Сирахама

+++

– Апачай! Ты и слово «полегче» - несовместимы!
– Акисамэ ворчал, вправляя плечо валяющемуся без сознания Кенчи.
– Посмотри, во что ты ему руки превратил! Сплошной синяк! А бока!

Апачай расстроено вздыхал, сидя на ветке дерева. Сигурэ, висящая на другой ветке, повыше, гладила его по голове... ступней, затянутой в белый носок.

– Хорошо ты его отходил.
– Заметил Сакаки.

Сакаки был в выцветшем кимоно. Кимоно было давным-давно изодранно до локтей и до колен. А сейчас еще и сильно пропотевшим - от него огромными клубами шел пар, будто влажная одежда была надета на раскаленный котел... только что шипенья не было.

Кэнсэй, греющий ладони над спиной Сакаки, как над печкой, возразил:

– Акисамэ, ну ви таки скажете иногда! (Апа!
– донеслось из ветвей) Пошто сиротку обижаете! (Апа-па!
– всхлипнули сверху... очень натурально) Демон его не убил... А это уже не просто «полегче», это... чуть ли не «нежность» и «сверхосторожность»! В скобочках заметим: в понимании демонов Подземного Мира по отношению к своим детенышам... (Апа-па-па!
– согласились с дерева) Что же касается синяков...

– Хм... Вы так считаете, коллега?
– Акисамэ понял мастера кэмпо с полуслова. Он наклонился и посмотрел под энгава.
– Хм... Но я не вижу того, кто сделает Кенчи «компрессик».

– Тщательнее надо быть, Акисамэ!
– Воздел палец Кэнсэй.
– Тщательнее!

– Акисамэ!
– Старейший огорченно поцокал.
– Что ж ты...

– Я стараюсь, Старейший!

Мастер джиу-джитсу посмурнел... Судя по поведению Кэнсэя и Старейшего, Мисаки была где-то здесь... А вот Сакаки подозрительно водит головой по сторонам - тоже учуять не может. Это ж надо было расписаться в собственной беспомощности в присутствии незаметно подошедшего Старейшего! Учиться и еще раз учиться!

– Мужики, шухер!
– Спас положение Сакаки.
– Он приходит в себя!

Через мгновение перед вторым додзе никого, кроме лежащего Сирахамы, не было. Минуту было тихо. Наконец, Сирахама открыл глаза, сел и свесил ноги с энгава.

– Раз.
– Прошептал он, посмотрев на дерево.
– Два и три.
– Он посмотрел в сторону главного додзе.
– Ну, Старейший и не думает скрываться - четыре. И все... Тц! Баланс не сходится! Вот печенкой чую, кто-то под полом есть, а учуять не могу!

– Мяу?
– О руку Сирахамы потерся черный кот.

– О! Привет, Точимару! Ну, ты и кабан стал! Тогда баланс совсем не сходится! Потому что если ты здесь, то где-то рядом должна быть Сигурэ-сэнсэй! А ее нету!

– Кенчи...
– За спиной вздрогнувшего Сирахамы качнулась тень.
– А мой... компрессик? Поможет? А?

– Это запрещено международными конвенциями!
– Послышался голос Миу из темного пространства второго додзе.
– Потому что приравнивается к использованию отравляющих веществ кожно-нарывного действия!

– Тц!
– Недовольно покачала головой Сигурэ и исчезла.

– Привет, котик!
– Улыбнулся Сирахама.

– Привет, Кенчик!
– Миу повисла на спине сидящего парня.
– Компрессик тебе сейчас Мисаки делает. Только не вздумай под дом заглядывать - это будет неприлично с твоей стороны!

+++

Четырнадцатого февраля в шестнадцать-ноль-ноль, я подкатил к Редзинпаку. Миу в своем обычном тренировочно-эротическом костюме стояла перед воротами. Две любопытные моськи - Мисаки и Ренка - выглядывали из-за створок. Мастера не ощущались. А если принять за аксиому, что они все-таки были, то, получается, пытаются развить мою чувствительность. Или девочек в этом тренируют.

– С днем рождения, котик!
– Я вытащил из бокового кофра мотоцикла коробку с подарками и торжественно вручил Миу...

С днем рождения девушке чуть-чуть не повезло. Он у нее четырнадцатого февраля. День Всех Влюбленных, день Святого Валентина. А этот день в Японии является чем-то вроде Восьмого Марта Наоборот. Девушки дарят мужчинам много-много-много шоколада - не обязательно близким и родным, а и коллегам, начальникам, одноклассникам и сокурсникам. Ну, это как у русского мужика день рождения восьмого марта!

В Институте кстати, мне надарили килограмма три шоколадок. При этом - как-то умудряясь просачиваться сквозь «охранный периметр», организованный Миу и Мисаки. В чем причина такой популярности - я не задумывался. Смысл? Старик ворчал, что в кои-то веки «рыба идет сама», а «ловить эту рыбу» нет никакого настроения!

Страшно представить, сколько мне придется «отдариваться» на четырнадцатое марта, Белый День!

Ах, да... Рююто и Ниидзима. Оба (вот же опытные, сволочи!) показали мастер-класс предусмотрительности, захватив с собой... небольшие городские рюкзаки.

– Спасибо, Кенчи!
– Миу легко поцеловала меня.
– Можно?

– Конечно!

Миу поставила коробку на седло мотоцикла и открыла ее. Разумеется, Мисаки и Ренка уже стояли рядом и заглядывали ей через плечо.

– Ой... а что это?

– Это.
– Я ткнул пальцем в коробку с розовым округлым прибором.
– Переводчик с кошачьего на человеческий... Правда, я его перепрошил после консультаций с Апачаем и Точимару.

– С кошачьего?
– Переспросила Ренка.
– А обратно?

– Обратно не нужно. Точимару понимает нас отлично...

– Значит, когда я говорила ему не драть стены в моей комнате, то он...

Миу нахмурилась... кто-то шумно спрыгнул с забора внутрь поместья и в панике стал ломиться сквозь кусты. Миу довольно улыбнулась и показала на прозрачную упаковку с маленьким ошейником и небольшим, с ладонь, прибором с экраном.

– А это?

– Это GPS-навигатор для собачек среднего размера. Как раз для нашего черного кабанчика... ну, на вырост, само собой. Точность - один-два метра.

– Считаешь, этот черный разбойник может куда-то убежать?
– Засомневалась Мисаки.
– С такого хлебного места?

– Не-е-ет.
– Я улыбнулся... идея девушкам, наверняка, понравится.
– Но ведь Точимару постоянно крутится рядом с Сигурэ...

– Хо-о-о.
– Девушки, действительно, заулыбались и стали переглядываться.

– А это что?
– Миу показала на непрозрачный сверток.

– Это костюм, в котором ты сейчас поедешь со мной праздновать твое день рождение!

– Вечернее платье?
– Сделала предположение заинтригованная Миу.