Скальпель доктора Менгеле

— В чем дело, командир?

— Проверка документов, — Сурвило наклонился, чтобы заглянуть в салон. — В районе объявлена операция «Перехват».

— А, перехват, — водитель протянул сержанту удостоверение.

— Кого перехватываете? — с пассажирского сиденья улыбнулась дамочка с толстым слоем косметики на лице.

— Как кого? — Егор бросил жезл, схватил водителя за руку и навалившись на нее всем весом, резко опустил вниз. — Вас, конечно!

Мужчина завизжал от боли в сломанной руке. Удостоверение выпало на асфальт, а Сурвило просунул ствол автомата в салон. Короткая очередь разметала мозги водителя по дорогой обивке. Его спутница с истошным воплем выскочила из машины и бросилась бежать. На обочине ее встретили, затащили в кусты, откуда вскоре послышался хохот.

17

— Метастазы, — Агранов расстегнул висящую на спинке стула кобуру, вынул пистолет и положил его на стол, между бутылкой водки и пластмассовым пузырьком с таблетками. — Метастазы, алмазы, топазы…

Ноющая боль в животе временами становилась такой сильной, что затягивала внутренности в тугой узел. Дело зашло так далеко, что одних таблеток было уже мало. Около двух месяцев назад Агранов перестал искать сильные обезболивающие и просто начал запивать то, что имелось под рукой водкой. Эффект оказался очень даже неплохим. Новоизобретенную методику борьбы с болью можно было патентовать.

Майор высыпал на ладонь пригоршню таблеток, привычным движением забросил их в рот и отхлебнул водки. Теперь у него появились полчаса на то, чтобы расставить все точки над «i», а, говоря попросту понять, когда именно он стал подлецом и предателем. Возможно, отправной точкой стал давний инцидент с бабулей, которая пожаловалась на Микошина, точнее на его любимцев — огромных псин. Начальник РОВД решил, что разборка с владельцем известной клиники пластической хирургии — дело очень деликатное и поручил его своему заму. Так началось знакомство главного опера района с бывшим санитаром. Незаметно для майора оно переросло в деловое сотрудничество.

— Это — английские мастифы. Самая крупная порода собак, — сообщил Сергей Агранову. — Несмотря на их размеры — псы вполне безобидные, если, конечно их не злить.

Майор узнал, что у Микошина десяток собак, которые, встав на задние лапы, будут выше человека среднего роста.

— А зачем вам столько? — спросил Агранов, думая о том, что отыскать придурка, который бы осмелился злить мастифа будет весьма затруднительно.

— Во-первых, из любви к животным, а во-вторых, из соображений безопасности. Я богат и не доверяю банкам. Храню сбережение в домашнем сейфе. Сигнализация и четверо охранников — это хорошо, но с мастифами еще лучше.

Потом было очередное плановое медобследование. Майор Агранов вошел в кабинет доктора, чтобы получить свою медицинскую книжку и с первых секунд, с присущей оперу интуицией, понял: случилось что-то очень серьезное. Слишком уж поспешно спрятал глаза молодой врач.

— М-м-м… Дмитрий Федорович, если не ошибаюсь? — доктор указал на стул.

Еще на подходе к стулу майор понял, что его насторожило, а сев уже знал: таким тоном говорят с безнадежно больным. С тем, у кого нет шансов. У Агранова потемнело в глазах. Он вдруг почувствовал, что готов упасть со стула, но взял себя в руки и выпрямился.

— Не тяните, доктор. Чего уж там.

— Да-да, — врач достал из папки рентгеновский снимок, очень напоминавший кадр из фильма ужасов и посмотрел его на свет. — Видите ли, какое дело. Вот черное пятно.

— Здесь кругом черные пятна.

— Это особое. Оно обозначает опухоль. Дополнительные, проведенные нами анализы показали, что она злокачественная.

— Оперируется?

— К сожалению, дело зашло слишком далеко, — доктор развел руками. — Возможно, где-нибудь на Западе… Хотя и там это будет сложно…

— И дорого. Запад мне светит. Есть более приемлемые варианты?

Врач задумчиво подпер руками подбородок.

— Есть. В клинике Микошина работают звезды отечественной хирургии. Попробуйте, обратиться туда.

— Попробую…

— Желаю удачи! — доктор захлопнул папку, в которой была заключена история отношений Дмитрия Агранова с медициной и, протянул ее пациенту. — Здесь все ваши анализы. Это все, чем я могу помочь.

— Чем черт не шутит, — пробормотал майор, возвратившись в отдел и набирая номер Микошина.

— Это не телефонный разговор, Дмитрий Федорович, — сказал владелец клиники пластической хирургии, большой любитель псов-великанов, выслушав грустный рассказ майора. — Заезжайте-ка ко мне сегодня вечерком, на рюмку отличного французского коньяку. Посидим и все без спешки обсудим.

Агранов приехал в особняк у подножия горы, где ему был оказан самый радушный прием. Гость и хозяин просидели весь вечер у камина, болтая о разной чепухе и, лишь под конец Микошин попросила у Агранова историю его болезни. Майор помнил то, как дрожала его рука, протягивающая серую папку. В последующие десять минут Агранов с замиранием сердца ждал своего приговора.

— Что я могу сказать, — пожал плечами Микошин. — Ситуация действительно серьезная, но падать духом не следует. Вашу опухоль, майор, оперировать можно, однако спешить не следует. Вам повезло в том смысле, что как раз сейчас мои специалисты занимаются исследованиями именно такого рода. Если бы вы пришли, скажем, через год, то проблема была бы уже снята, а пока… Я нахожусь только на середине пути и использовать вас в качестве подопытного кролика, было бы с моей стороны верхом безответственности. Подобного рода операции я разрешаю проводить только в исключительных случаях в домашней лаборатории.

— Мой случай к исключительным не относится? — напрягся Агранов.

— Я этого не говорил.

— Тогда скажите прямо, проживу ли я год, который понадобится вашим людям для окончания исследований?

— Буду категоричен: нет!

— Два-три месяца? — понурился Агранов.

— Полгода, но мои исследования можно ускорить. Нужны добровольцы, которые согласились бы лечь на операционный стол. Не безвозмездно, конечно. Я в состоянии хорошо платить тем, кто поможет в научных изысканиях. Вопрос в том, что даже за вознаграждение таких добровольцев не отыскать.

Все эти воспоминания промелькнули в памяти майора подобно молнии. Уютная комната, ласкающее тепло камина, коньяк и невинный, на первый взгляд разговор положили начало пути в бездну, из которой Агранову было, увы, не выкарабкаться. Первым «добровольцем» стал пьяный бродяга, уснувший прямо на середине шоссе. В тот вечер майор, на свою беду дежурил по отделу. Сообщение о наезде МАЗа на пьянчугу было получено, как тогда показалось Агранову, весьма кстати. Он лично выехал на место происшествия, успокоил опечаленного «дальнобойщика», переговорил с гаишниками и заявил, что доставит потерпевшего в райбольницу. Едва оказавшись в городе, майор свернул к особняку Микошина и принес первую жертву на алтарь развития медицины.