Скандальный роман

Девушка смотрит на мужа с возмущением и немым укором. Но не повиновение в этом дворце недопустимо даже для жен.

— Не спорь, иди. А вы ждите здесь, — обращается он к моим сопровождающим и переводит взгляд на меня снова. — Прошу, — кивает Нур, указывая мне на ближайшую комнату. Слуги открывают передо мной двери, и я захожу внутрь.

Сердце бешено колотится, пока Нуриэль обходит меня, и я прячу взгляд, разглядывая картины в небольшой гостиной. Здесь пахнет затхлостью, как будто в комнату редко заглядывают гости, несмотря на то, что в камине оживленно потрескивает пламя. Я ощущаю легкое волнение, когда Нур окидывает меня пристальным взглядом с ног до головы. Конечно, не очень здорово предстать перед самым важным человеком моей прошлой жизни в таком виде, но наверное лучше так, чем в прозрачном платье…все-таки у Нуриэля есть жена (по крайней мере, я заметила одинаковые кольца на их пальцах). Для меня это — табу. Я бы не смогла увести его у женщины нарочно, только если бы он сам отказался от нее ради меня. Крис всегда говорил, что невозможно построить свое счастье, разрушив чужое. Тенея показалась мне милой девушкой, и…{почему я не испытываю ревности к человеку, которого так любила?} Ведь я видела нас обоих…то, мое первое видение, во время клинической смерти. Несмотря на сопротивление, мне были приятные его поцелуи, и все, что происходило между нами, явно было пропитано взаимностью.

— Итак, откуда ты? — вскидывает брови Нуриэль.

— Я не помню, Правитель. У меня временная потеря памяти. Моя жизнь началась здесь, во дворце. В качестве одалы Кэлона, — Нур медленно приближается ко мне, и мой пульс предательски учащается, когда я вдыхаю его запах. Он пахнет домом, всеми запахами из детства. И я помню, как утыкалась в его парадный плащ, обнимая после важных встреч и переговоров…

Янтарного цвета глаза не потеряли своего благородного блеска. Он был для меня воплощением стати, величия, мужской силы. Несмотря на то, что мы не сразу нашли общий язык. Наши отношения с Нуриэлем, как я вспомнила, начались с ревности: он не выносил внимание своего отца к моей персоне…и не обращал на меня внимания. Пока не заболел. Помню, как сжимала его холодные руки, приносила ему лекарства и боялась, что он больше никогда не откроет глаз. И когда он, наконец, очнулся, первым, что он увидел, была я. Его надоедливая сестренка. С тех пор он смотрел на меня так, как одалы и другие девушки и не мечтали.

{Не Кэлон, а твоя любовь и забота вернули меня к жизни, Мандиса.}

Разве могла наивная девушка остаться равнодушной к таким признаниям самого Правителя?

— Ты лжешь, — резко втягивает носом воздух. Нур резко вскидывает руку, кончиками пальцев касаясь моей щеки. Я не дышу, я замираю…

— Ты не похожа на других одал Кэлона. Ты ни на кого не похожа, — мягким, пленительным шепотом обволакивает он, пальцем поддевая мой подбородок. Губы дрожат, я пытаюсь не отводить взгляда от его глаз, но он слишком близко. Я ощущаю, как от него исходит не такая ужасающе мощная энергия, как от Кэлона, но не менее сильная. Закусываю губу, рассматривая аристократические черты лица…острый подбородок, густые брови и большие выразительные глаза, затягивающие в медный омут. Черные волосы гораздо длиннее, чем у Кэлона, и он тоже собирает их на затылке.

— Правитель, я такая же, как и все. Самая обычная одала, — смотрю в глаза, пытаясь взглядом передать ему правду, заставить услышать крик моей души. Раньше мне казалось блестящей идеей рассказать все Нуриэлю, когда выдастся случай, но сейчас я понимаю, какими последствиями может обернуться «моя правда». Он может не поверить мне, посчитать самозванкой и приказать Кэлону казнить меня, как тех людей…допускаю, что мои чувства к Нуру и доверие может быть обманчиво. Ведь это он приказал казнить заговорщиков таким жестоким образом.

— Обычная, — задумчиво повторяет Нуриэль, и его палец скользит ниже, по моей шее. Опускается до ямки под горлом, и я резко вдыхаю. Черт. – Я хочу тебя, одала. Хочу, чтобы ты приняла участие в моем Приеме, который состоится совсем скоро, — поправляет себя он.

— Правитель, но я служу своему Амиду… — лепечу я и замолкаю, когда чувствую руку мужчины на своей талии. Мы смотрим друг другу в глаза, а у меня в голове целая жизнь проходит. Наша история. Сердце утопает в нежности, вызванной теплыми воспоминаниями. Нур смотрит на меня, как загипнотизированный. Он тянется ко мне, делает еще шаг, опуская ладонь на мою ягодицу, обтянутую грязной рубашкой…медленно, но сильно сжимает ее, срывая с моих губ тихий возмущенный стон. Я вспоминаю, как Кэлон прикасался ко мне, как его пальцы настойчиво скользили внутри…черт, хватит! Эти ублюдки лапают всех женщин, рабынь, относясь к нам, как к товару для удовлетворения своих желаний…моя реакция резка и необдуманна: автоматически сгибаю ногу в колене и ударяю Императора в пах. Вот черт, я просто полная идиотка. {Нур, я не этого хотела…точнее, ты сам напросился.}

— Мать твою! Какого Саха… — сквозь зубы выдает Нуриэль, сгибаясь от боли. Его лицо ишь на миг искажается маской гнева, но он тут же берет себя в руки и расправляет плечи, пряча за подрагивающими скулами все свои эмоции. Непроизвольно касаюсь его рубашки…кажется, я только что подписала себе смертный приговор и уже этим вечером буду распята на кровавой арене.

— ЧТО ЭТО БЫЛО?! – рявкает Нуриэль. – Как ты посмела…

— Защитный рефлекс, я не специально, — невинно бормочу я, делая шаг назад. И всем своим видом выражая смирение и страх.

— Кто ты? Говори! Почему лжешь Правителю? Как посмела сопротивляться мне? — он делает шаг вперед, подавляя меня. Его рука опускается на мое горло, и он в двух секундах от того, чтобы сжать его в кулаке.

— Хорошо, я скажу! — выкрикиваю я, когда разгневанное лицо Нура замирает в двух сантиметрах от моего. — Я скажу…Нуриэль, — обращаюсь к нему, используя интонации Мандисы из его воспоминаний. — Я и есть Мандиса…твоя…сестра, и я…вернулась в Элиос в новом теле. Ты должен помочь мне, иначе..

А дальше Нур сжимает ладонь на моем горле, и я больше не могу говорить. Жадно хватаю ртом воздух, но он тут же отпускает меня, громко рассмеявшись.

— Ну насмешила, «принцесса Мандиса». Еще бы сказала, что ты сама Богиня Элейн. Мандиса ушла туда, откуда не возвращаются. В любом теле. Она умерла.

— Нур! Это неправда, и мне нужна твоя помощь от…

— Заткнись! — приказывает Нуриэль, нахмурившись. — Для тебя я – Правитель, не забывайся одала. Ты и жива все еще, только потому что такая…сладкая. И теперь я уж тебя точно не забуду, — Нур явно имеет в виду свой ноющий от боли пах. — Тогда скажи мне, Мандиса. Что ты сказала мне,

Иса

, когда мы в последний раз остались с тобой наедине? Что это было, Иса? — мне кажется, или в его голосе звучит отчаянье и надежда на то, что это правда…я?

Сердце бежит вскачь, пока судорожно пытаюсь отыскать ответ в глубинах своей памяти. Но все напрасно.

— Я не помню, Нур. Мое сознание в новом теле еще не восстановило полную картину произошедшего. Нур, ты должен послушать…

— Не хочу ничего слушать. Молчи, пока я не заткнул тебя так, как хотел заткнуть с первой секунды нашей встречи, — ожесточенно улыбается Нуриэль. — Ты очень красиво лжешь, одала, но ты не первая, кто представляется принцессой. Но ты первая, кто не будет за это наказана. Что-то в тебе есть, — он задерживает взгляд на моих искусанных Кэлоном губах. Его другом, его братом, его правой рукой.

— И ты мне нравишься. Я жду тебя на Приеме и после него…Кэлону придется поделиться со мной еще одной одалой. Возможно, даже отдать тебя. Надеюсь, в Плезире тебя обучили ублажать каждого Амида, в распоряжении которого ты окажешься, — окидывая меня последним горячим взглядом, Нур кивает в сторону двери, без слов приказывая мне выйти.

Едва сдерживая слезы, я выхожу в коридор, тут же попадая, а точнее возвращаясь в плен к Дагу. Глупо было думать, что Нур поверит мне, учитывая мою новую внешность. Неужели не чувствует, неужели Фелики ему было мало, чтобы поверить мне? Мне необходимо вспомнить те слова, иначе я никогда не избавлюсь от Кэлона. Но…кто сказал, что я могу доверять Нуру? И что, если все, что я знаю о нем – в прошлом, а то, что я вижу сейчас – лишь маска Правителя?

— И не мечтай, крошка, — пыхтит Даг, замечая, как я провожаю Нуриэля взглядом. — Такой, потаскухе как ты, не светит стать одалой Нуриэля. Чистота крови всегда была для него превыше всего.

Перевожу взгляд на Дага, одаривая его снисходительным кивком, ощущая, как по венам течет не чистая кровь…а чистейшая лава.

[Кэлон]

Главы пересечений в окружении своей свиты прибыли во дворец в назначенное время, и я сдержанно приветствовал гостей, по принятому обычаю находясь по правую руку от Правителя. Тронный зал экстренно был украшен цветами по случаю незапланированного пиршества, созванного для усыпления бдительности возмущенной публичной казнью знати Элиоса. Ярко пылали факелы и свечи в тяжелых позолоченных люстрах, нависающих над столами, которые ломились от всевозможных явств. Мелодичные звуки наполняли огромное пространство парадного зала, все приглашенные одалы дворца танцевали на импровизированной сцене или разносили напитки и еду, прислуживая гостям.