«Сирены» атакуют
Шрифт:
Глава четвертая
СЕМЕНА СОМНЕНИЙ
Двумя днями спустя к Маэстро наведался капитан Каретников.
Они не однажды соприкасались при выполнении разного рода заданий, неплохо знали друг друга, хотя крепкая дружба так и не завязалась - обычные уважительные отношения между людьми, делающими одно дело.
Александр Владимирович Каретников возглавлял особое подразделение морского спецназа, именовавшееся «Сиренами». Особенность его группы заключалась, как это обычно бывает с особенностями такого рода, в том, что подразделению зачастую поручались не то что секретные задания, а ставились задачи, нигде и никогда не прописанные
Каретников работал под бесхитростным псевдонимом Посейдон. Водная стихия, грозный персонаж из начальников над небожественной мелочью. В конторе его иначе никто и не звал, многие не помнили ни его настоящего имени, ни отчества, а большинство и вообще не знало.
Он позвонил Маэстро на трубку и напросился в гости. Тот удивился, но вида не подал и согласился сразу. Такие просьбы случайными не бывают.
И еще он понял, что Каретников наводил о нем справки - знал, что у Маэстро нынче выходной, событие редкое, из ряда вон выходящее. Тот жил один и дома бывал весьма нерегулярно, застать его на отдыхе не удавалось практически никому - за исключением непосредственных подчиненных и непосредственного начальства.
Кроме того, звонок поступил на трубу «ДСП» - второй телефон Маэстро в такие дни держал отключенным. Засекреченный номер был известен лишь ограниченному кругу лиц, куда Каретников не входил, и капитану, понятно, пришлось похлопотать, чтобы заполучить его. Большой проблемы для сотрудников конторы в этом не было, но сам факт поисков говорил о многом. Тем более что на второй телефон звонков не поступало, Маэстро проверил - это означало, что Каретников знает, куда и в каких случаях названивать.
Но Маэстро не насторожился. Сделал стойку, конечно, но больше по привычке не доверять никому. Вообще же Посейдон был ему симпатичен, и опасаться неформального контакта не стоило.
Правда, он все равно принял меры предосторожности. В их службе возможно все, а предают, как известно, всегда свои, а не чужие. Поэтому Маэстро поставил Мадонну в известность о назначенной встрече, хотя и не дал никаких особых указаний.
В восемь вечера в дверь позвонили.
Маэстро пошел открывать, по привычке заткнув за пояс ствол - сзади, прикрыл его спортивной курткой. Посмотрел в глазок, отомкнул замок.
Каретников был один. Высокий, атлетического сложения, коротко стриженный, он дружески улыбнулся и предъявил верительные грамоты - бутылку «Джонни Уокера». Не живой человек - вылитый манекен, накачанный Иван Данко из фильма про боксера Рокки Бальбоа. Только глаза настоящие, и они сводили упомянутое сходство на нет.
– Проходи.
– Маэстро посторонился. Они были на «ты».
– Солидно подготовился! Сейчас мы тебе отомстим…
Он провел гостя в кухню, где в России, как повелось, решаются все важные вопросы. Стол был уже застелен чистой скатертью. Стояли рюмки, но Маэстро заменил их квадратными стаканами.
– М-м, - промычал он.
– Вот чего у меня нет, так это льда. Сразу убьешь или дашь помучаться?
– Льда в нашей жизни хватает, - отмахнулся Посейдон и доверительно пояснил: - только
вчера из Арктики…– Понятно.
Вопросов не последовало, это считалось дурным и даже опасным тоном. Одному Богу было известно, каких дел наворотили «Сирены» в арктических льдах. Не иначе, заряжали тротилом бельков и белых медведей. Хотя для бельков не сезон…
Вслед за стаканами на столе появились огурцы-корнишоны, маринованные помидоры, шпроты, крупно нарубленная вареная колбаса и прочие ингредиенты, без которых, конечно, никакой «Джонни Уокер» не обойдется. При виде этой закуски любого западного гурмана хватил бы кондратий.
Востоком хоть и не пахло, но к делу мужчины перешли не сразу, что отчасти свидетельствовало о том, что восточные традиции укоренились - до некоторой степени - в сознании русского человека. Выпили по первой, потом по второй, не делая разницы в технике между обычной водкой и благородным джентльменским напитком.
Обменивались репликами о том и о сем, шутили, налаживали атмосферу сотрудничества и взаимопонимания. Наконец Маэстро замолчал и выжидающе уставился на гостя.
Посейдон правильно понял его взгляд, похрустел огурцом, занес было бутылку над стаканами, но вдруг отставил.
– После, - сказал он.
– У меня к тебе дело, Маэстро.
– Я догадался, - прищурился тот.
– И дело такое, что рассказать я не могу, а расспросить мне очень нужно.
– Знакомая история.
– Да уж, не говори. Одним я из уважения к тебе поделюсь: вчера нашей группе дали задание.
Маэстро поднял брови:
– Вот уж новость так новость. Небывалый случай. Но ты же сказал, что вчера из Арктики…
– Что с того? Из Арктики утром, а задание - днем…
– Ну да. Выкладывай, что с тебя взять. Мы люди подневольные.
Посейдон вертел в пальцах увесистую вилку.
– На днях ты брал одного урода, - произнес он утвердительно, словно вколачивал первый гвоздь - Маэстро искренне надеялся, что не в крышку гроба.
– Брал, - согласился хозяин.
– Только не одного. Мы, как ты знаешь, не мелочимся. И не только на днях, мы все время кого-то берем. Правда, в последнее время было много простоев. Ребята заскучали.
Посейдон пропустил его реплику мимо ушей.
– Его звали Ромео. Цыганский барон.
Маэстро согласно кивнул:
– Была такая крыса. Отбегалась.
– Но ведь не сразу, верно?
Хозяин помолчал, раздумывая над ответом.
– Не сразу, - признал он наконец.
– Немножко поговорила, а потом сдохла. Откуда узнал?
Посейдон поднял на Маэстро глаза, до сих пор опущенные.
– Мне нужно знать, о чем она поговорила.
Тот откинулся на спинку стула и задумчиво уставился на гостя. Тот, бесспорно, был хорошо осведомлен. В коридоре их было двое - Томас и сам Маэстро. Томас не стал бы распространяться о скоротечном допросе, не поставив его в известность. Но их могли видеть. Кто угодно - как люди барона, где-то укрывшиеся и уцелевшие, так и спецназовцы, приданные в помощь первой боевой группе.
Второе казалось более вероятным. И это означало… да, факт беседы могли отследить. Но подслушать ее - вряд ли. О самой беседе зачем-то поставили в известность Посейдона. Пожалуй что так - Маэстро не очень верилось, что Каретников имел свой интерес и хотел до чего-то докопаться самостоятельно. Хотя и это не исключено - что, в конце концов, он знает о Каретникове? Куда вероятнее, однако, то, что Посейдона специально прислали выведать подробности. К чему такие маневры? Ведь можно было допросить Маэстро и Томаса официально, им нет резона что-то скрывать. Во всяком случае, не было до сих пор. Теперь придется вести себя осмотрительно. Маэстро доверял своей интуиции, а ведь он сразу заподозрил в операции что-то неладное.