Синтетический человек

– Зи...

– Ммм?

– Я сегодня разговаривал с Людоедом пока они натягивали тент.

– Что он сказал?

– Ничего особенного. Он сказал, что горожанам нравится наше выступление. Я думаю, это настолько близко, настолько он может себе позволить приблизиться к тому, чтобы сказать, что ему самому оно нравится.

– Ему не нравится, - сказала Зина уверенно.
– Что-нибудь еще?

– Ну - нет, Зина. Ничего.

– Горти, дорогой. Ты просто не знаешь, как лгать.

Наступила тишина. Затем:

– Я думаю тебе лучше будет рассказать мне, Горти.

– Ты не думаешь, что я смогу с этим справиться?

Она повернулась и посмотрела на него через трейлер.

– Нет.

Она ждала. Хотя было абсолютно темно она знала, что Горти закусил нижнюю губу и вскинул голову.

– Он захотел посмотреть мою руку.

Ее подбросило на кровати.

– Нет!

– Я сказал ему, что она меня не беспокоит. Боже - когда же это он лечил ее? Девять лет назад? Десять?

– Ты показал ее ему?

– Успокойся, Зи! Нет, я не показал. Я сказал, что я должен привести в порядок костюмы и ушел. Он окликнул меня и велел прийти к нему в лабораторию завтра до десяти. Я просто пытаюсь придумать что-нибудь, чтобы не ходить туда.

– Я этого боялась, - сказала она, ее голос дрожал. Она обхватила колени руками и положила на них подбородок.

– Все будет в порядке, Зи, - сказал Горти сонным голосом.
– Я что-нибудь придумаю. Может он забудет.

– Он не забудет. У него мозг как арифмометр. Он не будет придавать этому никакого значения до тех пор, пока ты не придешь; а затем - держись.

– Ну, а предположим я покажу ее ему.

– Я тебе говорила неоднократно, Горти, ты не должен никогда этого делать!

– Ну, ладно, ладно. Почему?

– Ты что, не доверяешь мне?

– Ты же знаешь, что доверяю.

Она не ответила, а сидела неподвижно, задумавшись. Горти задремал.

Позже - наверное часа на два позже - он проснулся от руки Зины у себя на плече. Она присела на полу возле его кровати.

– Просыпайся, Горти! Просыпайся!

– Что?

– Послушай меня, Горти. Ты помнишь все, что ты мне рассказывал пожалуйста проснись!
– помнишь, о Кей и всем остальном?

– Да, конечно.

– Ты помнишь, что ты собирался сделать, когда-нибудь?

– Ты имеешь ввиду вернуться туда и снова увидеть Кей, и поквитаться с этим старым Армандом?

– Правильно. Ну так вот, именно это ты и сделаешь.

– Ну конечно, - он зевнул и закрыл глаза. Она снова потрясла его.
– Я имею ввиду сейчас, Горти. Сегодня. Прямо сейчас.

– Сегодня? Прямо сейчас?

– Вставай, Горти. Одевайся. Я серьезно.

Он сел с сонными глазами.

– Зи... сейчас ночи!

– Одевайся, - сказала она сквозь зубы.
– Давай, Малышка. Ты не можешь оставаться ребенком всю свою жизнь.

Он сел на краю постели и стряхнул последние туманные остатки сна.

– Зи!
– воскликнул он.
– Уйти? Ты хочешь сказать, уйти отсюда? Оставить карнавал и Гавану и тебя?

– Правильно. Одевайся, Горти.

– Но - куда я пойду?
– Он потянулся за одеждой.
– Что я буду делать? Я там никого не знаю!

– Ты знаешь, где мы находимся? Это всего лишь в пятидесяти милях от городка, из которого ты родом. В этом году мы ближе не будем. В любом случае, ты здесь уже слишком долго, - добавила она, ее голос вдруг стал нежным.
– Тебе следовало бы уйти раньше - год назад, может быть два года.

Она подала ему чистую блузку.

– Но почему я должен это сделать?
– спросил он жалобно.

– Назовем это интуицией, хотя на самом деле это не так. Ты не сможешь пройти через встречу с Людоедом завтра. Ты должен уйти отсюда и оставаться в стороне.

– Я не могу уйти!
– по-детски протестуя в то время, как он подчинялся ей.
– А что ты скажешь Людоеду?

– Ты получил телеграмму от своей кузины, или что-нибудь в этом роде. Оставь это мне. Тебе не нужно беспокоиться об этом.

– Никогда - я что, никогда не смогу вернуться?

– Если ты еще когда-нибудь увидишь Людоеда, разворачивайся и беги. Прячься. Делай что угодно, но никогда не подпускай его к себе сколько будешь жить.

– А как же ты, Зина? Я тебя никогда не увижу!
– Он застегнул молнию на боку серой юбки в складку и стоял неподвижно пока Зи умело подводила ему брови карандашом.

– Увидишь, - сказала она мягко.
– Когда-нибудь. Как-нибудь. Напишешь мне и сообщишь, где ты.

– Написать тебе? А если мое письмо попадет Людоеду? Разве это можно?

– Не попадет.
– Она села, по-женски отвлеченно, аккуратно оценивая Горти.
– Напишешь Гаване. Почтовая открытка ценой в один пенс. Не подписывай ее. Напечатаешь ее на машинке. Рекламируй что-нибудь - шляпы или прически, или еще что-нибудь. Напишешь свой обратный адрес, но переставишь каждую пару чисел. Запомнишь?

– Я запомню?
– сказал Горти рассеянно.

– Я знаю, что ты запомнишь. Ты никогда ничего не забываешь. Ты знаешь, чему тебе придется научиться теперь, Горти?

– Чему?

– Тебе придется научиться пользоваться тем, что ты знаешь. Ты сейчас просто ребенок. Если бы ты был кем-нибудь другим, я назвала бы это случаем остановившегося развития. Но все книги, которые мы прочитали и изучили... ты помнишь свою анатомию, Горти? И физиологию?

– Конечно, и физику и историю и музыку и все остальное. Зи, что я буду там делать? Там некому будет мне говорить, что делать!

– Ты теперь будешь говорить сам себе.

– Я не знаю с чего начать!
– завопил он.

– Дорогой, дорогой...
– Она подошла к нему и поцеловала в лоб и кончик носа.
– Выходи на шоссе, слышишь? И держись в тени. Пройди по дороге примерно четверть мили и останавливай автобус. Садись _т_о_л_ь_к_о на автобус. Когда приедешь в город, подожди на автостанции примерно до девяти часов утра, а затем найди себе комнату в меблированных комнатах. Тихих, на маленькой улице. Не трать слишком много денег. Найди себе работу как только сможешь. Тебе лучше быть мальчиком, так чтобы Людоед не знал, где искать.