Синтез целого

Не случайно поэтому и Кенжеев в другом стихотворении создает уже свое паронимическое сочетание «беспризорная проза» по типу пушкинского, в котором отражен смысл поэтического «сиротства»:

Сколько воды сиротской теплится в реках и облаках! И беспризорной прозы, и суеты любовной. Так несравненна падшая жизнь, что забудешь и слово «как», и опрометчивое словечко «словно».

Однако в творчестве Кенжеева представлен еще один оригинальный тип установления межтекстовых отношений. А именно: он в своих философских верлибрах намеренно играет на уподоблении научному способу цитирования: например, в стихотворении «Вещи» поэт буквально осуществляет обратную М. Л. Гаспарову операцию перевода прозы в стих:

Недавно я прочел у Топорова, что главное предназначение вещей веществовать, читай, существовать не только для утилитарной пользы, но быть в таком же отношеньи к человеку, как люди — к Богу. Развивая мысль Хайдеггера, он пишет дальше, что как Господь, хозяин бытия, своих овец, порою окликает, так человек — философ, бедный смертник, хозяин мира — окликает вещи. Веществуйте, сокровища мои, мне рано уходить еще от вас в тот мир, где правят сущности и тени вещей сменяют вещи. Да и вы, оставшись без меня, должно быть, превратитесь в пустые оболочки. Будем как Плюшкин, как несчастное творенье больного гения — он вас любил, и перечень вещей, погибших для иного, так бережно носил в заплатанной душе.

В данном случае поэт фактически перелагает, разбивая на строки, текст из работы В. Н. Топорова «Апология Плюшкина: вещь в антропоцентрической перспективе» [1995]. Ср. начало ее второго раздела «О более чем „вещных“ смыслах вещи» [Топоров 1995: 15]: «Основной модус вещи, говоря словами Гейдеггера, — в ее веществовании [205] . Вещь веществует, или, иначе, то, что веществует, есть вещь. „Веществовать“ значит не просто быть вещью, являться ею, но становиться ею, приобретать статус вещи, отличаясь от вещеобразного нечто, к которому неприменим предикат веществования. Но „веществовать“ значит и оповещать о вещи, т. е. преодолевать ее вещность, превращаясь в знак вещи и, следовательно, становясь элементом уже совсем иною пространства — не материально-вещественного, но идеально-духовного. Слово отсылает к лежащей ниже его вещи, выхватывая ее, как луч света, из тьмы бессловесности, но то же самое слово уводит от вещи к находящейся выше его идее, тем самым спиритуализуя эту вещь». Заключительная часть этой работы Топорова называется «Апология Плюшкина», но, вводя отсылку к ней, Кенжеев фактически формирует (правда, со стиховым переносом) структурную аллюзию к «Будем как солнце!» К. Бальмонта. И, поддерживая далее анжамбеман, он переходит к теме «больного гения» (с анаграммой Гоголя — бОЛЬнОГО гения), используя пушкинские аллюзии (он вас любил).

205

Разрядка — авторская (В. Н. Топорова) /В файле — полужирный — прим. верст./.

Получается, что в процессе языкового творчества происходит синтез художественных, филологических и философских текстов, и каждый из них получает статус метатекста — то есть «текста о предшествующем тексте». Таким образом, любой из вновь созданных текстов обладает свойством «находимости» в текстах других авторов и благодаря этой полигенетичности задает зону своего понимания. Мы наблюдаем парадоксальное явление: расширение пространства текстов невозможно без опоры на так называемые «сильные тексты» русской и зарубежной литературы, которые служат своеобразными «адаптерами» при разрешении когнитивного и эстетического диссонанса, возникающего при чтении современных авторов. Конечно, у разных художников слова наблюдается разный «уровень умалчивания», который нельзя вывести на поверхность никаким пересказом, а можно только извлечь из объема культурной памяти читателя. Ю. М. Лотман когда-то назвал этот читательский потенциал «идиолектом памяти» [1985: 5]. В поэтической же форме эту мысль прекрасно запечатлел Л. Аронзон: «И память требует улик, / но в этом сумраке и ливне / не Бог я — только ученик» (1961). Задача лингвистической поэтики — раскрыть эти авторские «улики» так, чтобы не исказить реальное соположение элементов в тексте, которое задано его творцом. В этом смысле поэтика в какой-то мере действительно уподобляется (как об этом не раз писал В. Набоков) криминалистике, которая должна выявить цепочку взаимосвязанных языковых модификаций, при этом сама не оставляя следов своего лингвистического «дознания». И на этом пути ее подстерегает масса непредсказуемых явлений, поскольку система литературной эволюции подчиняется закону, в образной форме выраженному в письме И. С. Тургенева — Л. Н. Толстому: «Система — точно хвост правды — но правда как ящерица; оставит хвост в руке — а сама убежит; она знает, что у ней в скором времени другой вырастет» (цит. по [Лихачев 1979: 150]).

Литература

Аверин 1999 — Аверин Б. Гений тотального воспоминания. О прозе Набокова // Звезда. 1999. № 4.

Аверин 2003 — Аверин Б. Дар Мнемозины: Романы Набокова в контексте русской автобиографической традиции. СПб.: Амфора, 2003.

Адмони 1955 — Адмони В. Г. О двусоставности предложения // Учен. зап. I ЛГИИЯ. 1955. Вып. 2. Новая серия.

Азарова 2008 — Азарова Н. М. Несклоняемость местоимений в русских философских и поэтических текстах во второй половине XX — начале XXI в. // Известия Волгоградского государственного педагогического ун-та. 2008. № 7. Серия «Филологические науки».

Айги 2009 — Айги Г. Собрание сочинений. Чебоксары: Чувашское кн. изд-во, 2009.

Айтматов 1981 — Айтматов Ч. Буранный полустанок. — М.: Молодая гвардия, 1981.

Александров 1999 — Александров В. Е. Набоков и потусторонность: метафизика, этика, эстетика. СПб., 1999.

Аллен 1996 — Амен Л. Ф. М. Достоевский. Поэтика. Мироощущение. Богоискательство. СПб., 1996.

Альчук 2000 — Альчук А. Словарево. М.: RAMA, 2000.

Анненский 1990 — Анненский И. Ф. Стихотворения и трагедии. Л.: Советский писатель, 1990.

Антология 2005 — Diapason. Диапазон. Антология современной немецкой и русской поэзии. М.: Университет Натальи Нестеровой, 2005.

Апресян 1990 — Апресян Ю. Д. Языковые аномалии: типы и функции // Res Philologica. Филологические исследования. М.; Л.: Наука, 1990.

Апресян 1995 — Апресян Ю. Д. Роман «Дар» в космосе Владимира Набокова // Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 2: Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995.

Арнольд 1978 — Арнольд И. В. Значение сильной позиции для интерпретации художественного текста // Иностранные языки в школе. 1978. № 4.

Аронзон СС 2006 — Аронзон Л. Собрание произведений: В 2 т. / Сост., подгот. текстов и примеч. П. А. Казарновского, И. С. Кукуя, В. И. Эрля. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2006.

Арутюнова 1976 — Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976.

Арутюнова 1987 — Арутюнова Н. Д. Аномалии и язык (К проблеме языковой «картины мира») // Вопросы языкознания. 1987. № 3. С. 3–19.

Ахматова СС 1986 — Ахматова А Сочинения. Стихотворения и поэмы. М.: Художественная литература, 1986. Т. 1.

Баевский 1972 — Баевский B. C. Стих русской советской поэзии. Смоленск, 1972.

Бальмонт 1990 — Бальмонт К. Д. Русский язык (Воля как основа творчества) // Стозвучные песни: Сочинения (избранные стихи и проза). Ярославль: Верх. — Волж. кн. изд-во, 1990.

Баршт 1996 — Баршт К. Рисунки в рукописях Достоевского. СПб., 1996.

Бахтин 1972 — Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972.

Бахтин 1975 — Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., 1975.

Бахтин 1976 — Бахтин М. М. Проблема текста // Вопросы литературы. 1976. № 10.

Бахтин 1979 — Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.