Синий бриз

…С Агнесс они познакомились пять лет назад и с тех пор поняли, что ближе друг друга у них никого нет, не было и, скорее всего, не будет. Последнее утверждение чаще всего провозглашалось, когда у кого-то случался очередной провал на личном фронте. Но отчасти это была правда: они сошлись на каком-то массовом мероприятии, когда Жозе была просто студенткой второго курса, а Агнесс уже начинала работать журналистом, и больше не расставались. Это была дружба с первого взгляда: у них оказались абсолютно одинаковые вкусы. Во всем. Абсолютно во всем, без исключения.

Внешне Агнесс представляла собой изумительное зрелище: тоненькая фигура подростка, с короткой стрижкой и полным отсутствием женских форм в их традиционной привлекательной величине, она была очень симпатичная на личико, такое же остренькое и маленькое, как она вся. Агнесс напоминала мальчика-ангелочка, из тех пареньков, кого обычно не любят одноклассники, но обожают бабушки. Жозе, хоть и была девушкой хрупкой, но рядом с Агнесс смотрелась, как старшая сестра…

Первое время подруги не могли справиться с проблемой одинакового выбора мужчин. Кое-как миновав этот камень преткновения, и то благодаря своевременному появлению Марка в жизни Жозе, они продолжили общаться, в основном «зажигая» по клубам, в которых Агнесс принимали как почетного клиента. Она никогда (!) не предлагала заплатить за себя, возлагая эту обязанность целиком и полностью либо на Жозе, либо на хозяев заведения. Это был ее серьезный минус. Она не любила платить деньги, и, если появлялась хоть какая-то возможность проскочить за чужой счет, никогда ее не упускала.

Однажды Жозе в сердцах сказала ей, что та напоминает своими замашками известного шведского персонажа по имени Карлсон. Агнесс хохотала как сумасшедшая, а потом заявила, что это была ее настольная книга в детстве.

Но больше всего страдали продавцы парижских магазинов. Когда веселые подружки заходили в какой-нибудь недорогой бутик, то, совершенно не сговариваясь, они бежали к одной и той же вещи и начинали терзать ее, потому что каждой хотелось именно такую. Потом они обе бежали в другую сторону, но опять с астрономической точностью выбирали один и тот же товар, к радости продавцов, которые уже предвкушали, как у них купят все, причем в двойном объеме. Но нет. По какому-то молчаливому сговору Агнесс и Жозе через час – другой оставляли все выбранные вещи на кассе и уходили, так и не решив, кто что будет носить.

Один раз Жозе присмотрела себе очаровательные босоножки (у нее была слабость к хорошей обуви) и тут, как на грех, в магазин зашла Агнесс. Они долго и весело ругались, кому больше идет стиль «милитари», в котором была выполнена злосчастная пара, потом Жозе попросила продавца отложить их и пообещала вернуться в течение дня с деньгами. Выйдя из магазина, Агнесс с ангельским видом заявила, что у нее спешное дело, о котором она чуть не забыла, и ушла… Надо ли говорить, что, придя через пару часов в магазин, Жозе встретилась с изумленным продавцом, который сказал, что все в порядке, подруга уже выкупила для нее босоножки, только почему-то меньшего размера… Жозе готова была растерзать Агнесс. Та даже не стала оправдываться:

– Мне просто захотелось! Я ничего не могла с собой поделать. Завтра мне брать интервью у девчонки, которая носит натовские штаны и солдатские ботинки. Я должна соответствовать!

У них была огромная коллекция веселых историй такого рода, над которыми покатывались со смеху все друзья.

У подруг были свои любимые места и заведения. В одни они ходили веселиться, в другие – чтобы грустить или вести серьезные разговоры… Агнесс никак не могла найти постоянного мужчину и завидовала Жозе. А та никак не могла выйти из-под влияния Марка и завидовала Агнесс, которая в любой вечер могла пойти куда угодно и с кем угодно.

Нет, у Жозе были, конечно, школьные и университетские приятельницы, переехавшие в Париж для учебы, как и она. По идее, именно с ними ее должна была связывать настоящая крепкая дружба: все они выбрались когда-то из своей «глухомани». А Агнесс была парижанка, настоящая, до мозга костей…

Еще у Жозе была Саманта, ее ближайшая подруга с первого года школы. Когда-то они проводили все дни напролет, и потом еще ночь – часа по четыре – за телефонными разговорами, поверяя друг другу свои сердечные тайны или просто философствуя об устройстве мира… С Самантой они вместе выросли, вместе уехали в Париж учиться в университете, и все у них всегда было вместе, с той лишь разницей, что родители подруги, в отличие от родителей Жозе, были очень состоятельными людьми. Именно они отправляли девочек каждый год на каникулы куда-нибудь отдыхать. С Самантой Жозе было легко, приятно и до самой глубины хорошо, как бывает хорошо, когда ты общаешься со «своим» человеком, к которому лежит душа. В конце концов, именно к Саманте, а иногда даже к ее маме Жозе прибегала в слезах, если случались несчастья…

Но сейчас ей не могла помочь никакая Саманта, хотя та являлась счастливой обладательницей огромной квартиры в Париже, квартиры, которая сейчас пришлась бы как нельзя более кстати… Но Жозе еще утром решила, что позовет на помощь именно Агнесс. Кто еще может расставить все по полочкам в ее голове, как не сумбурная, беспорядочная Агнесс?

Однако время уже – половина четвертого. Через три часа приедет Марк, и Жозе к этому времени здесь уже не должно быть! Она еще раз набрала номер редакционного телефона подруги:

– Н-ну?

– Что, н-ну?

– Кто обещал мне отвезти мои вещи?

– В принципе, через десять минут я вся – твоя!

– Приезжай скорее. В шесть будет Марк, и я могу не успеть до него собраться.

– Хм. У вас что – жесткий график? Или ты боишься застрять с ним вместе в дверном проеме, когда потащишь из дома вашу огромную кровать?

– Хватит острить!

– Слышишь? А ты кровать себе заберешь? Ты ведь ее на свои деньги покупала, помнится?

– Агнесс!

– Я бы забрала! У него вся техника, а ты – забирай кровать и огромное зеркало в ванной комнате.

– Зачем? – Жозе закатила глаза: подруга села на своего любимого конька, теперь ей нужно дать высказаться.

– Минуточку! Как это зачем? Ты обещала подарить зеркало мне!

– Когда?

– Мы, помнится, договорились, что в две тысячи восемнадцатом году. А когда обещала, я уже и не помню.

– Агнесс, мы теряем время. Давай, приезжай, забирай себе, что хочешь, только быстрее увези меня отсюда… Кстати! – Жозе вдруг впервые подумала, что ехать ей, в общем-то, некуда. Если только к Саманте или к мадам Лоик, у которой она первое время снимала комнату, когда училась на первых курсах университета.

– Кстати, да! – Агнесс быстро подхватила невысказанную мысль. – Живи у меня! Ты не представляешь… Ты упадешь в обморок и проваляешься в нем до Рождества, когда узнаешь, куда я еду!

– Знаешь, я бы с удовольствием провалялась где угодно и в чем угодно, если ты дашь гарантию, что это сохранит мое душевное равновесие. Это ты не представляешь, где я была все выходные, что делала и почему мы расходимся с Марком!

– Слушай!

– Слушай!

Они обе помолчали, потом рассмеялись в трубки.

– Ну все, я еду! Это невыносимо – мы так и вправду ничего не успеем.

– А поговорить можно, когда я буду собираться.

– Выносить кровать, например…

– Агнесс! – Жозе нажала отбой.

Пожалуй, она поедет к мадам Лоик. Это неплохой вариант… Та живет в центре, к Жозе привыкла, как к родной, тем более что мадам Лоик и была очень дальней маминой родственницей. Так что жилье, вполне возможно, ей достанется совсем не дорого, по родственному тарифу, а то и бесплатно.

Жозе неторопливо поднесла собранные сумки и чемоданы к двери. Следовало бы, конечно, забрать и компьютер, ведь он принадлежал ей. Марк любил за ним сиживать вечерами, осваивая просторы Интернета, а потом постепенно перетащил его к себе в «кабинет». Господи, что за кабинет, зачем кабинет? – думала иногда Жозе. Чтобы всю ночь просидеть на каком-нибудь форуме не нужен отдельный кабинет. Но Марк, видимо, готовил себя в большие начальники, поэтому антураж подбирал заранее…