Системная операция

– Она, это была она, и у неё было имя, – я сплюнул на пол горькую тягучую слюну. Сейчас последнее, о чём надо было задумываться, это об асептике и антисептике, а программа производственного контроля вообще ушла в прошлое, канув в небытие.

– У игроков и неигроков нулевого уровня не может быть собственных имён.

– Заткнись, – процедил я, подходя к большому процедурному столу и начиная открывать ящики и биксы, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы мне пригодиться для того, чтобы выйти из здания. Что я мог использовать в качестве оружия. Не найдя ничего подходящего, я залез в шкаф с лекарствами и начал наполнять шприцы убойными коктейлями. Проблем с выбором не было, учитывая специфику палаты, всё, что находилось в шкафу в больших дозах могло как поднять на ноги, так и отправить на тот свет. Убрав заполненные шприцы в карман, я направился к двери, бросив при этом задумчивый взгляд на Демидова. В голове крутилась мысль о том, что Марина почему-то его не тронула. Но этот вопрос был из разряда тех, ответа на который я получить пока всё равно не смогу, поэтому можно пока об этой странности не думать.

Глава 3

Реанимационных палат в больнице было три, плюс ПИТ – палата интенсивной терапии, и всё это до недавнего времени было моим хозяйством, целое отделение, куцее, правда, но со всеми положенными кунштюками. Я знал в этих палатах каждую трещинку на потолке и каждого микроба в решётке вентиляции, которого с поразительным упорством оттуда доставали злые представители Росспотребнадзора при проведении очередной проверки производственного контроля. И что мы с Борисовной только не делали, чем эту блядскую вентиляцию не протравливали, проклятый стрептококк раз за разом высеивался, добавляя головной боли главному, которому приходилось выплачивать штрафы из бюджета больницы, который был отнюдь не резиновый. Это было моё царство и моя зона ответственности, в которой я чувствовал себя наиболее уверенно.

Именно поэтому после того как я убил Марину, надо привыкать называть вещи своими именами, я направился именно сюда, благо палаты расположены рядом с операционной и имеют общую проходную зону, чтобы далеко каталки с голыми телами, кое-как прикрытыми простынками, не тягать, вызывая нездоровое любопытство среди остальных пациентов.

И всё же направился я сюда скорее по многолетней привычке, стараясь не думать о том, что только что произошло в ПИТе. Можно сказать, что ноги сами принесли меня сюда.

В каждой палате располагалось по пять коек. Все пятнадцать были заняты в тот момент, когда я уходил в ординаторскую. Когда я заходил в блок, то практически был уверен в том, что все койки пустые, как это произошло с обычными палатами, в некоторые из которых я заглянул по дороге в ПИТ.

Прямо с порога меня ждал сюрприз в виде лежащего в луже собственной крови Сашки, который смотрел в потолок остекленевшим взглядом. Понятно, решил проведать прооперированных ночью, а нарвался на неигрока, который его и приговорил. Я присел рядом с телом на корточки и взял за руку. Ещё тёплый, да и окоченения пока не наблюдается. В руках у бывшего заведующего ничего не было, что хоть издали напомнило бы оружие, и это снова наталкивало на мысль, что он не знал о начале Большой Игры, хотя она в этот момент уже началась.

Создавалось странное ощущение, что Сашка просто отмахнулся от что-то бубнящего в голове голоса, проявив совершенно несвойственное ему распиздяйство. Хотя, может быть, в отличие от меня он не заснул, а от такого напряга, какой был ночью, просто уже ничего не соображал, совершая некоторые действия, вроде обхода особо тяжёлых, на голимом автомате. Сейчас сложно сказать, а сам он уже не ответит. Вот только приговорили его совсем недавно. Как бы не в то же время, когда я с Мариной в ПИТе разбирался.

Я перевёл взгляд на койки и чуть слышно выругался. Большинство из них были пустыми, как я и предполагал, но вот первая с этого края и виднеющаяся во второй палате оказались заняты. Вот только лежащие на них пациенты признаков жизни не подавали, а зияющие раны на шеях не давали усомниться в причинах их неподвижности. Прикроватные мониторы смотрели равнодушно чёрными экранами, не подавая признаков жизни. Я проследил взглядом за шнурами и увидел, что вилки вырваны из розеток, и валяются на полу. Не к месту вспомнилась байка об уборщице, которая вырывала вилки аппаратов жизнеобеспечения, чтобы включить пылесос. Вот только ситуация вовсе не располагала к смеху.

Я отступил к стене, зажав в руке шприц, заполненный убийственным коктейлем, который слона мог завалить. Запоздало промелькнула мысль, что я идиот, и вполне мог забрать тот скальпель, которым меня Маринка хотела приговорить. Почему-то мне тогда это даже в голову не пришло, наверное, всё-таки сильный стресс сказался. А ведь где-то поблизости находится тот, или те, кто завалил этих бедолаг и Сашку. И, если судить по способу убийства, этот кто-то игроком не являлся. Оставлять у себя за спиной тварь, если она всё ещё здесь, как-то не слишком хотелось, и я прижался спиной к стене, до звона в ушах вслушиваясь в царившую вокруг тишину.

Он всё ещё был здесь. Я не знаю, что неигроки делают с трупами, но почему-то на ум приходила только мысль о том, что пожирают, хотя те, которые я видел, вроде бы были в этом плане нетронутые.

Из проходного коридора раздалось утробное ворчание, такое издают звери, я однажды имел счастье послушать, наткнувшись на канал о дикой природе, в итоге уснув под волчий вой. Напрягшись так, что мышцы прострелило болью, я вынул руку из кармана, и одним движением пальца скинул защитный колпачок с иглы. Он практически неслышно упал на пол, и одновременно с этим в проходе появился неигрок.

Он был голый, а мышцы на руках и шее казались несколько гипертрофированными. В этой гориллообразной фигуре я с трудом узнал того самого паренька, который оказался в эту ночь на столе первым, того самого, который что-то бормотал про игру и что творится нечто страшное. Надо же, а я думал, что если он выживет, то станет как раз игроком.

Он остановился и, наклонив голову, внимательно смотрел в мою сторону своими затянутыми бельмами глазами. Он словно оценивал меня, прикидывал мои возможности, и это наводило на неприятные выводы о наличии у него интеллекта, потому что Марина ничего такого не делала, просто бросалась бездумно, подчиняясь заложенной в неё программе.

– Да, приятель, ты явно перешагнул нулевую отметку, – пробормотал я, и в тишине реанимации мой шёпот показался раскатом грома.

Звук моего голоса словно спусковой крючок подействовал на стоящего неподалёку монстра, который качнулся из стороны в сторону и рванул ко мне с большой скоростью, выставив вперёд руки. И это тоже было странно, потому что Марина успешно применяла скальпель, не пытаясь растерзать меня голыми руками, что как раз указывало на наличие интеллекта именно у неё. Или такое разное поведение от различия в характеристиках зависит? Тогда у меня плохие новости для тебя, Лёха, ты не сможешь просчитать манеру поведения тварей, основываясь на действиях парочки уже встреченной тобой. Потому что, мать их, они все будут разными! Да ещё и очки характеристик, которые Система распределит рандомно, с каждым уровнем будут все больше и больше отличать их друг от друга.

Все эти мысли промелькнули в голове подобно молнии, пока несущаяся на меня мышечная масса не достигла того расстояния, с которого могла атаковать.

Движения у него были стремительные, но из-за того, что действовал он исключительно руками, у меня появился шанс уйти от его атаки в сторону, пропустив тварь, несущуюся с приличной такой скоростью, мимо себя. По инерции, которую он не смог погасить, неигрок сделал ещё два шага, отделяющие его от стены, а я в этот момент изловчился и воткнул шприц ему в шею, туда, где в теории сонная артерия проходила, но вот нажать на поршень сразу не получилось.