Сияние
Шрифт:
Губы Дани сложились в короткое, полуосознанное: «Хочу!» Он вытянулся на полу. Прямо на одежде. Сверху, ничуть не смущаясь собственной наготы. Больше нет. Он чувствовал желание альфы. И чувствовал, как его собственное тело отзывается на каждое прикосновение. Ждать? Зачем? Чего? Он и так слишком долго ждал. Одного-единственного. Настоящего. Который на самом деле его. И которому он на самом деле был предназначен.
Он сам притянул Шайна к себе. Обнял ладонью за шею, потянулся, впиваясь поцелуем в губы, ощущая собственный вкус. Шайн втерся меж его бедер, накрыл собой. Отстранился лишь на миг и плавным долгим движением вошел до конца в готовое принять тело.
Даниил выгнулся, беззвучно вскрикнул, жмурясь от острого ощущения наполненности, ногами обвил бедра любовника, подаваясь навстречу рывку. Идеально. Будто природа создавала их как два фрагмента одного паззла. Его. До самого конца его.
Движения властные, сильные, точные. Почти безжалостные. Шайн заявлял права, утверждал их, выдирая из покорного тела удовольствие, заставляя захлебываться стонами и криками, сходить с ума от ощущений и странной жадности. А когда распирающее внутри ощущение заполнило вдруг весь мир, впился в тонкую, покрытую испариной кожу, оставляя метку.
Кажется, Дани кричал. Кажется, кто-то снизу стучал по батареям. Кажется, они были слишком громкими. Но ему было слишком хорошо, чтобы размышлять о добрососедстве и взаимоотношениях с соседями снизу.
Метка на загривке лениво пульсировала болью. Приятной болью. Нужной. Ему не было холодно. Тяжелое сильное и такое горячее тело согревало лучше одеял. Они все еще были связаны. Спаяны. Сцеплены. Но Дани этот факт совершенно не смущал. Ни капельки.
– Поцелуй меня, пожалуйста. Еще раз.
Шайн целовал его. Собственнически, глубоко, с чуть ленивой страстью, поглаживая большими пальцами скулы и щеки. Спокойный, чуть ошарашенный, все еще не верящий.
– Спасибо, - глубокий голос был немного хриплым.
– Я не мечтал даже об омеге. А ты подарил мне семью.
Его взгляд, то, что он сказал, на секунду от его слов перехватило дыхание. От горечи, от болезненной хрупкой надежды и радости. От того, с каким трепетом он говорил о семье… Дани с силой обнял его за шею, оплел собой так, чтоб биение его сердца чувствовал этот невозможный, прекрасный и чуткий человек. ЕГО альфа. Он не смог бы словами выразить все, что почувствовал в этот момент. Даже если бы от этого зависела его жизнь. Вот только из глаз как-то сами собой по щекам покатились слезы.
– Я люблю тебя, Шайн, - выдохнул он.
– И это не благодарность. Я просто тебя люблю.
Шайн обнял его судорожно, крепко, пряча лицо в шее. Несколько секунд молчал, а потом, с нежностью коснувшись поцелуем кожи, выдохнул:
– Нам лучше перебраться на диван. А еще лучше - ко мне. С малышами. Я хочу, чтобы ты шуршал в моем доме. И чтобы мальчишки строили железную дорогу. И деревню индейцев. И аэропорт. Просто вместе.
– Аэропорт?
– улыбнулся сквозь слезы Даниил.
– Он же огромный… - Он ласково ерошил влажные волосы альфы и дышал им. Его запахом. Его уверенной силой. Его теплом и удивительной нежностью.
– Если они оккупируют твой кабинет, аэропорт из него переедет не скоро. Но я согласен…
– Пусть тебя это не заботит, - Шайн поцеловал его в лоб и нехотя отстранился, вставая и протягивая Дани руку с улыбкой.
– На полу холодно и жестко.
– А еще они будут будить тебя в выходные в шесть утра, чтобы ты посмотрел с ними мультики, - продолжил предупреждать Дани, поднимаясь на ноги. До дивана они добрались довольно быстро. Там, где успешно помещались трое детей и один взрослый двое взрослых разместятся
свободно и с комфортом.– Шону нравятся «Трансформеры», а Сед обожает «Прогулки с динозаврами»… а еще по ночам ты будешь просыпаться потому, что об тебя станут греть холодные носы и пятки.
– Ты всерьез думаешь, что меня можно этим напугать?
– Шайн вскинул бровь, изображая вежливое недоумение.
– Ну, они все равно уже решили, что ты их папа, так что… - немного странно и непривычно. Не бояться. Не думать о том, что завтра придется чем-то накормить или купить кроссовки взамен изношенных. Или о том, что некому будет забрать мелких. Даниил вытащил из-под подушек плед и, поерзав, укрыл им себя и Шайна.
– Если назвали, придется соответствовать.
Под мягкой тканью он обвился вокруг Шайна, обнимая его руками и ногой, и устроил голову на груди. Угомонившееся, было, возбуждение снова напомнило о себе.
– Я не отказываюсь, - там, под пледом, Шайн погладил его по обнаженной коже спины.
– Мы можем устроить переезд и задействовать мальчишек. Пока каждому по комнате не получится, но это только начало.
– Пока что им и одной на троих хватит, - довольно вздохнул омега, и щекой потерся о его грудь.
– В одной комнате порядок наводить проще. Удивишься, сколько всего можно отыскать только под кроватью.
– Я тоже когда-то был маленьким. У меня под кроватью была сокровищница Али-Бабы, а у Лекса библиотека. Шону скоро понадобится своя комната, он растет.
Даниил вздохнул, снова поерзал и, наконец, вытянулся на Шайне, ногами сжав его бедра. Сложил руки на его груди и устроил поверх ладоней подбородок.
– А потом у каждого из них появятся сердечные привязанности. Я боюсь будущего, Шайн. Потому что понятия не имею, что будет дальше. Я… рад одному. Что ты рядом. Ты сейчас рядом со мной.
– Если бы мы знали, что будет дальше, жить было бы скучно. Да и до привязанностей еще далеко. Саша еще в школу даже не пошел. Давай жить, как живется и не бояться будущего. Оно может обидеться, - Шайн улыбнулся, обнимая его и медленно выдыхая. Провел ладонями по ягодицам, словно невзначай кончиком ногтей попав в ложбинку между ними.
Дани задрожал от этой нехитрой ласки. Мягко, но настойчиво и очень недвусмысленно потерся пахом о его пах, отчего с губ сорвался тихий вздох.
– Я не надеялся на чудо, но оно пришло…
Вдруг однажды случится еще одно крохотное чудо, у которого будут потрясающие синие глаза, темные волосенки и обаятельная улыбка?
– Это не чудо, - Шайн рассмеялся, неторопливо проникая пальцами глубже и губами лаская скулы.
– Хотя на счёт тебя и малышей я мог бы поспорить. Для того, кто не может иметь детей - вы просто подарок.
– Так считают единицы… а ты и вовсе единственный в своем роде, Шайн… и знаешь, - Даниил прогнулся, позволяя ему проникнуть еще глубже, и зажмурился, наслаждаясь.
– Я тебя никому не отдам.
– Не отдавай, - Шайн обнял его, перекатился, подминая под себя. Заглянул в глаза, улыбаясь дрожащими губами.
– Я твой. Аминь.
– И поцелуй, как печать на договоре.
В теле полыхнуло. Сладким ядом по венам растеклось возбуждение. И если совсем недавно еще тормозил пережитый страх, то сейчас от страха не осталось и следа. Дани гладил его плечи, ногами обнимал бедра, и целовал, целовал, до одури, до исступления, до головокружения и боли от накатывающего желания. Выгибался под альфой так бесстыдно, так откровенно отдаваясь, как не отдавался еще никому и никогда в своей жизни, то шепча, то выкрикивая его имя.