Скандал в благородном семействе

Разделавшись с булочками, я заглянула еще и в соседний ларек, где приобрела бутылку холодной минеральной воды, которую чуть ли не всю сразу же и выпила. Решив, что прошло достаточно времени и Кирьянов уже должен был что-то разведать, я снова стала ему звонить.

— Да, — отозвался в трубке незнакомый мне мужской голос. — Я вас слушаю.

— Можно пригласить к телефону Владимира Кирьянова?

— А его нет. Несколько минут назад его начальство к себе вызвало, — ответил мне мужчина, который, скорее всего, был одним из коллег Кири по работе.

Начальство вызвало! Вот те раз. А я так надеялась, что он все для меня выяснил.

— А не подскажете, — на всякий случай спросила я, — не оставил ли он случайно что-то для Ивановой Татьяны. Бумагу какую-нибудь, что-то на словах?

— Подождите, проверю, — донесся ответ, и сразу за ним в трубке повисла тишина.

Через пару минут трубка вновь ожила.

— Алло, девушка.

— Да, я слушаю, — откликнулась я.

— Да, Кирьянов оставил для вас пакет, тут какие-то распечатки и выдержки из газет. Вы сами за ними приедете или дождетесь, когда он перезвонит?

Дожидаться? Нет уж, ждать я больше ни минуты не буду. Тем более что Михаил точно тут не появится, а Володьке удалось на него что-то у себя нарыть. Естественно, я поеду в Кирин отдел.

Сообщив о своем решении коллеге Кирьянова, я отключила телефон и поспешила к своей «девяточке», цвет которой уже смутно угадывался под слоем дорожной пыли, собранной мной со всего города.

Надо бы ее помыть. Но только не сейчас.

Через полчаса я была уже в отделе Кирьянова и ждала, когда мне вынесут оставленную папку. Самого Володьки все еще не было, так как он как раз занимался разбором дел той пятерки, которую я ему от доброго сердца послала.

— Вот, — протянул мне наконец зеленую прозрачную папку какой-то парень, явно состоявший при Кире.

Я поблагодарила его и жадно принялась перелистывать, перечитывать и просматривать собранную для меня информацию: фотографии, газетные вырезки и так далее. С каждым новым листом удивление, изумление захватывали меня все больше, а язык попросту онемел, не в состоянии вымолвить ни слова.

«Россова обвинила его в изнасиловании, — единственное, что сейчас крутилось у меня в голове. — Это просто невероятно по своей жестокости. Просто невероятно».

Я смотрела на фотографию парня и не могла поверить, что он был способен на то, в чем его обвиняли. Конечно, по лицу человека сложно судить о том, каков он на самом деле, но парень не выглядел агрессивным, жестоким или же угрюмым и замкнутым. По крайней мере, в свои юные годы. Как раз наоборот, он был очень приветлив, и даже на фотографии, прикрепленной к делу, запечатлена хоть и печальная, но все же улыбка. Он как бы источал надежду на лучшее будущее, и это читалось во всем его виде.

Внешне парень не был красавцем, хотя и неприметным его лицо тоже назвать было нельзя. Большие глаза с длинными ресницами, густые брови, слегка поднятые и как бы все время выражающие удивление, четкие мужские губы, подбородок с ямочкой посередине, волосы густые, длинные. В общем, нормальный, вполне приятный парень.

Сложив все бумаги назад в папку, я медленно вышла и села в машину, пытаясь выстроить в своей голове весь ход событий. Теперь информации для размышления у меня было предостаточно.

Инна Андреевна Россова — директор преуспевающей компании, очень сильная женщина и великолепная мать. Такой видели погибшую посторонние. На самом же деле она эгоистичная, жестокая и… и… Дальше у меня не хватало слов, я просто не знала, как еще можно назвать женщину, которая умудрилась испортить жизнь обеим дочерям, заставив их возненавидеть ее.

Прочтя собранные Кирей материалы, я узнала, что несколько лет назад старшая дочь Россовой, Катерина, которой было пятнадцать, познакомилась с молодым человеком девятнадцати лет из очень бедной семьи. И ее мать решила отбить у парня желание ухлестывать за своей дочкой. Однажды, застукав их вместе, она обвинила его в изнасиловании и, наняв кучу адвокатов, обратилась в суд.

Когда рассматривалось дело и очередь дошла до рассказа пострадавшей, она подтвердила обвинение. Что и понятно — Россова не только успела подкупить врачей, подделавших необходимые бумаги с анализами об изнасиловании, но и хорошенько пригрозила Катерине. И в конце концов молодого человека приговорили к десяти годам — учли то, что девушка была несовершеннолетней.

Осужденным был Зимлиницин. Только пару месяцев назад он вышел из заключения, отсидев срок за то, чего не совершал. Катерине как раз исполнилось двадцать пять.

Получалось, что Россова изуродовала всю жизнь парня, и он, конечно же, не мог оставить это безнаказанным. Иного вывода я просто не могла сделать. Теперь для меня все стало ясно — кроме него, отравить Инну Андреевну было просто некому, да и незачем. Непонятным пока оставалось только то, зачем Зимлиницину потребовалось так жестоко подставлять своего друга, заставив его совершить убийство? Из мести за то, что встречался с его девушкой? Глупо.

И тут я вспомнила о Павле, наверняка каким-то образом в этой истории тоже замешанном. Скорее всего, мальчишка что-то видел, ведь именно он в тот день шастал под окнами. Теперь вся цепочка у меня замкнулась. Оставалось лишь отыскать кого-то из этих двоих и проверить, насколько мои подозрения оправданны.

Глава 8

Не зная, с чего начать свои поиски, я решила переговорить с Катериной, которая могла прояснить кое-какие подробности давних событий, а возможно, и вспомнить кого-то из друзей или родственников Зимлиницина. Искать же Дубровина было бесполезно — он, скорее всего, спрятан заказчиком убийства, своим другом, и теперь отсиживается в тихом местечке, о котором никто знать не знает.

Я выглянула на балкон и, убедившись, что погода сегодня абсолютно такая же, как и во все предыдущие дни недели, пошла одеваться. Открыв шкаф, я с пару минут стояла возле него в раздумьях, а затем извлекла длинную юбку с двумя разрезами по бокам и завязывающийся на груди топ. Надев на себя все это, тщательно причесалась, собрала волосы в «ракушку» и, поместив на голове черные очки, вышла из дому. Накладывать в такую жару макияж было просто бесполезно: все равно потечет вместе с капельками пота, и тогда к концу дня я стану похожей на огородное пугало.

Сев в машину, я еще раз посмотрела в зеркальце и, решив, что я самая красивая, тронулась в путь. Катерина, по моим подсчетам, должна еще была быть дома.

Так и оказалось. Мы встретились буквально в воротах. Пришлось преградить ей путь и попросить уделить мне немного времени. Катя удивилась и вышла из своего навороченного джипа.

— Вы, как ураган, то и дело обрушиваетесь на наш дом, — произнесла она, подходя ко мне. — Что еще вас интересует?

— У меня к вам очень личный разговор, поэтому хотелось бы удалиться подальше от лишних глаз и ушей, — ничего пока не поясняя, произнесла я.