Скандал

— Она достаточна широка, чтобы принять нас двоих. — Он начал вышагивать из бриджей. Отблески пламени заиграли на гибких контурах его спины и ягодиц.

Эмили завороженно глядела на сильное мускулистое тело своего мужа. Раздеваясь, он стоял спиной к камину, и в слабом мерцании пламени Эмили видела его начинающую просыпаться мужскую плоть. Она вспомнила прошлую ночь… Свои первые прикосновения, ощущение мощи и силы в своих руках, вспомнила мгновенную реакцию в ответ на свои прикосновения. Она вспомнила и то, как он использовал свою мужскую силу, чтобы проложить путь в самую сердцевину ее существа.

— Что-нибудь случилось, Эмили? — Намеренно не обращая внимания на ее взгляд, Саймон прошагал по комнате к кровати и откинул одеяло. Он улегся и заложил руки за голову. — Так что же?

Эмили дотронулась кончиком языка до пересохших губ.

— Нет. Нет-нет, ничего.

Сдернув очки, она положила их на столик. Сейчас лучше не видеть всего слишком отчетливо. Она вскочила и начала придвигать скамеечку для ног к тяжелому деревянному креслу.

— Что это вы делаете? — с любопытством осведомился Саймон.

— Разве не ясно? Готовлю себе место, где проведу ночь.

Она подошла к кровати, схватила одеяло и прошествовала обратно к креслу. Потом уселась, поставила ноги на скамеечку и завернулась в одеяло.

— Это кресло к утру покажется вам очень неудобным. А когда погаснет камин, здесь станет ужасно холодно, — предупредил Саймон.

— Я и не жду удобств, милорд. Я готова страдать. Буду считать это наказанием за свой грех опрометчивых суждений и невезения. — Эмили задула свечу и устроилась поудобнее, чтобы поразмыслить о своей несчастной судьбе.

Полчаса спустя Саймон, которому не давали уснуть тихие несчастные звуки, время от времени доносящиеся с кресла, перевернулся на спину и уставился в потолок. Огонь в камине уже превратился в кучку едва тлеющих углей, но этого хватало, чтобы разглядеть очертания маленькой фигурки Эмили, сжавшейся в комочек под одеялом. Она, без сомнения, мерзнет, сказал себе Саймон, а он вовсе не хочет, чтобы она заболела. Хворая жена — лишние хлопоты.

Он размышлял о том, как вернее залучить Эмили в теплую постель. Он прекрасно понимал, что только сильная штука, это он знал по себе. А иногда она единственное твое достояние.

Вовсе ни к чему Эмили страдать сегодня, решил Саймон. Ее женской гордости еще предстоит испытать удар, и достаточно скоро, И случится это, когда она в конце концов признает свое поражение в той маленькой войне, которую сама и объявила.

Саймон сожалел, что ее придется подвергнуть унижению, когда она сдастся на его милость. Но тут уж ничего не поделаешь. Ей предстоит усвоить тяжкий урок, поскольку он намерен быть хозяином в собственном доме и в собственной постели.

Да и потом, Эмили сама двинула свои войска в атаку, принеся яростную клятву отказывать ему впредь в его супружеских правах. В ней явно еще слишком много от Фарингдонов, вот она и вообразила, что сможет командовать, как захочет, мрачно размышлял Саймон. Он быстро наведет порядок. Они будут счастливы и довольны, когда Эмили осознает свое новое предназначение в жизни.

А пока что Саймон решил, что не желает больше слушать эту тихую возню в кресле. Он открыл рот, чтобы приказать Эмили немедленно лечь в постель, но его опередили.

— Саймон? — тихо и испытующе прозвучал во тьме голос Эмили. — Вы не спите?

— Нет.

— Я тут кое о чем подумала.

Саймон удовлетворенно улыбнулся. Конечно, даже лучше, если она сама сдастся на его волю. Интересно, она прямо попросит разрешения присоединиться к нему в постели или применит более тонкую тактику, сказав, что замерзла и хочет согреться? В любом случае он облегчит ей этот шаг.

— О чем же, Эмили?

— Вы действительно заставили своим появлением упасть в обморок Люсинду Канонбери, когда вошли тогда в бальную залу?

— Что за чепуху вы несете? — Саймон уставился на фигуру в кресле.

— Селеста говорит, что это случилось в Лондоне. По ее словам, все леди на брачном базаре, в том числе и Люсинда, ужасно боялись вас — вдруг вам вздумается сделать им предложение.

— Никогда не замечал никаких глупых девчонок, которые плюхаются в обморок, когда я вхожу в бальную залу, — пробормотал Саймон.

Ему тогда, конечно, передали, что молодой Канонбери стало дурно, но сам он ничего не заметил. Там было полно народу.

Эмили хихикнула в темноте:

— Я сказала Селесте, что все это просто притворство. Я абсолютно уверена, что все молодые леди на брачном базаре, наоборот, были совершенно покорены вами, и вы их, наверное, страшно уязвили тем, что даже не удосужились их заметить.

Саймон понял, что Эмили явно еще не представляла, какой репутацией он пользовался в столице. Она, как всегда, романтизировала ситуацию.

— Вы правы, — ответил он ей в тон. — Все это полнейшая чепуха. — Вдруг ему в голову пришла одна мысль. Мгновенно прокрутив ее со всех сторон, он принял решение. — Эмили, вы хотели бы отправиться в Лондон?

— Да, очень. А вы думаете, можно? Папа всегда говорил, что я не должна ездить в город слишком часто, а то кто-нибудь вспомнит про скандал в моем прошлом. Мне не хотелось бы ставить вас в неловкое положение, Саймон.

— В вашем прошлом больше нет скандала, Эмили.

— Нет? — В ее голосе прозвучало замешательство.

— Нет. Я внушил некоторым людям, в том числе лорду и леди Гиллингем и Прендергасту, кое-что знающим о вашем небольшом приключении пять лет назад, что о нем больше никогда не следует упоминать. Это, кстати, касается и вас. Насколько вам известно, Эмили, никакого скандала не было…

— Но, Саймон…

— Не стоит это обсуждать. Обсуждать нечего. А если кто-то попытается что-либо сказать, вы сообщите мне немедленно. Вы поняли?

— Да. Но, Саймон, я все же…

Он на мгновение смягчился:

— Я понимаю, вы цепляетесь за воспоминание о несчастном происшествии как об одном из самых волнующих моментов вашей жизни, но надеюсь предоставить вам для воспоминаний еще более волнующие моменты.

— Ну, я тоже так думала, — откровенно призналась она. — Потому и просила вас жениться на мне. Но теперь я уже ни в чем не уверена… Похоже, я совершила непростительную ошибку.

— Единственная ваша ошибка, дорогая моя, — это то, что вы считаете, будто сможете справляться со мной так же легко, как вы справляетесь с делами. Мной не очень-то легко управлять, мадам.