Синяя звезда

– Я т-теперь не знаю, которое из них было вашим? Д-для вас это важно?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Вообще-то у меня с этим кольцом ничего не связано, оно мне просто понравилось в свое время, я его и купила. И носила с тех пор, почти не снимая.

– Т-тогда выбирайте, – он протянул мне два зажатых кулака.

– Это, – я решительно показала пальцем на его левую руку. – Какая, к черту, разница!

– Н-наверное, вы правы, – он лукаво улыбнулся, разжав кулак.

Я взяла кольцо и вернула его на место, прислушиваясь к ощущениям в пальце. Вроде никакой разницы…

– Н-ну, что, оно или нет? – Роман неожиданно весело рассмеялся.

Я поразилась. Передо мной сидел совсем не тот несчастный сопливый больной, который вчера вызвал у меня желание о нем позаботиться. Нет, это был спокойный, уверенный в себе мужик, способный сам позаботиться о ком угодно и как угодно, и было ясно, что никто не сможет ему противостоять в его делах.

Он насмешливо фыркнул, глядя мне в глаза, и поинтересовался:

– Т-тогда оставшееся будет моим, вы не п-против?

Растерянно посмотрев в его голубовато-серые глаза, я медленно повела носом из стороны в сторону. Роман пару мгновений оценивающе сравнивал размер кольца с толщиной своих пальцев, потом решительно одел его на мизинец правой руки.

– К-как здесь росло, – усмехнулся он. – Оля, что-то у нас с к-коньяком не заладилось. Не хотите п-прогуляться? На улице, правда, льет, но в д-дождливых сентябрьских вечерах есть странное оч-ч-чарование, вы не з-замечали?

А почему бы и нет? Не знаю, как насчет очарования, но мне всегда нравилось гулять в темноте по мокрой погоде.

На улице слабо моросило, мелкие капли дробили отражения фонарей в лужах. Роман предложил мне свою руку, я взяла его под локоть и тут поняла, чем для меня всегда были дожди сентябрьским вечером.

– Мучительное очарование…

– Ч-что? – удивился Роман.

– Почему-то я только сейчас смогла сформулировать это. Очарование ночного дождя для меня всегда было мучительным. Потому что обманывало надеждами, что все пройдет, все будет хорошо, все изменится. Но дождь проходил, а все страдания оставались при мне, на прежнем месте.

– А вы п-попробуйте представить себе, что дождь проходит прямо сквозь вас, растворяя пустые страдания. П-пусть он вымоет их, п-позвольте ему избавить душу от ненужных чувств.

– Разве этот хилый дождик может вымыть из человека хоть что-то, если он не способен смыть даже слезы с лица? – неожиданно для самой себя возразила я.

Роман резко встал передо мной и спросил, нахмурив брови:

– Оля, м-мне н-начинает к-к-казаться, что я в-в-вас ч-чем-то з-задел, это т-так? Вы р-расст-т-троены? П-почему?

– Не знаю, трудно объяснить. Последние дни я чувствую, что меня выворачивает наизнанку. Странные встречи, странные обстоятельства. Иногда мне начинает казаться, что… Простите, Рома, я несу какую-то чушь. Никогда никому не жаловалась, а тут вдруг прорвало, – я изо всех сил потрясла головой, стараясь избавиться от наваждения, как будто со мной все это уже происходило. – Может, действительно вульгарную инфекцию подхватила?

– В таком случае, вам к-категорически н-нельзя н-никуда ехать. Я не могу взять вас с с-с-собой, если вы н-не-нездоровы. С-север, х-х-холод с-собачий, с-с-нег уж-же ид-дет м-местами, – Роман выглядел крайне встревоженным.

– Ох, Рома, не волнуйтесь вы так, сразу же начали снова заикаться. Мне показалось, что вы меня пожалели, – грустно усмехнулась я. – Так давно запретила себе жалеть себя, а тут расслабилась от внезапности. Я поеду с вами, теперь поеду обязательно.

Роман вздохнул и решительно сказал:

– П-пойдемте, Оля, я в-вас д-домой отведу, з-завтра вставать ни свет, ни з-заря.

Он взял мою руку, засунул себе под локоть и потащил меня за собой, бурча себе под нос:

– Ч-что я, д-дурак, в-вытворяю, тащу вас п-под д-дождь п-перед д-дорогой, лезу в ж-женскую д-душу в с-сап-погах, в-вечно у м-меня п-проблемы п-под-добного р-рода.

И тут хлипкий боязливый дождик превратился в бронебойный ливень, в одно мгновение промочив нас насквозь. Он посбивал листья с деревьев, которые с сочным хлюпаньем скользили под ногами на асфальте, превратившемся в одну большую лужу.

Мне стало смешно, я не выдержала и съехидничала:

– Рома, по-моему, это вы накаркали такой дождь! Этот вымоет не только страдания, но и все остальное, вплоть до мозгов и костей! Теперь вам придется идти ко мне сохнуть, вы же не можете таким мокрым тащиться домой?

– Нет, н-нет, – улыбнулся Роман. – Вон моя м-машина стоит, так что не в-волнуйтесь, в-все будет нормально. Идите д-домой, утром я заеду за в-вами. Ровно в шесть, так что б-будьте готовы.

Я взлетела по лестнице, оставляя за собой лужи и лужицы на ступеньках. Еле попав ключом в замок, бросилась, оставляя грязные следы на полу, прямо в ванную, открыла кран. Трясясь от холода, содрала с себя мокрую одежду, наконец, выдравшись из ее ледяных объятий, рухнула в горячую воду.

Потом, почти сварившись, с трудом выползла из ванной. Распаренные до мягкости конечности, вяло взаимодействуя с пространством, неспешно доставили меня в кухню. Хлопнув полную рюмку коньяку, чтобы довести до размягчения еще и мозги, я заметила Шубе, мирно ожидавшей меня на стуле:

– Что происходит? В сентябре не бывает июльских ливней. Только грома с молнией не хватало для полного эффекта…

– А что, – усмехнулась Шуба своим мягким теплым голосом, – это было бы здорово!

Темное окно внезапно вспыхнуло мертвенно-синим ослепляющим светом.

– Приехали! – констатировала я, осознав, что сил у меня осталось лишь на то, чтобы завести будильник, даже удивиться была не в состоянии.

Раскат грома подтвердил мое мнение. Окончательно убедившись, что или мир, или я, но кто-то из нас точно свихнулся, я рухнула под одеяло.

* * *

– Холли, Холли, ну как мне с тобой быть? – Расмус укоризненно смотрел на меня, в его глазах сердито метались холодные искры. – Ты же просто не хочешь это сделать…