Синий олень. Трилогия

– Вставай, б…, уже обед скоро!

Антонина глянула на часы, ахнула и схватила в охапку висевшее на стуле платье. Одеваясь за шкафом, служившим ей ширмой, она кричала мужу:

– Ильюша, работу проспали, одевайся!

Вновь спустившись во двор, Вася встал возле ГАЗа, с ухмылкой наблюдая за тем, как наспех натянувшие на себя одежду молодожены пулей вылетели из дверей общежития и вихрем промчались мимо него по направлению к комбинату. Ему тоже следовало бы вернуться на работу, но он не хотел – хоть убей! Поразмыслив чуток, Вася решил, что сегодня комбинат как-нибудь проживет без него. Раз ГАЗ опять на ходу, то почему бы не покататься на нем по городу? Хотя, конечно, тут и до неприятностей можно допрыгаться – табличка с номером на машине вся потрескалась, да и прав у него нет. Ладно, хотя бы съездить к Коле Тихомирову – на Коминтерна можно запросто проехать дворами.

До приезда Васи настроение у Коли было препаршивое – подружка Зойка Парамонова давно не заходила, брат Алексей уехал и как в воду канул, в городе болтают, что его арестовали. В другое время бы посмеялся, но теперь ведь всякое может случиться! Появление друга вывело Колю из состояния депрессии, он даже запрыгал по квартире – благо, что Агафьи Тимофеевны не было дома.

– Васька, подлец, ты где прятался, чертяка, почему так долго не появлялся?

– Работаю, знаешь ли, я ведь не электриком числюсь под началом у родного брата, – подмигнув, Вася вытащил захваченную с комбината бутылочку со спиртом-ректификатом, – чистый, но для нас, интеллигентов, крепковато, разбавить бы надо.

– Разбавляй, – вытащив из шкафчика бутылочку минеральной воды «Алидэ», Коля поставил ее на стол, – а я сейчас чего-нибудь пожрать соображу. У меня хлеб есть, консервов навалом, хорошо бы только еще картошечки – сейчас гляну у себя в закромах.

В закромах у него картошки не оказалось, но возле двери стоял мешок, который пару дней назад притащила с рынка запасливая Агафья Тимофеевна. Справедливо рассудив, что с нее не убудет, Коля выбрал несколько крупных картофелин и поворошил немного содержимое мешка – чтобы убыль была незаметна. Чистой кастрюли у него не оказалось, а возиться с горой скопившейся грязной посуды не было охоты. Какое-то время он неуверенно смотрел на любимую эмалированную кастрюлечку Агафьи Тимофеевны – в ней она заваривала себе слабительную траву крушину. Потом решился – в крайнем случае, скажет, что хотел накормить голодного Васю. Конечно, теперь уже старуха не испытывала к повзрослевшему сыну погибших Зины и Андрея Щербининых тех чувств, что питала когда-то к крохотному малышу Васеньке, но относилась к нему хорошо – намного лучше, чем к Коле.

Пока разбавляли и дегустировали ректификат, обсуждали политические события, картошка подгорела. То, что уцелело, полили сверху рыбными консервами и съели здесь же на кухне, черпая ложками, позаимствованными из стола все той же многострадальной Агафьи Тимофеевны. Потом стали рассматривать дно опустевшей кастрюлечки – оно почернело, и эмаль безнадежно потрескалась. Кроме того, как на кухне, так и в прихожей прочно установился назойливый запах горелого.

– Тяга у вас ни к черту, – сморщив нос, констатировал Вася и опасливо оглянулся, – будет тебе от бабки Агашки. Может, нам смыться по быстрому?

Однако спирт-ректификат придал Коле смелости, и он беспечно махнул рукой.

– Плевать, что она мне сделает?

– Ну, все-таки… Неудобно как-то. А где она, кстати?

– Да шляется где-то по очередям, ну ее! Давай лучше отсюда в комнату переселимся, чтобы эту вонь не нюхать – говорят, от дыма рак легких может быть.

Они ушли в комнату и, плотно прикрыв за собой дверь, сели играть в преферанс. Раскрыв веером карты, Вася деликатно поинтересовался:

– Ты, Коляша, извини, конечно, но что там с Алексеем? А то у нас на комбинате бабы болтают.

Хмыкнув, Коля пожал плечами.

– На то и бабы сделаны, чтобы болтать. Шесть трефей.

– Шесть пик. Я просто говорю, что люди уже вроде как привыкли к комплексу, полгорода там время проводит – видео, дискотеки, салон. Главное, что в кафе там пожрать можно было в магазинах-то пусто. Потому и болтовня пошла – одни говорят, Алексея арестовали за растрату, другие считают, он в бега подался. И с комплексом вроде что-то не то – какое-то нарушение законности.

– Лешка уехал по делам, и сам перед отъездом распорядился закрыть комплекс – значит, были причины. Приедет – откроемся. Пасуешь?

– Сейчас, жди! Буба шесть. А когда он приедет?

– Я что, знаю? Шесть червей. У него бизнес. Зарплату за август нам всем выдали, никого не уволили. Да если б там было какое-то нарушение, то ревизоры бы давно все вверх дном перерыли!

– Это точно – у нас на комбинате сегодня комиссию ждут, так все на ушах стоят. Ладно, я пас, бери прикуп.

Почесав затылок, Коля тряхнул головой.

– Семь трефей.

– Вист.

– Ладно, пас.

Игра шла скучно, в конце концов, смешав карты, Вася сказал:

– Надоело, сегодня что-то никакого азарта. Давай, еще немного ректификата водичкой разбавим, раз закуска осталась. Слушай, а девчонка эта, что я у тебя в прошлый раз видел, все к тебе бегает?

– Зойка? Бегает, конечно, куда она денется? – Коля плеснул себе и Васе в стаканы ректификату, долил минералкой «Алидэ». – А что, понравилась?

– Симпатичная. Ты жениться еще не собрался?

– Шутишь? Жениться на Зойке? Да она с малых лет по мужикам промышляет, ее полгорода знает. Это ко мне она за так бегает – я ей нравлюсь.

– Везет тебе, – вздохнул Вася, – тебя бабы любят. Как ты ее подцепил, интересно?

– На фиг мне ее цеплять – она меня первая стала клеить. Пришла в салон стричься, а я как раз там возился – подключал в сушилке фены, что Алешка из Парижа привез, они, заразы, на триста восемьдесят вольт, трансформатор пришлось ставить. Ну, она и начала липнуть: «А я тебя знаю, тебя Коля зовут». А я, естественно, не железный, ты сам ее видел.

– Да, девчонка клёвая, что надо. Она Агашки не боится?

– Боится? – Коля расхохотался и долго не мог успокоиться. – Это Зойка-то? Ладно, – сказал он, вытирая слезы смеха, – давай еще по маленькой сообразим, а то сто лет не виделись. За встречу.

– Я уже пойду, наверное, – Вася опорожнил стакан и поставил на стол, – а то сейчас Агашка заявится, – опасливо оглянувшись, он прислушался и начал подниматься – несколько неуверенно, потому что спирт-ректификат его слегка разморил.

– Брось трусить, сиди. Кстати, может, попозже и Зойка прибежит – с позавчерашнего дня ее что-то невидно.

Последний довод заставил Васю вновь опуститься на место.

Зойка была занята – вот уже третий день она, выполняя личное указание Яши Родина по прозвищу Жак, занималась журналистом Артемом Дорониным. В то время, как друзья играли в карты и болтали, она готовилась к очередному выходу на работу и натягивала ажурные колготки. Потом, по балетному выгнув носок, начала разглядывать ногу – прелесть. Прав Жак – для настоящей работы советское дерьмо не годится, только импорт. <