должны нас пропустить. Это ведь Швейцария. А насчет прикрытия… Сделаем все сами.

Через секунду Ник услышал переливы медицинской сирены и почувствовал, как автомобиль начал рывками двигаться вправо, часто сигналя зычным басовитым клаксоном.

Через минуту полицейские, разбирающие аварию, заметили мигалки скорой помощи и один из них направился к ней, светящимся жезлом показывая, что остальные водители должны освободить для медиков правый ряд. Когда путь был очищен, скорая, вплотную прижимаясь к ограждению, медленно поползла к выезду из пробки.

— Спасибо, друг, — открыв окно, крикнул полицейскому водитель на плохом французском, но потом резко нажал на тормоз, увидев, как им с поднятой вверх рукой перегородил дорогу его напарник.

— Почему стали? Что там еще? — раздраженно спросил старший.

— Нас остановила полиция, — ответил водитель.

— Какого черта?

— Они хотят, чтобы мы забрали человека, пострадавшего в аварии.

— Скажи ему… — начал было старший, но секунду подумав, выругался. — Твою мать! Скажи ему, что я здесь главный врач. Пусть подойдет ко мне. Я сам с ним разберусь. Так, доктор Ривье, сейчас заднюю дверь откроет полицейский. Если хочешь, чтобы он был жив и с тобой тоже не случилось неприятностей, не строй из себя Дункана Маклауда* (*от английского DuncanMacLeod— вымышленный бессмертный персонаж сериала «Горец»).

— Кого? — испуганным голосом переспросил Ник.

— Никого. Если пискнешь, мы кончим копа, а тебе я скормлю твои собственные яйца. Это я обещаю, — оперативник быстро зафиксировал на лице ученого кислородную маску и бросил напарнику: — Готовность?

— Готов, — коротко ответил тот и передернул затвор. Ник совсем не разбирался в оружии, но по сухому зловещему «к-клац», прозвучавшему в салоне, понял, что в руках у его похитителя было что-то посерьезнее пистолета.

— Доктор, у нас потерпевший с тяжелой травмой головы и переломом руки, — начал полицейский, быстрым взглядом окинув салон неотложки. — Мы уже оказали первую помощь, дали обезболивающее и наложили шину на руку, но с разбитой головой не знаем, что делать. Тут серьезный врач нужен. Я прошу вас доставить потерпевшую в ближайшую клинику.

— Э… Понимаете, сэр, вернее, месье, — немного помявшись, начал оперативник. — Эта машина принадлежит Американскому медицинскому центру. У нас тоже тяжелый пациент, и мы везем его на срочную операцию. Серьезное отравление. Боюсь, мы ничем не можем вам помочь.

— Тогда отвезите пострадавшую в ваш центр и окажите ей необходимую помощь.

— Боюсь, это невозможно, месье. Мы везем американского гражданина. Наши правила… — начал старший, но молодой полицейский резко оборвал его:

— Вы хотите сказать, доктор, что не можете взять на борт пострадавшего во время аварии гражданина Швейцарии, хотя для этого у вас есть свободное место? — он резко кивнул в сторону кушетки, которая располагалась рядом с носилками Ника. Его взгляд стал жестким и даже злым. — Вы хотите сказать, что проигнорируете просьбу полицейского? Вы хотите сказать, что вам, американцам, наплевать на наши законы? В этом случае я реквизирую ваш автомобиль!

— Твою мать… — шепотом выругался оперативник, сидящий в глубине салона, видя, как у открытой задней двери собирается толпа застрявших в пробке водителей, а полицейский что-то быстро заговорил в закрепленную на ухе гарнитуру связи. — Это засветка. Босс нас на ремни порежет.

— Э… Месье офицер, не надо ничего реквизировать, — примирительным тоном проговорил старший. — Где ваш пострадавший? Давайте его сюда, только помогите мне с носилками. Мой коллега не может оставить пациента.

Через несколько минут на кушетку рядом с Ником скользнули носилки с женщиной, которая, судя по всему, была без сознания. Краем глаза Ник заметил окровавленную повязку на голове и наспех наложенную шину на левой руке, плотно обмотанную бинтами. Машина тронулась, и старший зло выругался.

— Грёбаные социалисты. Как они меня достали своими правилами. Законы то, законы сё, — он зло сплюнул на пол и бросил водителю. — Пуч, остановишься, где потише, мы выбросим эту сучку в кювет.

— А можешь даже не останавливаться, мы ее и так выбросим. Прямо на ходу, — сказал второй и не стесняясь заржал.

Полный отчаянья, Ник почувствовал, что от бессилия у него от края глаз к вискам потекли слезы. Он повернул голову, чтобы взглянуть на пострадавшую в аварии женщину, и глаза его широко открылись от удивления, которое сразу же сменилось неподдельным ужасом.

Как в замедленном кино, он увидел, что бинты на конце шины, закрывающей руку, разлетаются в клочья и из отверстия вырывается короткий язычок пламени. По ушам ударил резкий звук выстрела. На лицо брызнули теплые капли, заставив его рефлекторно зажмуриться. Старший сдавлено всхлипнул, и ученый почувствовал, как на него навалилось тяжелое тело. Почти сразу же прозвучали еще два выстрела. Ник заставил себя открыть глаза и увидел, как женщина рывком поднялась с кушетки и, одним быстрым движением перелетев через обмякшее тело оперативника, сидевшего в глубине салона, оказалась возле водителя.

— Жить хочешь, Пуч? — угрожающе прошипела она, ткнув в его затылок стволом, торчащим из перебинтованной шины, и увидев, что тот энергично закивал, добавила: — Вот и хорошо. Быстро к обочине.

Машина вильнула и резко затормозила. Ничего не понимающий Ник услышал еще один выстрел и короткую фразу «извини, я передумала», брошенную знакомым голосом. Теперь уже аккуратно переступая через лежащие на полу тела, женщина перебралась на свою кушетку и села напротив француза, который пялился на нее неверящими глазами.