Скалолаз

Янчула по-хозяйски открыл холодильник и извлек две бутылки пива.

– Будешь? – спросил он хозяина, разглядывая этикетку.

Ларс свесил босые ноги с кровати и стал надевать носки. Наконец с большим опозданием ответил:

– Да. И не пялься на этикетку – у меня только свежее пиво.

– Причем немецкое.

– Ну не чешское же, – с патриотическим апломбом заявил капитан.

Янчула достал третью бутылку. Пока Шеель зашнуровывал ботинки, майор успел опорожнить одну и отхлебнуть из второй.

– Еще только начало марта, а уже жарко. – Он рокочуще рыгнул и допил пиво. – Как сам?

Шеель неопределенно пожал плечами: «Так себе» – и стал натягивать на себя майку.

Тучный майор с завистью смотрел на заигравшие мышцы террориста, на его бычью шею, куда врезался ворот майки.

– Я останусь сегодня на ночь, – сообщил майор.

Дальше он мог не продолжать. Шеель с омерзением подумал о предстоящей оргии. Сам он участие в ней не примет, но ближе к вечеру на базу приедут две-три машины, из них вылезут пять-шесть проституток и столько же комитетчиков. Еще не стемнеет, а проститутки огласят окрестности противными голосами фарисейского экстаза, им будут вторить пьяные глотки Янчулы и его однополчан.

Пожалуй, компанию майору снова составит Хорст Кепке, и ухо командира ясно различит в хоре фальшивого визга надолго зависшие в воздухе неподдельные мученические крики женщины.

Кепке и в обычные дни приводил на базу смазливых чешек, но на долгое время никто в его домике не задерживался.

– Что ты делаешь с ними? – бросал Хорсту раздраженный товарищ.

– Как тебе сказать… Зашел бы как-нибудь да посмотрел.

– Почему они так кричат? – настаивал командир.

– Потому что бабы – животные.

Шеель допил пиво, брезгливо разглядывая на куртке майора жирные пятна, и поставил бутылку на пол.

– Для тебя сегодня найдется брюнетка, – осклабился Янчула.

Командир передразнил его, делано улыбаясь:

– Сегодня ночью я, как всегда, буду смотреть телевизор.

Майор в два прыжка оказался у камина, схватил мужской журнал и сделал неприличное движение руками.

– Тогда я оставлю брюнетку себе, – захохотал он. – Клянусь – она будет орать, как Моника Селеш на задней линии.

Господи, едва не взмолился Шеель. Он не узнавал в этом дегенерате того майора, с которым мог побеседовать даже на личные темы, открыть, как говорят русские, перед ним душу. Ему казалось, майор заразился неизлечимым недугом, и болезнь с годами только прогрессировала. В голове дерьмо, на лице похоть, в глазах… Когда Шеель размышлял, глядя на Янчулу, в этом месте всегда заходил в тупик. Глаза у майора были умными, как у разработчика атомной бомбы, ставшего самым успешным охотником на земле.

Всегда и во всем, даже сейчас, Ларс Шеель имел дело с хитрой бестией.

Янчула еще долго смеялся. Когда приступ прошел, он деловито осведомился:

– У вас все нормально? Деньги-то есть?

– Ты же знаешь, когда нам что-нибудь нужно, мы перешагиваем через скромность. И вот еще что. – Шеель подошел к старинному секретеру и открыл ящик. Порывшись там, он повернулся к майору, держа на открытой ладони несколько маленьких предметов. – После того как ты покидаешь мой дом, я только и делаю, что хожу и собираю за тобой «жучки». Я не буду с тобой спорить, но на сто процентов уверен, что очередную «игрушку» я найду… – Шеель разыграл сценку, поводя указательным пальцем и вращая глазами, изображая радар. – Найду под уплотнителем двери холодильника.

Янчулу нельзя было смутить ничем. Подходя к холодильнику, он снова засмеялся. Повертев у себя под носом извлеченным из-под уплотнителя подслушивающим устройством, он, как филин, проухал:

– У! У!

«Дурак! – Глаза Шееля говорили открытым текстом. – Ты даже не представляешь, какой ты кретин!»

Майор развалился на узкой тахте:

– Ладно, больше не буду ставить. Все равно ничего интересного.

Теперь рассмеялся Шеель:

– Вот как? А разве ты хоть что-то слышал, а, Йозеф? Хотя бы раз? Ну, признайся честно.

– Честно? – нахмурился майор.

– Впервые слышишь это слово?

– Если честно, то нет. Ведь телефонную линию-то мы оставили чистой – зачем гадить на линии? Любой профи твоего класса легко определит прослушку. А ты, Ларс, здорово управляешься с веником, подметая мои «жучки».

– Нет, – возразил Шеель. – Я здорово управляюсь с головой. У меня хороший контакт со своими же мозгами. У меня отменная память. Помнишь, ты как-то сказал, что ваша разведка использует мой отряд в тайных операциях?

– Как не помнить. Тогда ты промолчал.

– А сейчас отвечу. – Из Шееля вылез ментор. – Это вам хочется думать, что вы нас используете в своих целях. На самом деле вы только готовы использовать. Для вас мы – ракеты с ядерным зарядом, всегда на страже, всегда готовы к старту, но ваш стартер сломан. А наш – цел. Пока вы спите или делаете вид, что спите, мы покидаем наши черные шахты и на бреющем полете несем ночной дозор. Иногда взмываем в черноту космоса и видим вокруг земли голубую полоску, и нам кажется – это все, что осталось от неба. – Шеель усмехнулся над майором, который от удивления пустил слюну. – Вижу, моя поэтическая выносливость все еще шокирует тебя.

Шеель вынул из холодильника пиво и скрутил с бутылки крышку.

– А «жучки» больше не ставь, Йозеф, – сказал он, сделав пару глотков. – А то я оставлю специально, и твои люди будут сутки напролет слушать телевизионные новости.

Янчула ответил по-немецки:

– Besten dank fhr ihren rat. [1]

Шеель возвратился из Праги через два дня – голодный, усталый, обросший, немытый. Как с рыбалки, сравнил Хорст Кепке, нетерпеливо поджидавший возвращения командира.

1

Спасибо за совет (нем.).

Тот дал знать о себе протяжным сигналом. Кепке вышел из домика, открыл ворота и приветствовал командира, въезжающего на микроавтобусе на территорию базы.

Шеель вышел из машины и громко хлопнул дверцей. В деловом костюме, пиджак которого скрывал оперативную кобуру с «вальтером», он нелепо смотрелся на месте водителя микроавтобуса. За рулем мини-вэна – еще куда ни шло, подумал Хорст Кепке. По меньшей мере, на нем должна быть кожаная куртка.

Командир и его зам обменялись рукопожатием. Шеель отчего-то не спешил в дом. Смотрел в ночное небо, как подслеповатый астроном, способный различить разве что полную луну. Кепке передразнил его, став рядом и задрав голову: