Скалка
Шрифт:
– Вы кто, девушка? Пропуск есть? Студенческий где? Фамилия?
Везет мне сегодня на недобрых мужчин. Ладно, это ты еще моих пирожков не пробовал! С рук потом есть у меня будешь!
– Томка?! Ты? Слава богу! Тут твои родители уже всем обзвонились!
Пашка Голубев! Мой однокурсник, на программиста учится. Первое знакомое лицо за весь день. Добралась наконец! Плюхаюсь с облегчением на стул у входа.
– Так Тамарка это, Петр Петрович, с моего курса, она на пятом этаже с Дятловой и Иваненко живет, третий курс, социология, – втолковывает охраннику Пашка, а сам уже косится на мой рюкзак. – Тамара Скалкина. Скалка.
Глава 2
– Скалка,
Что?! Сон как рукой сняло, резко сажусь на кровати и тут же со стоном падаю обратно.
Как же голова кружится! Капец.
– Тамара, ты как вообще? – спрашивает Ленка, осторожно заглядывая под одеяло. – Жива?
– Ну так, местами. Что было-то?!
Дятлова плюхается рядом и бесцеремонно забрасывает на меня ноги.
– Напугала нас всех вчера! Мы даже в полицию звонить хотели. Колька клялся, что ты только сегодня приедешь, а вечером вчера родители твои названивать стали. У тебя-то телефон отключен был.
– Надо позвонить им. Дашь свой? Мой разрядился. Маму, наверное, удар уже хватил!
– Не волнуйся, Пашка тебя сюда дотащил вчера, а я родакам твоим написала, что все норм. Они тут же перезвонили, сказала им, ты спишь уже, что, кстати, правда! Тебя где носило-то? Да, рюкзак твой разобрали, но кое-что еще осталось. Парни рыбу не нашли, она где?
Голова чугунная, в левом виске боль пульсирует, но я постепенно вспоминаю, что вчера произошло. Урывками какими-то, пытаюсь все это собрать воедино, в хронологическом, так сказать, порядке.
– Рыба? Погоди… я помню, что бегала по вокзалу, Кольки не было, пришлось такси взять. Приехала на эту Дубининскую, а общаги…
– Дубина ты, Скалка! Не на Дубининскую надо было ехать, а на Дубнинскую! Разницу чуешь?
– Не-а…
Я вообще не очень быстро соображаю, а сейчас тем более. Перед мысленным взором мелькают картинки из вчерашнего дня. Вот прошу у мужика телефон, а он ведет меня куда-то за гаражи. Потом тот, другой, высокий, в черном пальто и с глазами красивыми. Очень красивыми – как вспомнила сейчас, так мурашки по коже пробежали. От него еще так приятно пахло. И который меня напоил. О нет! Зарываюсь обратно под одеяло, так бы и осталась тут лежать. Чтобы никто меня не видел больше и не узнал…
– Тома, ты чего? Напилась, да? От тебя коньяком несло. Опять повторилось?
Ленка одна в нашей компании знает правду. Случайно получилось, мы тогда первую сессию нашу сдавали. Ну и упились все. И мне подмешали, хоть я и твердила всем, что не пью, что у меня аллергия на алкоголь, что… Да какую только туфту не несла, лишь бы не… Ленка сразу учуяла, что со мной что-то не так, хорошо, что все бухие были, не заметили даже, как она выволокла меня на улицу. Там-то я и устроила ей концерт! А наутро пришлось все рассказать, начиная с прабабушки.
– Повторилось… Не хочу об этом, Лен. Потом. Так что с улицей?
– Названия очень похожи, разница в одну букву. Многие путают. Поэтому Колян и хотел тебя встретить, так и знали, что ты заблудишься.
Ну да, я не очень сообразительная. Ладно, многие меня считают тупой как пробка. Я действительно не очень быстро все понимаю. То, что другие схватывают на лету, мне приходится объяснять по два-три раза. Родители думали сначала, что с возрастом я подтянусь и буду такой, как все, но нет, не стала. Так и не смирились, что дочь у них не очень умная, но решили, что я во что бы то ни стало должна учиться в универе. Вот и мучаюсь тут, хотя… я не жалею. И на то есть свои причины.
– Понятно теперь. Тот,
кто назвал почти одинаково две улицы в одном районе, не очень умный человек, да?– Может, это был твой родственник, а, Скалка?
Ленка любит подкалывать, в отличие от меня она очень умная, такие книжки читает, что я там половину слов не понимаю, не говоря уж об общем смысле. Она единственная в нашей компании, кто никогда не списывает, нужды в этом нет. Я на нее не обижаюсь, знаю ведь, что права она.
– Дай телефон, маме позвоню.
Подруга кидает трубку мне на кровать, а сама танцующей походкой выходит из комнаты. А я вместо того, чтобы включить мобилку, оглядываюсь по сторонам. Действительно, комната значительно больше, чем наша в прошлой общаге. Раньше мы втроем жили: Дятлова, я и Маринка Иваненко. А тут еще место есть для четвертой девушки…
Рядом с моей кроватью стоят две большие коробки с моими вещами. Я их сама собирала перед отъездом к родителям. Думала, если и правда переезжать в эти Дубки придется, так все вещи собраны будут. Кто ж мог знать, что дома задержусь и вся общага будет переезжать без меня? Окна большие, на них очень легкие занавески, в солнечные дни тут явно будет очень светло. Это здорово. В общем, все один к одному с теми фотками, что Дятлова присылала в мессенджер. Так, ладно, внимательнее осмотрюсь позднее, сначала маме позвоню.
– Тамара? Дочка, ты?!
– Привет, мам.
Чуть отвожу трубку от уха и радуюсь про себя, что одна осталась в комнате. Хотя мамин крик слышен, наверное, и на соседнем этаже. Раньше пол-общаги в курсе было обо всех событиях нашей большой и шумной семьи. Вплоть до того, когда Сеня пересел с горшка на унитаз, сколько банок с огурцами они закатали на зиму и как на выходных мама с папой и дядей Мишей лепили пельмешки.
– …Как ты могла?! Да мы ночью с отцом уже в поезд садились, когда Леночка позвонила!.. Бабушка с давлением слегла… А тетя Катя…
Мама у меня самая лучшая. Вот только ругаться очень любит. И на меня, и на братьев, и на папу, и на… да на всех на самом деле. А так она очень добрая. Сто тридцать килограммов настоящей доброты, при росте метр шестьдесят. Нервничает часто, очень часто, вот и ест много. Но у нас это семейное – я, пока не сбросила тридцатку, тоже мела все подряд по любому поводу и без повода. Все заедала: и хорошее, и плохое. Еда – это культ, ей реально поклоняются у нас в семье.
– А? Да, мамуль, все нормально. Разрядился телефон, а потом я запуталась, улицы перепутала… Ты не волнуйся и папу с бабушкой успокой, пожалуйста.
– Мы к тебе приедем, через месяц. Может, раньше, Тамар. Еды нормальной привезем…
О боже, опять! Они приезжают по несколько раз в год, да ни к кому столько родители не таскаются, как ко мне! На первом курсе вообще ужас был, раз в три недели наведывались, с тюками соленой рыбы, домашними консервами, салом, папа лично его солит уже лет тридцать, наверное, никому больше не разрешает. Ну и варенье, конечно, мое любимое – черничное. Я похудела перед поступлением, и бабушка уже третий год пытается откормить меня обратно. Вот и передает кульки с пирогами. Они у нее вкусные: и с мясом, и с рыбой, и мои любимые – с грибками и луком… А какие у нее расстегаи с капустой! Кулебяки… Ой, аж живот сейчас от голода запищал. А я ей так и не призналась, что за все время, что учусь, ни разу так их и не попробовала. Не удалось как-то. Зато у меня сразу появилось много друзей. Весь наш этаж в общаге сразу стал моим. Никогда не бывала в центре внимания, в школе вообще был кошмар, даже вспоминать не хочется, а за ее пределами… Но когда на первые же выходные ко мне, первокурснице, нагрянули мама с бабушкой…