Систематизатор 3

— В смысле? — напарник наконец оторвался от ноктовизора и посмотрел на Грайера, почесал крючковатый и шишковатый нос. — Почему?

— Потому что на фермах был предпоследний анклав выживших. — ответил Грайер, беря в руки лучевое ружье. — Остатки андрилийской кавотной дивизии. Если пали они, то мы следующие. И мы же последние.

— Ой, не нагнетай. — напарник махнул рукой так поспешно, что под длинными когтями даже воздух свистнул. — На крайний случай тварей жрать начнем.

— Не начнем. — Грайер покачал головой. — Уже пробовали. Потравились все, не насмерть, но серьезно. И это только те, кто не трогал сами голубые кристаллы, только мясо ели. Что было бы с теми, кому попался бы на зубы хотя бы маленький кристаллик — и думать страшно.

— Ой, ладно. — напарник снова махнул рукой. — Можешь не приносить, если жалко.

— Ты так ничего и не понял. — Грайер покачал головой, развернулся и вышел из помещения наблюдательной вышки, пригнув голову, чтобы не ударится о дверную притолоку.

Под ногами слабо светилась редкими огоньками родная военная база. Скорее всего, последняя военная база на планете Имутл. На ней осталось всего лишь около пяти десятков скрилсов, и многие были ранены и требовали ухода. А еще — еды, с которой с каждым оборотом ситуация становилась все хуже и хуже.

Грайер сунул руку за воротник брони, достал сверток с кыслом, развернул, отщипнул кусочек, закинул в рот и разжевал. В голове приятно и привычно зашумело, и тяжелые мысли отошли на второй план.

Дождавшись, когда стимулятор полностью растворится в слюне, Грайер ступил в гравитационный поток, который плавно опустил его с вершины наблюдательной башни. Дождавшись, когда под когтями нижних конечностей окажется плотно утрамбованная земля, Грайер двинулся в сторону ставки командира, и, по совместительству, начальника базы.

По пути пришлось пройти мимо темной грузной туши стратокрыла — последнего оставшегося. Не уцелел даже он — во время последнего полета в зону ферм, он получил несколько серьезных повреждений и дотянул до базы только каким-то чудом. Ремонтировать его было некому и нечем, поэтому его просто бросили прямо там, где он приземлился.

Обойдя стратокрыл, Грайер прошел через силовую завесу и оказался в бункере командира. Старый, покрытый шрамами, которых на нем было больше чем шишек и бородавок, командир Вилик Воркск, склонившийся над интерактивным тактическим дисплеем, на котором почти ничего не было видно из-за сплошной черноты, поглотившей всю поверхность планеты, услышав входящего, поднял голову:

— А, Грайер.

— Прибыл. — коротко отчитался Грайер. — Чем могу помочь?

— Сынок, оставь официоз. — Вилик махнул рукой, рассекая воздух когтями. — Мы с тобой столько всего прошли, и в такой ситуации сейчас находимся, что не до официоза.

— Насколько все плохо?

— Чрезмерно. — вздохнул командир. — Связи нет ни с кем. А последние сообщения, которые мы получали, были очень печальными.

— Мы одни? — сумрачно спросил Грайер.

— Боюсь, что да. — Вилик покачал головой. — Впрочем, это было совершенно ожидаемо. Ты видел, что творится с трубками, которые выросли из этой голубой пакости? Я видел, мне передали видео с одного из дронов. Они, мать их, пульсируют. Пульсируют и тянутся так высоко, что даже самые продвинутые летуны не смогли отследить, где они кончаются. И везде, где проходят пришельцы, появляется сначала эта голубая дрянь, а потом она превращается в трубки. И, с учетом того, как быстро и активно продвигаются пришельцы, это было вопросом времени. Причем времени очень малого.

И это было правдой. С момента, когда появились первые зараженные с голубыми кристаллами, лезущими из кожи, прошло буквально три десятиоборотки, а черная пелена инопланетной заразы уже расползлась на всю планету. Поначалу все казалось не таким уж и страшным — подумаешь, эпидемия, не первый случай такой, армия знала, что делать. Но потом, буквально через несколько оборотов планеты вокруг своей оси, появились те самые инопланетные захватчики.

Возможно, никакого отношения к другим планетам они не имели, но как-то иначе объяснить, что никто ранее не видел никого даже отдаленного похожего на этих существ, просто не получалось. Причем все эти существа были разные, среди них не было даже двух одинаковых или хотя бы похожих друг на друга. Создавалось ощущение, что с десятков разных планет набрали по одному представителю доминирующего там вида и теперь высадили их на Имутл, чтобы они зачистили поверхность.

Потому что именно это они и делали. Зачищали планету, сметая на своем пути вообще все и всех. Независимо от того, животные это были, зараженные или вовсе даже живые и здоровые разумные существа. Они уничтожали все, и их возможности были невероятны. Одно-единственное существо, обладающее какими-то невероятными, сверхъестественными способностями, могло уничтожить целый армейский корпус. Оружие в их руках изрыгало пламя и смерть, а сами они были практически неуязвимы. Будто бы сами боги окружили их непробиваемыми щитами, наградив при этом оружием, уничтожающим саму суть мироздания, да вдобавок — еще и способностями, которые заставляли всерьез усомниться, а живые ли это вообще существа или это какие-то духи мщения, которых наслали на планету в расплату за все грехи ее жителей?

Даже то, что не похожие друг на друга пришельцы уничтожали не только жителей Имутла, но и зараженных тварей, не делало ситуацию проще. Даже наоборот — с каждой уничтоженной тварью они становились как будто сильнее, с каждой уничтоженной тварью их мощь росла, и, казалось, не будет этому конца. Некоторые из них резали бронированную технику клинками, как пластинки кысла, другие, стреляя из диковинного оружия, превращали в пыль десятки солдат разом, а третьим вообще ничего не нужно было. Им достаточно было посмотреть на противников, чтобы те перестали существовать. И, если поодиночке с ними еще можно было как-то мириться, то когда их приходила сразу целая толпа…

А самое страшное — их невозможно было убить. Грайер своими глазами видел, как одного из пришельцев все же умудрились уничтожить прямым попаданием плазменного облака, но буквально через половину десятиоборотки совершенно с другого конца планеты сообщили о нападении пришельца и даже прислали фотограмму. Стоит ли говорить о том, что это именно тот самый пришелец и был?

— Грайер! Грайер, сынок!

Грайер вынырнул из своих мыслей и снова сфокусировал взгляд на старом командире, что смотрел с осуждением.

— В облаках витаешь?

— Виноват. — признался Грайер. — Просто пытался придумать, что теперь делать.

— Да нечего делать, сынок. — вздохнул командир. — Все, что нам осталось, это только защищаться. Защищаться до последнего солдата. До последнего патрона. До последней капли лимфы. У нас тут раненые, у нас тут женщины и дети. Мы должны защищать их до последнего.

— Полностью согласен. — кивнул Грайер. — Только что мы…

Договорить он не успел. Внезапно из переговорника на плече раздался протяжный вопль:

— Тревога-а-а!..

А потом вопль резко оборвался, и из переговорника понеслось только шипение помех.

А следом за стенами бункера раздался грохот, словно с гор сходила каменная лавина.

— Кажется, пришла пора. — буднично, словно обсуждая цены на кысл, произнес командир, запустил руки под свой интерактивный стол и достал оттуда тяжелый плазменный разрядник. — Пойдем, сынок. Пора выполнять свой долг.

И Грайеру ничего не оставалось, кроме как кивнуть и выйти из бункера, включая собственное лучевое ружье.