Скандал в Хай-Чимниз

Клайв от растерянности не способен был уже произнести ни слова.

– "Наденьте на меня красную мантию, повесьте на шею золотую цепь, накормите до отвала пудингом – и я отлично сыграю роль судьи, вынеся после сытного обеда приговор Джеку. Но морите меня голодом, держите подальше от книг и порядочных людей, дайте мне в качестве единственных развлечений кости и джин – и я стану разбойником с большой дороги. И по заслугам будешь повешен, скажете вы, потому что вам уже надоела вся эта докучливая болтовня. Не стану спорить. Не остается ничего иного, кроме как принимать мир таким, как он есть, включая – пока она еще не вышла из моды – и пеньковую петлю".

Вновь засмеявшись, Джорджетта сделала реверанс.

– Вы знаете, мистер Стрикленд, что это написал очень мудрый человек? Уже два года, как он умер, но сказанное им по-прежнему справедливо. Или, может быть, вы не согласны?

– Согласен, разумеется. И вообще ни к чему было цитировать Теккерея – я и без того понял вас.

– Поняли?.. Вы, сын добропорядочного адвоката?

– Да. Я, сын добропорядочного адвоката. Почему бы мне не понять вас? Я и сам пришел к тем же самым мыслям. Но, миссис Деймон, вы начали говорить об убийце...

– О, разумеется! Убийца! Я чуть не забыла о нем! Так вот, не забывайте, что историю Констанции Кент все вновь и вновь рассказывала девочкам не я, а драгоценная миссис Каванаг!

– Вы хотите этим сказать, что миссис Каванаг убила вашего мужа?

Наступила тишина, только снаружи завывал ветер.

– Убийца – миссис Каванаг?

– Кто убийца, я вам не скажу. Все равно вы бы, боюсь, только рассердились на меня.

– Но вы же сказали, что расскажете обо всем полиции.

– Да, расскажу. Вы узнаете все от инспектора Масвела, но не от меня. Сейчас я пойду к себе, чтобы немного привести себя в порядок, а потом...

Сейчас шорох послышался уже совершенно отчетливо.

– Ради бога, миссис Деймон, оставайтесь на месте. Где-то здесь скрывается убийца!

– У вас разыгралось воображение! Впрочем, если и так, меня он тронуть не посмеет! Отпустите вы мою руку?

– Я не позволю вам одной подниматься по лестнице в темноте.

– Но, сэр! Даже если бы у меня не было возражений против того, чтобы переодеваться в вашем присутствии, боюсь, что это смутило бы доктора Бленда, не говоря уже о прислуге! Прошу вас, отпустите мою руку! Или вы хотите, чтобы я позвала на помощь и еще раз обвинила вас в приставании к женщинам?

Клайв продолжал держать руку Джорджетты.

Ситуация была достаточно глупой: хотя надо было бы обыскать помещение, он не мог отпустить Джорджетту. Взяв лампу в левую руку, он провел Джорджетту через маленький салон до двери в холл.

– Мистер Стрикленд, я не хочу ссориться с вами. Для Кейт я сделала все, что было в моих силах – во всяком случае, не меньше, чем доктор для Селии. Прошу вас, отпустите меня.

Клайв отворил дверь в холл. Теперь вой ветра в дымоходах заглушал любые шорохи.

– Мисс Бербидж! – позвал Клайв.

Пенелопа в это время выходила с лампой в руке из двери библиотеки.

– Мисс Бербидж, – продолжал Клайв, – не будете ли вы так добры проводить миссис Деймон наверх? И я попрошу вас сказать ее горничной...

– Гортензии сейчас нет, – перебила Джорджетта. У нее вновь как будто пересохло горло. – Вчера вечером все почему-то решили, что я сбежала. Чего ради? Короче говоря, миссис Каванаг отпустила Гортензию...

– Ага, значит, ее отпустила миссис Каванаг?

– Мистер Стрикленд, выпустите вы наконец мою руку? Мне больно!

– Вы можете проводить миссис Деймон наверх и побыть там с нею? – пристально глядя на Пенелопу, невозмутимо проговорил Клайв.

– Да, сэр, – ответила девушка.

– Еще одно. Миссис Деймон хочет, после того как переоденется, побеседовать с инспектором Масвелом. Вы обещаете, что будете рядом с нею, пока она не зайдет в кабинет? Обещаете?

– Конечно, обещаю!

Клайв отпустил руку Джорджетты.

– Если бы вы знали то, что знаю я, – потирая онемевшую руку, обратилась к нему Джорджетта, – вы бы поняли, как все это смешно. Кажется... кажется, я забыла что-то. Только что? Впрочем, неважно. Потом вспомню.

Пенелопа пробормотала что-то успокаивающее, а затем, не сводя глаз с Джорджетты, сказала Клайву:

– Предоставьте все мне, сэр. Можете не беспокоиться.

За окнами все так же выл ветер. Немного успокоившись, Клайв видел, как женщины поднимаются по лестнице. Из-за закрытых дверей слышен был голос инспектора Масвела, разобрать слова было невозможно. Внезапно Клайву пришла в голову мысль.

– Мисс Бербидж! – крикнул он вдогонку, высоко подняв лампу.

– Да, сэр?

– Не могли бы вы после того, как проводите миссис Деймон в кабинет, зайти ко мне в зимний сад?

– Если вам это угодно, сэр...

– Непременно зайдите. Только мы с вами видели убийцу. И тем не менее, не смогли бы его распознать: мы ведь не знаем, какое у него лицо.

– Ради бога! – воскликнула Джорджетта.

– Если, мисс Бербидж, мы обменяемся нашими впечатлениями и поймем, почему мы даже вблизи не могли разглядеть это лицо...

Пенелопа тоже подняла лампу, и тени от обоих огоньков медленно поползли по стенам и потолку. Джорджетта, у которой начали сдавать нервы, воскликнула громко, звук ее голоса заполнил весь холл.

– Я скажу, почему вы не могли разглядеть его! Потому, что на лицо был натянут черный шелковый чулок с прорезями для глаз! Я нашла его в спальне Кейт. Вам еще что-нибудь нужно?

– Да. Так вы разыщете меня, мисс Бербидж?

– Да, сэр.

Доносившийся из-за двери голос Масвелла внезапно умолк. Может быть, он начал прислушиваться? Клайв вошел в малый салон. Он не сводил глаз с двери в зимний сад – выскользнуть оттуда незамеченным не мог никто.

Никто, однако, и не пытался оттуда выскочить.

Войдя в сад, Клайв затворил за собою стеклянную дверь. В свете его лампы мелькнуло черное платье. Когда он дошел до середины сада, миссис Мери Джейн Каванаг уже ждала его.

Клайв не мог понять, что именно выражает лицо миссис Каванаг. Радость? Торжество? Коварство?

Стоя рядом со столиком, она заговорила своим обычным елейным голосом.

– Добрый вечер, сэр! – Затем в ее голосе послышалось что-то вроде упрека. – Я вовсе не хотела напугать ни вас, ни миссис Деймон. Вам, сэр, следовало, услышав мои шаги, окликнуть меня!