Сиреневый ветер Парижа

– Ясно.

Я подошла к нему.

– Вставай, я помогу тебе.

Спрятав пистолет за пояс, я протянула ему руку. Он вцепился в нее, а второй рукой держался за стену, чтобы не упасть.

Я обхватила его за талию, а он повис на мне. Рукой он случайно задел мою рану, и я зашипела, как змея.

– Осторожнее, у меня рана в плече!

– Ох, простите, — пробормотал он и поспешно выпрямился.

Я, однако, успела сменить гнев на милость.

– Террористка, которая тащит на себе журналиста, — хмыкнула я. — Отличный репортаж, а? Пошли.

– Куда? — спросил он.

– На лестницу, а ты думал куда?

Артюр нерешительно поглядел на меня.

– Мы что, спустимся пешком? Но тут же есть лифт.

– И он работает? — поразилась я.

– Ну да. По крайней мере, сюда я поднялся именно на нем.

Глава двадцать пятая

Он корчился от боли, но взглядом снимал с меня мерку для гроба.

Рэймонд Чандлер. Горячий ветер, III

Машину Артюра мы нашли без особых хлопот. Я помогла журналисту устроиться на переднем сиденье, а сама села на водительское место. Чемодан с деньгами я забросила назад.

Мотор завелся легко. Я дала задний ход, и вскоре мы уже катили по шоссе, направляясь в Париж. Артюр закрыл глаза и привалился головой к спинке сиденья. Ему явно было очень плохо.

– Слушай, — сказала я, — по-моему, тебе надо в больницу.

Он разлепил веки и поглядел на меня с совершенно непередаваемым выражением.

– В больницу, бог мой! Мой редактор меня убьет. Он уже предупреждал меня, чтобы я больше не попадал во всякие переделки.

– Какого именно рода переделки? — осведомилась я, не переставая следить за дорогой и бело-синими указателями.

Журналист оживился.

– Ну, например, на захвате заложников в марте мне удалось проникнуть внутрь здания, и я взял отличное интервью.

– И? — поторопила я его, так как он явно чего-то недоговаривал.

– Этот болван-полицейский прострелил мне ногу, — с горечью сказал он. — Нет, ну ты можешь представить себе такое?

– Вы, — поправила я.

– Простите? — Он жалобно нахмурился.

– Обращайся ко мне на «вы», — отозвалась я, — и избежишь больших неприятностей. Ясно?

– Нет, ну я думал… — Он заворочался на сиденье, очевидно, пытаясь принять такую позу, чтобы минимизировать боль. — Я же писал о вас, и не раз…

Мы стояли на перекрестке. Светофор горел в ночи, как большой воспаленный глаз.

– Хочешь знать правду, Артюр? — спросила я. — Мне твои статьи не нравятся.

– Не нравятся? — переспросил он, совершенно ошеломленный.

– Нет.

Загорелся зеленый свет, и наша машина легко заскользила по шоссе.

– Это поразительно… — пробормотал Артюр. — Просто поразительно. — Он усмехнулся.

– Лучше решай, что нам с тобой делать, — раздраженно сказала я. — Ты истекаешь кровью.

– В самом деле? — иронически отозвался он. — А я только что заметил.

– Я предлагаю остановиться у первой же больницы.

– Но я не хочу потерять работу, — всполошился Артюр. — Если меня уволят, кому я нужен?

– Если ты умрешь, ты тоже никому не будешь нужен, — урезонила я его.

Боюсь, это прозвучало не слишком вежливо.

– Я придумал, — сказал он через пару километров, утирая кровь. — Поехали ко мне домой. У меня есть отличный доктор, и он сделает все, что нужно.

– Ты в своем уме? — раздраженно спросила я. — Тебе нужна операция и переливание крови как минимум. Что твой доктор сможет сделать в домашних условиях?

– Он отличный доктор, — уперся журналист, — и, если уж на то пошло, ему я доверяю куда больше, чем другим. Кстати, для вас так тоже будет гораздо удобнее. Ведь в больнице вас могут узнать.

– Плевать я на это хотела, — огрызнулась я. — Где ты живешь?

Он назвал свой адрес. Приличный район, насколько я знаю, хотя и ничего особенного.

– Идет, я отвезу тебя домой, — сказала я. — Хорошо бы только дать знать твоему доктору как можно скорее.

Артюр улыбнулся краями губ.

– Нет ничего проще, — сказал он, доставая сотовый.

Когда он перепачканной кровью рукой взялся за трубку, я распахнула полу пиджака и продемонстрировала ему пистолет.

– Только никаких глупостей, хорошо? И не пытайся связаться с полицией или кем-нибудь в этом роде, не то тебе не потребуется вообще никакой доктор.

– Я же не идиот, — обиделся Артюр. — А вы дадите мне интервью?

От неожиданности я чуть не врезалась в ехавшую впереди машину.

«Ну, журналисты! Ну, каков народ, а?»

– А ты уверен, что доживешь до него, а?

– Знаете, я кое-что понимаю в ранах, — ответил этот поразительный тип, набирая номер. — Насмотрелся по долгу службы. Кровотечение, конечно, есть, но кость не задета.

– А легкое?

Он усмехнулся краем рта.

– Если бы пуля попала в легкое, я бы уже был мертв. — Он покосился на чемодан на заднем сиденье. — Что в чемодане?

– Полное собрание сочинений Ленина, — ответила я.

– Что, серьезно? — поразился он, но тут его собеседник ответил, и Боннар переключился на него.

– Алло, это я… Не разбудил? Да, бессонница — это плохо. Слушай, я тут попал в переделку и не могу ехать в больницу… Тебе придется меня выручить. Огнестрельное, да… Не повезло, я знаю. Такая уж у нас, журналистов, работа… Зато репортаж будет отличный. Откуда? Из машины звоню… нет, не за рулем, меня везут домой. Нет, это… — он в нерешительности покосился на меня, — просто знакомая. Коллега по работе, оказалась поблизости, когда меня ранили. До скорого.

По-моему, Артюр привирал насчет того, что его рана вовсе не была тяжелой. Когда он опустил руку с сотовым, взгляд его блуждал. Он некоторое время не мог разжать пальцы, и мне пришлось самой забрать у него мобильник.

– Спасибо, — прошелестел Артюр и вновь откинулся головой на сиденье.

Вид его мне не нравился. Прямо на глазах он становился мертвенно-бледным. Белая рубашка была вся залита кровью.

– Вы и вправду отвезете меня домой? — внезапно спросил журналист. — Не бросите?