Синий луч (сборник)

— Так бы давно и сказал, — согласился Кондаков. — Договор ключить будем или по наряду работать?

— По наряду заплачу.

— Лучше бы договор, — пожалел Васин.

Плотники, сбросив фуфайки, приступили к работе. Представитель колхоза достал вечное перо, сел на бревно и принялся выписывать наряд. Закончив, он подозвал Кондакова. Тот долго читал наряд, потом вздохнул, сказал:

— Маловато, да деваться некуда.

— Только я вас одно попрошу. Здесь есть чабан с этой фермы, Терновский, так вы не говорите ему, сколько я вам заплатил… Он толк в плотницкой работе понимает, будет ругаться.

— Хорошо, — пообещал Кондаков.

Остаток дня плотники торопливо работали, расположившись так, чтобы видеть артезианский колодец. Вечером Васин долго стоял у дверей фермы, следя за движением у водопоя. Ночью он несколько раз выходил на баз и слушал, что делается у колодца. За полночь он разбудил Кондакова, сказал:

— Пойду-ка я за водой…

— А может, завтра лучше? Привыкнут к нам, — возразил Кондаков.

— Нет. Тянуть нельзя.

Гремя котелком, он пошел на шум артезиана. Около колод, наполненных водой, никого не было. Он обошел их вокруг. Нарочито громко позвякивая пустой посудиной, направился к скважине. Набрав полный котелок воды, напился. Постоял с десяток минут, постучал ладонью по главному водостоку. Около домика залаяла собака. Кто-то вышел оттуда и быстро направился к колодцу. Васин поднес котелок ко рту, сделал вид, что пьет.

К нему подошел Федор Терновский. Внимательно всматриваясь в лицо человека, пьющего воду, Федор поздоровался.

— Хороша водица! — опуская котелок, восхищенно сказал Васин, потом ответил: — Здравствуй!

Федор наблюдал за Васиным. Обычно в полночь к колодцу забредают охотники, но у этого не было ружья. И он спросил:

— Далеко путь держите?

— Здешний я, — весело ответил Васин. — Ферму ремонтируем с приятелем. А он у меня растяпа, забыл воды на ночь приготовить. Пришлось сейчас идти.

— Ферму? Какую?

— Да вот тут недалеко, — Васин показал рукою в темноту. И вдруг с тревогой сказал: — Как же я ее теперь найду? Сюда-то я шел на шум воды, а отсюда куда идти?

— Разрешите ваши документы, — попросил Федор.

— Документы? Да зачем это? — весело протянул Васин.

— Хочу поинтересоваться, кто мою ферму ремонтирует.

— Так это ваша ферма? — обрадовался Васин. — А нам говорил ваш представитель, что хозяин, мол, строгий, сам будет принимать. Так вот вы какой, а? — он поставил на водослив котелок, достал из кармана трудовую книжку. — Возьмите. Только что вы в темноте увидите? Обождите, я вам присвечу, — быстро достав коробку, он зажег спичку.

Держа в правой руке книжку, Федор левой забинтованной рукой отвернул обложку. Васин беспрерывно жег спички, пока Федор читал. Получив обратно документ, сунул его в карман, попросил:

— Покажите мне, как добраться до фермы.

Федор до половины пути проводил плотника и вернулся в дом.

На рассвете он пришел на ферму.

— А, мой ночной знакомый, — засмеялся Васин, увидя Федора. — Здравствуй, здравствуй! Кондаков, я ночью тебе рассказывал, как заблудился, вот и скажи теперь ему спасибо, что не врезал я в степь искать ферму. Он мне показал…

— Пришлось бы мне одному топором махать, — вытирая пот со лба, улыбнулся Кондаков. И обратился к Федору: — Ваш представитель меня бы со света сжил, он нам три дня срока дал. А разве один управишься?

— В такую рань подниматься — управитесь, — пошутил Федор. — Еще и солнце не встало, а вы уже на ногах.

— Что потопаешь, то и полопаешь, — подхватил шутку Васин.

Федор вошел в помещение. Кондаков подмигнул Васину: иди, мол, с ним. Тот нагнал чабана, стал объяснять, что они должны сделать. Закончив осмотр, Федор сказал:

— Надо бы вытяжных труб добавить.

— Да их и так вроде много, — возразил Васин.

— Шесть штук еще надо поставить. Когда отару загонишь — в кошаре душно. Для овечек это плохо, шерсть подопревает.

— Не знаю, как быть? — Васин покачал головой. — В наряде-то этого нет. Заплатит ли потом ваш представитель? Мы бы могли сделать…

— Я скажу ему об этом, — заверил Федор.

— Ну и договорились, — Васин взял рубанок и стал строгать доску.

Федор понаблюдал за Кондаковым, умело обтесывающим бревно, попрощался. Когда он был далеко в степи, Васин весело сказал Кондакову:

— А ты говорил! Видишь, друзья уже. То-то!

— Друзья-то друзья, а сегодня не надо бы идти к колодцу, — ответил Кондаков. — С виду он прост, а видать — пожил на свете. Осанка, чувство достоинства — откуда у них это взялось? Бывало, по земле ходили и оглядывались, а теперь глянешь — идет хозяин! — зло закончил он.

— Стареть ты стал, Кондаков! — насмешливо сказал Васин. — Все тебе кажется не так, как есть. Ведь этот чабан, — он показал в степь, — теперь рад без памяти, что на ферме будет пяток лишних труб, и готов нас благодарить. Как они говорят, премировать за доблестный труд! А ты — осанка, достоинство!

— Может быть, старею. А может быть, потому что часто у них бываю? — резко сказал Кондаков. — Не так все просто здесь, как ты думаешь… Не советовал бы я сегодня начинать дело.

— Нет, нам время дорого! — нахмурился Васин. — Сегодня плеснем в воду из флакончика. Пока он полный — у меня… бессонница!

Ночью он ушел к колодцу.

Глава шестая

Грозненский охотник Алексеев, отыскивая место для стана, наткнулся на вещи, прикрытые плащ-палаткой. Не долго думая, он подкатил к ним свой мотоцикл с коляской и, надеясь вечером познакомиться с хозяином вещей, отправился на вечерянку. Охотой Алексеев остался очень доволен: место оказалось добычливым и совсем недалеко от его стоянки. Возвращаясь поздно вечером и не видя огонька костра на полянке, удивился.

«Видно, заядлый охотник мой сосед, — улыбнулся Алексеев. — Забрел далеко, ишь до каких пор нет».

Сбросив связку дичи, он покурил, прислушиваясь. Кроме гомона птиц, ничего не было слышно.

— Ничего, теперь я его дождусь, — вслух сказал он, принимаясь разбивать палатку.

Разведя небольшой костер, сварил ужин. Пытаясь догадаться, где же его сосед, припомнил, что вечером никто не стрелял — ни около Даргинского протока, ни на далекой косе. Наверное, он охотился где-нибудь в глухом ильмене и поэтому не было слышно.

— Придется одному ужинать, — пожалел Алексеев.

Забравшись в палатку, усмехнулся:

— Неужели на кабана остался охотиться? И запрет нипочем! Теперь только на заре явится.

Вскоре Алексеев, утомленный большой дорогой и нелегкой охотой, крепко спал.

…Поздним утром, вернувшись с охоты на стан, грозненский охотник вновь никого не застал. Он подошел к плащ-палатке и тихонько приподнял ее.

Есть у настоящих охотников святое правило, неписанный, но еще никем без крайней необходимости не нарушенный закон — не трогать имущества на охотничьем стане, на лодке, в зарослях. Только когда иного выхода нет, притронется охотник к чужому имуществу и боевым припасам.