Сияние

– Шайн, - под веками предательски запекло, и Дани уткнулся носом в его грудь, лишь бы только не было видно, как катятся по щекам слезы.
– Ты же знаешь меня всего неделю… ты же… ты же понятия не имеешь, какой я… может, я тебе и не подойду совсем, ты же такой… боже, ты не представляешь какой ты для меня!

– Еще и часа не прошло, а ты уже довел омегу до слез. Делаешь успехи, братец, - голос у Лекса был веселым и самую чуточку издевательским. Но Шайн на его провокацию не поддался. Только обнял Дани трогательно-защитным жестом, и вздохнул.

– Ты не мог бы сделать вид, что вежливый и тактичный человек и свалить отсюда?

– Нет, - Лекс ослепительно улыбнулся. – Не привык оставлять так просто то, что начал, знаешь ли. – Он снял со стола и протянул брату коробку бумажных салфеток. – Но спрашивать, что случилось, я не буду. Ибо действительно вежливый и тактичный человек.

– Я… слишком поторопился, - Шайн отстранил Дани от себя и с нежностью принялся вытирать мокрые дорожки на его лице. Хорошо хоть, что нос распухнуть не успел, а ресницы быстро высохнут.

– Как всегда. Либо торопишься, либо опаздываешь, - Лекс притворно вздохнул, и Шайн оскалился.

– Спасибо за поддержку, братец, - перехватил взгляд стоящего рядом с Лексом Ли и пожал плечами. – Прости. Дани, - отправив салфетки в урну, он мягко и ненавязчиво обнял омегу, поворачивая его лицом к собеседникам. – Это Ли Лоусон. Омега вот этого трепла и олуха.

– Треплом и олухом он стал, когда ты бросил его на меня одного, - обаятельно улыбнулся молодой человек.
– А я, как лицо насквозь заинтересованное и ангажированное, не сумел достойно его воспитать, - отбил он нападку Шайна.
– Я рад знакомству, мистер Коэн.

– Я тоже, - улыбнулся в ответ Даниил. Искренне и тепло. Странно, но угрозы от «несостоявшегося» омеги Шайна он не чувствовал совершенно.
– Наслышан о вас. И вашей истории, - он обнял Шайна за талию, а потом поднял на него взгляд и выдохнул: - А я как бы и не против.

– Треплом и олухом он был с рождения, - фыркнул Шайн, заметно расслабившийся. – И нет, Лекс, на любые твои предложения – нет.

– Но я же еще ничего не сказал! – наиграно возмущенно вскинулся тот.

– Но собирался, - Шайн перевел взгляд на Ли. – Какую гадость он мне готовил?

– Никакой, - кристально честному взгляду Ли мог поверить только ученик младших классов.
– Ну, кроме торта, стриптизерши, батутов в холле первого этажа и алкотрэшевого желе в стопочках!

Даниил поймал ладонь Шайна и несильно сжал, отчаянно пытаясь подавить рвущийся смех.

– Торт – избито, стриптизерша – не актуально. А от батута я бы не отказался, - с самым серьезным видом заявил Шайн, поглаживая большим пальцем его запястье. – Какая идея победила?

– Желе в стопочках, - с не менее серьезным видом ответил Лекс и подался вперед, заглядывая брату в лицо. – Ты стал похож на старичка.

– Это так заметно? – Шайн сузил глаза, и стало вдруг понятно, что шутки закончились.

– Больше, чем ты думаешь. Встряхнись. А то я уже сомневаюсь, что это ты.

Шайн зажмурился, а потом медленно выдохнул.

– Я… подумаю над твоим предложением.

– Подумай, - Лекс отстранился, криво усмехаясь. – Как на счет прогулки на катере? Только мы вчетвером. Посмотрим на закат с воды. Говорят, фантастическое зрелище.

– Ты знаешь, как я люблю воду. Поэтому всегда за. Дани? – Шайн повернулся к притихшему омеге, с неясной тревогой заглядывая в его лицо.

– То есть желе в стопочках будет на катере?
– выгнул бровь тот.
– Только учтите, меня как Золушку надо вернуть домой вовремя. Иначе завтра на меня и не только на меня будут дуться трое пацанов, которым обещали постройку большой железной дороги!

– Лекс, - нехорошо сверкнул глазами Ли.
– А почему Большой Железной Дороги нет у нас?

– Потому что у нас есть Лего-аэропорт и один сын? – Лекс похлопал ресничками. – Ему будет скучно. Хочешь железную дорогу?

Шайн фыркнул.

– Он все равно не знает, какую выбрать. Пожалуй, я побуду для Рейна Санта-Клаусом.

– Убью, - пообещал Лекс и, обняв Ли за талию, подвел поближе к столу. – Кстати, как насчет выбраться как-нибудь одной большой семьей куда-нибудь на пикник? Мальчишкам должно быть весело.

– Только не к Френсису, иначе он будет страдать по сломанным гортензиям и занюханным розам, хоть у него потрясающий сад и сейчас как раз дозрели яблоки.

– Лего-аэропорт?
– округлил глаза Дани, задумчиво вертя в пальцах шпажку с корнишончиком, оливкой и соленым сыром.

Шайн обменялись с Лексом понимающими взглядами, а потом внезапно рассмеялись.

– Добро пожаловать в клуб, братик, - Лекс пофыркивал, как большой кот, отправляя в рот крошечную тарталетку.

Шайн ответил ему выразительным смешком и губами прижался к виску Дани.

– Боюсь, что этот монстрик в квартиру не влезет. Тут либо он, либо дорога.

– И вопрос о пикнике остался открытым, - Лекс кивнул, соглашаясь с ним.

– Я знаю чудное местечко. Просто нужно выбрать время. С учетом того, что все работают, это может быть только уик-энд.

– О, я согласен! Но только на следующей неделе, - несколько смутился Даниил.

– Да без проблем. Я на эти тоже обещал Рейну сходить в парк аттракционов. Всякие там горки, осьминоги, тоннели. Весело. Главное, чтобы кое-кого не укачало, - Ли тоже был согласен.

– Это кого? – Шайн вскинул бровь, глядя с подозрением то на Ли, то на Лекса.

– Это меня, - ухмыльнулся Ли.
– При том страшно. Но есть потрясающий укол. И пять часов я - лучший папа на всем белом свете.

– С таблетками проще, но он почему-то не хочет, - «сдал» его Лекс. – Так что насчет катера?

– Издеваешься, сокровище мое?
– прищурился Ли.
– Ты же сам будешь печально гладить по плечам и держать волосы, пока меня будет выворачивать наизнанку за борт!

– Не может быть все так печально. Это же скорость и свежий ветер, - возразил Даниил.

Лекс только покачал головой, с удивительной нежностью целуя Ли в скулу.

– Я придумаю что-нибудь другое. Как насчет турнира в боулинг? Или просто прокатиться по городу с открытым верхом до каньона?

– Или оставить их наедине и не приставать, а дождаться следующих выходных и посмотреть на их довольные физиономии и познакомиться с мальчиками Даниила? Как тебе такой план?
– заговорщическим шепотом осведомился Ли, точно совершенно не замечая предательского румянца на лице Дани.