Скандальная измена

Сейчас самое время протестовать, конечно же, но в голове уже не крутится возмущенная тирада, гнев сменяется смятением, а потом я признаюсь себе же, что хочу сдаться.

Сдаться и получить максимум.

Даю Игорю расстегнуть молнию на спине. Его руки ложатся на голую кожу и снова гладят. Так еще приятней. Без просьб и уговоров двигаюсь ближе. Прижимаюсь своей грудью к его грудной клетке. Мы дышим одинаково поверхностно и рвано.

Сжимаю колющие щеки, настойчиво тяну вверх ближе к своим губам.

Даю согнать с плеч бретели. Глажу подбородок, скулы, немного шею.

– Ты меня ревнуешь, потому что очень сильно любишь…

Шепчу мужу в губы. Это не вопрос, а истина, которая должна побежать вместе с кровью по его артериям. Он хмурится, напрягается сильнее. Каменеет, доставляя мне особенное удовольствие.

Быть настолько желанной сильным мужчиной – лучший тренинг для повышения самооценки.

Я чувствую его возбуждение. Вжимаюсь в него. Осознаю, что наше слияние неизбежно, никто не отступит, но хочу, чтобы он тоже пошел на уступки.

– Повтори… – Прошу-требую, делая качок на мужских коленях. Повышаю свою чувствительность, а еще раскаляю Игоря.

Он сжимает зубы и тихо ругается. Я с улыбкой проезжаюсь по его возбуждению своим еще раз.

Сдавайся, родной. Не пожалеешь…

Рука Игоря скользит со спины. Он жмет на рычаг и мы вместе с креслом откатываемся. Спинка тоже опускается.

Теперь я упираюсь руками в мужские плечи ещё и чтобы равновесие держать. Смотрю на мужа.

Он сжимает мой затылок и давит вниз. Зовет мои губы своими.

– Я сейчас либо тебя возьму, либо вернусь и убью твоего дружка. Сама решай…

Это заявление самодура. За него Игоря нужно наказать. Оставить наедине решать свои проблемы. Но я слишком мягкая. В моем организме адреналин, алкоголь и застой женской энергии из-за длительного воздержания. Я снова трусь о его ширинку, отвечаю за него:

– Ты возьмешь меня, потому что до остальных тебе без разницы, а меня ты любишь.

– Да похрен. Пусть будет так.

Это не очень похоже на капитуляцию, но я принимаю и такую. Помогаю мужу задрать платье, ловко расстегиваю ремень и молнию на брюках.

Мы до трясучки нетерпеливы. Наши движения торопливы. Дыхание – по-прежнему рваное и быстрое. Справившись с одеждой, сливаемся, замираем…

Игорь снова ругается, я улыбаюсь, потому что счастлива. А дальше отдаю ему бразды правления. Он выбирает темп наших движений, их интенсивность, он меня целует и шепчет слова, которые просачиваются под кожу. А я просто отдаюсь.

Лопаюсь миллионом пузырьков. Обмякаю и вжимаюсь в тело мужа.

Теперь немного стыдно, что занялись этим так спонтанно, на эмоциях, можно сказать, что в людном месте. Могли даже пропустить, как из здания выходил Артур.

Краснею от мыслей. Вжимаюсь носом в шею мужа и делаю глубокий вдох. Я так люблю смешение запаха его тела и туалетной воды. Это лучшее, что я вообще вдыхала.

Хочется спать, я забрасываю руку мужа себе на спину. Мы до конца не разделись. Я по-прежнему в полу расстёгнутом задранном платье. Он – почти полностью скрыт.

В идеале сейчас бы оказаться в нашей кровати. Обнять его руками и ногами и уснуть. Но я довольствуюсь тем, что есть.

Игорь ведет несколько раз по моей коже. Я высовываю кончик языка и аккуратно веду по влажной, солоноватой шее.

Слышу, как втягивает воздух сквозь зубы. Кажется, он уже не против повторить.

Мы проводим в тишине несколько минут. Я успеваю даже задремать, поглаживая Игоря по волосам на затылке.

Двигаться совсем не хочется, но у мужа, судя по всему, другие планы.

Он придерживает меня и возвращает сидение в вертикальное положение. Быстро застегивает молнию на моей спине.

Сжимает талию. Я тоже выравниваюсь и смотрю ему в глаза. Он еще ничего не сказал, а у меня уже на сердце тревога.

Позволяю снять себя с колен и вернуть на пассажирское. Уже тут поправляю одежду окончательно. Игорь – на себе.

Жмет на старт, ведет ладонью по волосам.

На языке крутится куча вопросов и слов, но я интуитивно чувствую, что лучше молчать. Мы выезжаем с парковки, Игорь жмет на газ.

Когда концентрация горечи во рту и отчаянья на душе достигают допустимого предела, я все же не сдерживаюсь. Повернув голову, спрашиваю:

– Дай угадаю… Ты настраиваешься сказать, что это ничего не меняет…

Воздух в машине звенит, по-прежнему пахнет нашей близостью, но в него снова вернулось напряжение. По коже пробегаются разряды тока. Игорь хмурится. Его скулы каменеют. Мне так обидно, что хочется скулить.

Успеваю отвернуться к окну прежде, чем он произносит до слез обидное:

– Будем считать это прощальным сексом. Спасибо, Агата. Было хорошо.

Глава 17

Даже в такой ситуации Игорь не забывает куда именно меня нужно отвезти. Не по обычному накатанному маршруту, а туда, где находится наша прошлая квартира.

Я ухожу не попрощавшись. Просто открываю дверцу автомобиля и выскальзываю из салона. Иду, выпрямив спину, не оборачиваясь. Внизу живота еще разливается знакомое тепло. Внутри груди – боль и горечь. Из глаз скатываются слезы. Теперь их никто не увидит.

Ощущаю себя использованной, хотя сама виновата.

Есть ли этому предел и смогу ли я когда-то разлюбить Игоря Серебрянского, начав жизнь заново?

Предложение Артура уехать с ним в Италию уже не кажется мне такой безумной. Нас будут разделать тысячи километров и я не смогу видеть его в компании других женщин. Не буду гадать с кем он ночь проведет.

Мне действительно плохо. Так плохо, что не передать словами. Наверное, это впервые, когда я поняла наконец-то насколько серьезная и безнадежная вся эта ситуация. И хуже всего я не понимаю кого винить во всем: Леона и репортеров, конкурентов Игоря, либо самого Игоря?

Прохожу в квартиру, стягиваю с себя слишком короткое платье и сразу в душ иду. Но рука на кране замирает. На теле все еще запах Игоря чувствуется, его прикосновения. Если смою все, то потеряю. Прикрываю веки, злюсь на себя. Ему плевать, Агата, как ты понять не можешь? Он с другой весь вечер был, а ты кайфуешь от того, что тело им пахнет, что шея от поцелуев горит.