Скандал у озера [litres]

* * *

Радость и обилие новых впечатлений изнурили девочку.

– Она спит крепко, – заметил Пьер. – Знаешь, дорогая, эта малышка меня поражает.

Жасент погладила Анатали по щеке, наполовину спрятанной под шерстяной шапкой, которую, сняв с себя, она надела на племянницу.

«Начиная с этого вечера, в канун Рождества, слезам, обидам или секретам больше не будет места! – думала она. – Мама, наверно, так счастлива, что наверняка приготовила какое-нибудь вкусное блюдо. Сидони, скорее всего, испечет пирог. Я подарю Анатали куклу. Надеюсь, что котенок и щенок по-настоящему подружатся».

– Прогулка почти закончена, голубки! – проревел Одноглазый, направляя собак в сторону Сен-Прима. – Вам нужно было раньше сказать мне о том, что вы едете за этой милой куколкой! Не нужны мне ваши деньги. Я хорошо поел, славно повеселился, и вы удивительные люди.

Однако Пьеру все же удалось уговорить старика принять надлежащее вознаграждение. Молодые потратили почти все свои сбережения, и так оскудевшие после обустройства нового жилища. Но им было все равно. Впереди у них было их первое совместное Рождество, а Анатали просыпалась, и ее насмешливое личико улыбалось им – ее настоящей семье.

* * *

Сани Жозюэ Одноглазого все удалялись. Пьер с коробкой под мышкой и Жасент направлялись к крыльцу своего дома. Впереди вышагивала Анатали, будто инстинктивно знала дорогу.

За широко открывшейся дверью они увидели Альберту: женщина уже наклонилась для того, чтобы обнять внучку. За ней теснились Сидони, Шамплен и Фердинанд. Выбежал даже щенок, с радостным лаем перепрыгивая через ступеньки.

– Боже мой, какая ты хорошенькая! – бурно восторгалась бабушка, обливаясь радостными слезами.

– Вот и наша славная девочка! – пролепетал Шамплен.

Сидони рыдала, преисполненная благодарности к Провидению. Она горячо благодарила старшую сестру, которая в свою очередь смеялась и в то же время плакала. Жасент оказалась права в своем упорстве!

– Это настоящее чудо, рождественское чудо! – дрожащим голосом воскликнул Фердинанд. – Скорее заходите в теплый дом, дети, мои дорогие дети.

Затем старик обратился к окончательно растерявшейся Анатали:

– Заходи, давай же, внученька! Ты скрасишь дни своего прадедушки!

На ледяной ветер они обращали не больше внимания, чем на потемневшее от сумерек небо и медленно падающие хлопья снега, напоминающие жемчужины из ваты. Анатали переходила из рук в руки, возбужденная, прельщенная таким количеством поцелуев, улыбок и ласковых слов.

Смеющаяся малышка навсегда запомнит этот день, когда семья приняла ее с такой любовью и когда ее так поразили запах поджаренного мяса и аромат горячего шоколада.

– Я Анатали, а не Мари! – тихонько напевала она, распаковывая коробку с фарфоровой куклой. – А моя мама на небе.

Эти слова слышала только Жасент. И тогда, обретя наконец в душе покой, она мысленно обратила к своей сестренке Эмме ласковое «прощай».

Библиография

Вьен Россель. История Роберваля. – Шикутими: Издательство JCL, 2002. – 270 с. (В первом издании: Историческое общество Сагеней, 1955).

Монсеньор Виктор Тремблей. Трагедия озера Сен-Жан. – Шикутими: Издательство Sciences modernes, 1979. – 231 с.

Журнал «Сагененсия»: Историческое общество Сагеней. – Различные номера.

Слова благодарности

Я хотела бы выразить особую благодарность всем тем, кто так великодушно помог мне собрать исторические данные, на фоне которых разворачивается сюжет этого романа:

монахиням из Бон-Консей в Шикутими, которые дали мне допуск к архиву, где хранятся сведения о женской обители Сен-Прима;

Элен Жирар, музееведу;

Жюлю Гарно – за драгоценные сведения и архивные документы;

Мари-Кристин Бернар – за ее любезное участие;

Дени Коте, благодаря которому мне удалось связаться с монахинями.

Пусть все, кого я забыла упомянуть, примут мою глубокую признательность.