Скалолазка и мировое древо

Сквозь маску я видела его растерянные глаза. Он не желал, чтобы его засосало в это отверстие, а потому изо всех сил цеплялся за мою руку, но очень скоро он уже держался только за два моих пальца.

Я попыталась поймать его кисть.

Но пальцы схватили пустоту.

Максимка раскрыл рот, исторгая безмолвный крик. Поток подхватил мальчишку, и... он в мгновение ока исчез в отверстии, проглоченный ревущим зверем. Я осталась на скале одна.

Давление на заклиненный кулак уменьшилось, держаться стало легче. Зато потяжелело на сердце, и защипало в глазах. Я хотела вытереть их, но пальцы наткнулись на стекло.

После того как я осталась без Максимки, водосброс значительно ослаб и утих. Принесенная жертва пришлась чудовищу по вкусу. Я висела на скале, обливаясь слезами под маской. Заклиненный в трещине кулак одеревенел.

Уровень озера опустился настолько, что голова оказалась над водой. Я выплюнула загубник. Вода продолжала выливаться сквозь проломленный вал, но очень лениво, на порядок медленнее, чем было до этого. Основная масса ушла — инженеры Кларка точно все рассчитали. Я висела на стенке гигантского сырого котлована, а подо мной на дне раскинулось мутное иловое болото. Кое-где из него поднимались осклизлые холмики и валуны с обвисшими на макушках водорослями. Древний хараппский город открылся полностью. Его развалины после нескольких тысяч лет вновь согрело солнце. Стены домов блестели от влаги, улицы четкие и прямые, а пирамиду на холме видно даже отсюда. Яркий дневной свет выветрил из нее магию и тайну, и она напоминала заурядную руину— одну из десятков.

Вода сошла до щиколоток и остановилась. Я обнаружила, что по-прежнему сжимаю онемевший кулак в расщелине. Совершенно о нем позабыла. Расслабив кисть, вытащила руку. Пальцы сбиты до крови, ладонь вся белая — хоть иголкой проткни, ничего не почувствую.

Пока я растирала ее, в котлован с разных сторон по скользким обрывам стали спускаться боевики. Они были везде, куда ни глянь. Решительные, уверенные в себе. Я подумала на миг, что они осушили озеро вовсе не для того, чтобы поднять на поверхность затопленный город, а для того, чтобы достать меня.

Над головой послышались шаги. Сверху посыпались мелкие камушки.

Я сползла в воду. Взяла зубами мундштук. Вот уж фигушки, так просто меня не взять! Просунула пальцы под маску, чтобы стереть влагу из-под век, и, присосав ее на лицо, погрузилась в болото.

Из-за иловой взвеси и бурых водорослей, оплетающих все вокруг, видимость была ужасной. Я видела не дальше вытянутой руки. Я ползла по дну, иногда задевая об него микрокомпьютером, что расположен на животе. В некоторых местах было невероятно мелко, и мне приходилось всячески ухищряться, чтобы желтый ранец ребризера не поднялся над водой.

Возле угловатого серого камня, облепленного водорослями, как щетиной, я приподняла голову, чтобы оглядеться. Солдаты уже спустились на дно котлована и бродили по пояс в воде...

Рядом со мной, буквально в пяти метрах, шел Ирбис. Закатанные рукава куртки обнажали его загорелые атлетические руки, держащие наготове автоматическую винтовку. Стоило ему повернуть голову, и он бы меня увидел.

Я опустила голову и поплыла прочь, надеясь оказаться от него как можно дальше. Мне повезло: дно ушло вниз, и образовалась достаточная глубина для того, чтобы использовать ласты и прибавить в скорости. Когда я рискнула выглянуть из воды в другом месте, предводитель боевиков находился от меня далеко.

Меня занесло к берегу, что образован склоном горы. Подъем из котлована здесь был очень крутым, поэтому никто из боевиков, бродящих между руин, не смотрел в эту сторону... Когда-то давным-давно под действием тектонических сил горные породы в этом месте раздвинулись, образовав вертикальный желоб, называемый «камином». Я смотрела на этот темный разлом — чистый гранит, влажный, но не забитый иловыми отложениями — и в груди поднималась надежда. Это моя лазеечка, через которую я выберусь из мышеловки.

Ширина камина составляла около восьмидесяти сантиметров. Карабкаться по нему для обычного человека занятие неблагодарное, а для меня этот желоб выглядит все равно что лестница. Техника подъема проста — на распорках, образованных собственным телом. В одну стенку упираешься ногами, в другую спиной и мелкими рывками двигаешься вверх... Обладая определенными навыками и физической подготовкой, подняться можно достаточно быстро.

Я выбралась на мелководье под этим местом. Гранитная скала тяжело нависла надо мной. Я расстегнула лямки и свалила с себя ребризер. Отличный аппарат, сослужил верную службу, но теперь следует с ним попрощаться. Вместе с ластами я утопила его под водой. На четвереньках доползла до скалы и только собралась юркнуть в камин, как в основание черепа уперся холодный ствол.

— Не двигайся, крошка, — раздался над ухом хриплый прокуренный голос— Не то будет...

Я врезала ему пяткой в живот, прежде чем он успел закончить фразу. Обладатель хриплого голоса крякнул и съежился. Я перехватила ствол, и боевик получил еще прикладом в зубы.

Его тело шумно рухнуло в воду.

Поднялся фонтан брызг. Как же я его проглядела? Где он прятался?

Удары и плеск немедленно привлекли внимание остальных.

Слева летел еще один. Тот, кто был ко мне ближе всех. Винтовка заброшена за плечи. Собирался справиться со мной голыми руками...

Я бросилась ему под ноги.

Он рухнул лицом в воду. Причем очень удачно — туда, где я оставила под водой ребризер...

Сквозь плеск я услышала, как громко хрустнул нос.

Справа набегал еще кто-то. Из чьей-то рации раздалось: «Брать живой!», а затем я увидела летящий в меня кулак. Я нырнула под ним и врезала хозяину кулака по печени. Второй удар вложила в район почек. Нападавший моментально скис, но из-за него выпрыгнул еще один и метким ударом уложил меня в воду.

Торжествовал он недолго — до того момента, пока из воды не появилась моя нога, пнувшая его в достоинства. Боевик согнулся, почему-то схватившись за лицо. И получил еще по ушам.

Я поднялась, держась за рассеченную скулу. И тут боевики посыпались на меня с разных сторон, как гремлины. Но мне уже было все равно: живой они меня возьмут или мертвой. В глазах потемнело от ярости. Я начала раздавать хлесткие и тяжелые удары направо и налево, вымещая на противниках злость за то, что потеряла Максимку, за то, что нас преследовали, и вообще — за все, за все, за все! Во мне заговорил бешеный демон, энергия которого была беспредельна.

Мои противники думали, что взять девчонку проще простого. Они не учли, что я больше десяти лет занимаюсь тяжелыми физическими упражнениями и что альпинистский молоток, которым забивают крючья, тренирует удар не хуже боксерской груши. А потому многим досталось. Очень многим. Кому по почкам, кому в глаз. Под дых, в нос и по коленной чашечке.

Битва закончилась с появлением командира. Ирбис вырос откуда-то сбоку и резко ударил меня под колени. Не успела я опомниться, как плюхнулась на спину. Слева и справа поднялись невысокие волны. Не теряя времени, кто-то схватил меня за руки, а Ирбис надавил коленом на грудную клетку так, что я не могла и дернуться.

Попалась.

— Наручники! — приказал Ирбис.

Меня распирала бессильная злоба. Но именно в этот момент, когда мной овладела безысходность, я вдруг почувствовала, что могу больше, чем просто махать кулаками. Откуда-то сверху пришло откровение, что мои знания намного сильнее бицепсов братии, вдавивших меня в грязь. Я могу то, чего не могут другие. Я обладаю Знанием!