Сияние богов

– Как? – хрипло спросил Глеб.

– Я велел им пробить в днищах ладей дыры. А потом заставил их сесть на ладьи и отплыть подальше от берега.

– И они послушались?

– Да, – ответил Навин. – Они подчинились мне. Не могли не подчиниться, ибо я – десница Божья и трубный ангельский глас.

Он снова замолчал. Помолчал несколько секунд, глядя на Первохода внимательным, спокойным взглядом, а потом сказал:

– Я очень долго жил здесь один, брат. И скорби моей не было предела. Пастырь без паствы… Учитель без учеников… Но внезапно на меня снизошло озарение. Я понял, что по силе своей и по своему могуществу равен Богу. И значит, я могу вернуть себе паству единым актом божественного творения. И я сделал это. Поднял их со дна озера. Всех до одного.

Глеб обвел взглядом мертвые лица окруживших его утопленников, облизнул пересохшие губы и снова посмотрел на проповедника.

– Ты утопил людей, а вернул монстров, Навин! Я видел, как эти чудовища ели человеческую плоть!

Некоторое время Навин молча смотрел на Глеба. Потом сухо проговорил:

– За два дня до тебя к нам пришли два странника. Но они были не так чисты и крепки духом, как ты, и мне пришлось убить их. Иногда я позволяю своей пастве полакомиться плотью. Мертвецы голодны, странник. Они всегда голодны, и мне приходится постоянно держать их в узде. Но теперь… – Взгляд Навина, устремленный на Глеба, смягчился, и на губах его появилась улыбка. – Теперь нас будет двое, странник. Двое живых в этом удушающем царстве мертвых. Двое зрячих в стране слепых. И это будет началом нового мира.

Глеб молчал и хмурил брови. Но Навин, казалось, не замечал его неприязненного взгляда.

– Посмотри, какой дивный поселок я создал! – Навин обвел рукой дома, и Глеб увидел, что поселок вновь преобразился, а вместо раздутых утопленников рядом с калитками и заборами стоят счастливые, розовощекие, улыбающиеся посельчане. – Это настоящий островок счастья в безбрежном море зла и ужасов!

Навин посмотрел на Первохода взглядом, полным добродушия и надежды.

– Будь со мной, Глеб! – сказал он. – Будь со мной по доброй воле! Господи, я так этого хочу!

Первоход медленно покачал головой.

– Нет, Навин. Я не останусь в твоем царстве счастливых мертвецов.

Лицо Навина потемнело.

– Вижу, ты такой же неразумный строптивец, как и они, – с болью и горечью в голосе проговорил он. – Что ж… попробуем по-другому.

И проповедник устремил на Глеба холодный, яростный взгляд.

Глеб вскрикнул и упал на колени. Боль была такой свирепой, будто его мозг пронзила раскаленная игла. Навин неторопливо подошел к ходоку, остановился перед ним и возложил руки ему на голову.

– Тише, сын мой. Тише.

Боль слегка отпустила, но из глаз Первохода все еще лились слезы. Навин погладил его по волосам и мягко прого-ворил:

– Тебе многое пришлось пережить, сын мой. Ты запутался. Заблудился. Но у тебя есть выход. Положи свой громовой посох на землю и следуй за мной.

– Куда? – прохрипел Глеб, едва не теряя сознание от адской боли.

– В светлый и лучший мир, – ответил Навин и вновь погладил Глеба ладонью по голове. – Я крещу тебя озерной водой. Так же, как крестил всех их. Ты станешь частью общины и никогда… слышишь, никогда больше не будешь одинок. Ты ведь этого хочешь?

– Да… – хрипло выговорил Глеб. – Я этого хочу.

Он сцепил зубы, поднял ольстру, ткнул ее дулом проповеднику под адамово яблоко и нажал на спуск.

Громыхнул выстрел, и голова Навина разлетелась на куски, а сам он рухнул на дорогу, как деревянная колода, дернул ногой и оцепенел.

Посельчане, стоявшие у домов, уставились на мертвого проповедника, потом перевели взгляды на Глеба и открыли черные рты. Страшный многоголосый крик ворвался Глебу в уши, взорвал его мозг и заставил его самого закричать от нового приступа боли.

Но тут посельчане стали падать один за другим. Глеб зажмурился и с силой потер веки и виски. Когда он снова открыл глаза, наваждение исчезло. Теперь вокруг Глеба снова был старый, давным-давно обезлюдевший поселок, на улицах которого лежали воняющие гнилыми водорослями, раздутые и посиневшие утопленники.

7

Глеб соскреб со дна коробочки остатки бурой пыли и сунул их на язык. Потом открыл оловянную бутылочку с водкой и, запрокинув голову, сделал большой глоток.

– Давай, – хрипло проговорил он, отставив бутылочку. – Давай же…

Голова у него слегка закружилась, перед глазами повисла желтоватая пелена, а когда пелена рассеялась, Глеб увидел перед собой зыбкую человеческую фигуру.

– Громол! – воскликнул Глеб. – Наконец-то ты пришел! Объясни мне, что происходит?

Охотник внимательно посмотрел на Первохода и сказал:

– Тьма, Глеб. Та самая Тьма, о которой я тебе говорил. Она всегда готова принять какую-то определенную форму.

– Значит, проповедник Навин… – Глеб нахмурил лоб и мучительно поморщился. – Погоди… Дай сообразить… Ты хочешь сказать, что Навин был частью Тьмы? И что его Дар был темным даром?

– Проповедник Навин? – Охотник прищурил холодные серые глаза. – О ком ты говоришь?

– Как о ком? О нем! – Глеб хотел показать на обезглавленное тело Навина, но с удивлением увидел, что тела нет.

Ходок огляделся, и лицо его еще больше вытянулось от изумления. Никакого поселка не было, и раздувшихся утопленников – тоже. Он сидел у Кривой балки, а вокруг шелестели листьями деревья.

– Что за дьявольщина? – хрипло проговорил он. – Должно быть, это из-за бурой пыли…

– Бурая пыль здесь ни при чем, – перебил его охотник.

– Тогда что при чем? Как я, дьявол тебя побери, снова оказался в Гиблом месте? Я ведь покинул Хлынь почти неделю назад! Что это за фокусы, Громол?

Охотник чуть склонил голову набок и посмотрел на Первохода сочувствующим взглядом.

– Неужели ты еще не понял, Глеб?

– Не понял что? – раздраженно спросил ходок. – Что я должен понять, Громол?

Зрачки Громола расширились, и он тихо проговорил:

– Врата, через которые ты вошел в поселок Логач, были вратами вечных сумерек. Ты в Сумеречном мире, Первоход. На границе Света и Тьмы.

Стоило Громолу произнести эти слова, как что-то в окружающем Глеба мире неуловимо переменилось. То ли воздух стал плотнее и приобрел красноватый оттенок, то ли небо опустилось ниже, но реальность стала другой, и Глеб это сразу понял.

Ходок снова огляделся.

– Это, безусловно, Кривая балка… – пробормотал он. – Но выглядит она как-то… иначе.

Охотник кивнул:

– Да. То, что тебя окружает, – это не Гиблое место.

– А что же?

– Его темная, скрытая от людских глаз изнанка. Твои спутники дожидаются тебя у Межи, Глеб. Ступай к ним и объясни им все. Конечно, если сможешь.