«Сирены» атакуют

–  Не придуривайся, Сажин. Передаешь мне эту фигню, и мы разбегаемся.

–  Не вопрос, - отозвался Посейдон.
– Хоть сейчас.

Он и в самом деле оставался при рюкзаке, побоялся оставить яблоко раздора - оно же шкатулка Пандоры - в чужих руках, хотя бы это были и его собственные проверенные люди. Как чувствовал, что понадобится.

–  Не пытайся финтить, я тебя вижу. Вынь и поставь на пол.

«На пол». Деревня хренова, мысленно хмыкнул Каретников.

–  Как скажешь.

–  Шестерка твоя пусть руки поднимет.

Флинт осклабился и открыл было рот, но Посейдон упредил его:

–  Не сейчас. Делай, что говорит.

–  Да понял я, командир, не маленький…

Флинт медленно поднял руки, не переставая скалиться.

–  Что в ящике?
– спросил Гладилин.

–  Понятия не имею.

–  Что в ящике, я тебя спрашиваю?

–  Знать не знаю!
– раздраженно крикнул Посейдон.
– Не хочешь - не верь…

В ту же секунду из-за двери раздался пронзительный детский вопль.

–  Я ей кости переломаю, если будешь понты колотить.

Торпеда у бокового входа напрягся, готовый в любую секунду ворваться внутрь.

–  Гладилин, - сказал Каретников страшным голосом.
– Если ты еще раз позволишь себе что-то подобное, я выхлопочу тебе кислотную ванну. Я обещаю тебе. Повторяю - я не знаю, что в ящике. Я знаю одно: за ним охотились твои дружки. Я солдат, и мне было сказано лишь то, что следует знать солдату. Содержимое ящика - не мое дело.

Он думал иначе, но в целом не врал.

Наступила мертвая тишина, капитан Гладилин размышлял. Посейдон и Флинт напряженно прислушивались к детским всхлипам, еле слышно доносившимся из-за запертой двери.

–  Надо было взять с собой немца, - сквозь зубы процедил Флинт.

Подумав, Каретников нехотя признал его правоту. Во-первых, с ними был бы Мина. Во-вторых, Ваффензее сумел бы удовлетворить любопытство террориста.

Последняя мысль пришла в голову и Гладилину.

–  Где турист?
– крикнул он.

–  Который из них тебя интересует?

–  Кончай мозги засирать! Тот, у которого ты хреновину забрал.

–  Взял выходной.

–  Пошли за ним.

–  Отпусти детей, скотина! Будет тебе турист!

–  Когда будет, тогда и поговорим…

–  А на что он тебе? Возьми ящик, открой да посмотри. Приссал?

–  А ты - нет?

Внезапно Каретников осознал, что ему совершенно не хочется знакомиться с начинкой шкатулки.

–  Пусть приведет немца, - твердил свое Гладилин.

–  Хорошо, только не нервничай. Устроим тебе очняк.

Посейдон бросил Флинту:

–  Беги бегом, притащи их… Но Мина пусть не светится. Пустим его в обход. Сообразишь сам…

–  Что ты там базаришь? Ты сказал, он пошел, о чем еще говорить?

–  Делай, - процедил Посейдон.

–  Есть.
– Флинт, не опуская рук, стал медленно отступать.
– Командир… Может, мне того? Самому в обход?

–  Нет, приведи немца.

–  Есть, - повторил тот.

…Когда Флинт скрылся из вида, Каретников по-турецки уселся на землю. Рюкзак лежал перед ним, рядом - ящик.

–  Теперь очень медленно подойди к двери, положи ящик и можешь вернуться на место.

–  Только сел!
– возмутился Посейдон, вставая.
– Выпусти детей, урод. В ящике может быть что угодно.

–  Рот закрой, Сажин.

Ну, вот и все, подумал Торпеда. Сейчас эта сволочь отопрет дверь и полезет за ящиком. Другого такого момента не будет. И командир не оплошает, пособит…

Он изготовился распахнуть дверь.

Но Гладилин не дал ему возможности поступить, как было задумано. Торпеда сдержался в последнюю секунду. Он сам не понял, что его остановило - возможно, приказ, тихо отданный капитаном кому-то внутри, был воспринят мозгом спецназовца, но где-то в глубине, на уровне подсознания, ибо слов он не разобрал.

Передняя дверь приотворилась. В щель протиснулся насмерть перепуганный мальчуган. Трясущимися руками он взял ящик и скрылся в часовне. Дверь снова захлопнулась.

Посейдон коротко выругался.

Ситуация осложнилась. До сих пор штурм мог привести к потерям среди заложников, но к чему он приведет теперь, когда может пострадать груз, оставалось только гадать.

Глава двадцать четвертая ПО МЕСТАМ

Клаус Ваффензее отнесся к перспективе прогулки положительно.

Любое действие лучше бесцельного прозябания. Сидеть и ждать неприятностей, будучи скованным по рукам и ногам, было скучно и неинтересно. Уродливый зверюга, который его караулил, не отличался многословием - и слава Богу. Ваффензее передергивало только от одного его вида.

Он не особенно тревожился за свою судьбу. Разоблаченный агент - что ж, ситуация не нова. Допросы, суды - возможно, придется немного посидеть. К сожалению, на нем висят убийства и покушения, и это осложняет дело, но для его заказчиков нет ничего невозможного. Он не так уж и лгал «Сиренам», называясь сотрудником BND. Таковым он не был, но у его хозяев были хорошие связи с германскими спецслужбами. Односторонние. «Кротов» хватало. Можно договориться с русскими и сдать им в обмен на Клауса кого-нибудь из разведчиков. Хозяева Ваффензее при этом ничем не рискнут, разве что «кротом», но Клаус стоит десятка «кротов». Если бы эта скотина из местной полиции не испортила всю обедню и нейтрализовала спецназовцев в отеле, все было бы на мази.

Когда в номер, где его стерегли, ворвался Флинт, Мина вскочил на ноги, подозревая худшее.

–  Берем с собой этого штриха и гоним его к часовне, - выпалил Флинт.
– Командир ждет. За сотню метров разделимся, оставишь гада мне, а сам пошустришь в обход, к боковой двери.

–  Так уж и гада, - усмехнулся Ваффензее.

Мина несильно смазал ему по физиономии.

–  Еще хочешь?

–  Свинья, - коротко отозвался Клаус.

–  В общем, поднимаем его.
– Флинт схватил немца под мышки.
– Расстегни ему ноги.

–  Ты забыл, как он умеет ногами?
– предостерег его Мина.

–  Он ими только бегает… ничего, больше не уйдет. Цепочка короткая, я бы оставил. Но он до полудня проковыляет.

Давайте-давайте. Все начинается с пустячных мелочей. Сначала дают закурить. Потом расковывают ноги. Потом отвернутся, зазеваются… Наручники как затянули, сволочи. Второй раз примененный фокус у него не получится, не поможет никакое расслабление мышц. Надо подумать, как сделать так, чтобы они сами их сняли. Хотя нет, думать незачем. Надо просто ждать.