Скаут

— Эко вы как ловко! — восхитилась стюардесса. — Но это же больно! Дать вам анальгина? А откуда вы русский язык знаете?

Но тут же замолчала под взглядом Русанова, покраснела и переключила внимание на посла.

— Тимофей Тимофеевич… — второй секретарь посольства пригласил Тимофея взглядом отойти.

Тим быстро осмотрел подножье горы и только потом подошел к Русанову.

Тот немного помолчал и тихо сказал:

— По роду службы, я много о вас знаю, Тимофей Тимофеевич.

Тим в ответ только пожал плечами. Откровенничать с кем попало он не собирался, хотя понимал, что второй секретарь посольства, скорее всего, кадровый разведчик.

— Хорошо, опустим детали, — Русанов понимающе кивнул. — Но, насколько я понял ситуацию, вам возвращаться в Родезию сейчас нельзя. Вас обязательно уберут, как свидетеля. К тому же, нельзя исключать того, что ваша деятельность попала под подозрение. Или попадет сразу по возвращению. Предлагаю отправиться с нами. Советский Союз правильно оценит ваши заслуги.

Тим уже сам давно понял, что его возвращение в Родезию — это дорога в один конец, потому что Флауэр ни за что не оставит живым свидетеля. Понятно, можно обратиться к будущему тестю Яну Смиту, но до него еще надо добраться. Головорезы гребанного директора шлепнут еще на подходе. Но уходить к русским Тимофею тоже очень не хотелось. Это значило, что все задумки улетят в помойное ведро, а второго шанса помочь Родезии уже не представится.

Он помолчал немного и угрюмо поинтересовался у секретаря:

— У вас есть что-то на Кена Флауэра, директора Центральной разведывательной службы? Хоть что-нибудь, что можно считать компроматом?

Русанов отрицательно качнул головой.

— К сожалению, у меня нет доступа к такой информации. Лично у меня ничего конкретного нет.

Тим разозлился:

— Вы разведчик или нет? Как он связывается со своими кураторами из МИ-6? Посольства Великобритании в Солсбери нет. Радиосвязь? Не по телефону же?

— Телеграф, — быстро ответил Русанов. — Общение с кураторами может происходить зашифрованными сообщениями по обычному телеграфу или телетайпу, под видом переписки с иностранными агентами. Есть такая практика, когда руководитель разведывательного подразделения сам ведет своих агентов. В таком случае, они полностью замыкаются на него. И не нужно посылать сообщение прямо в Лондон, к примеру, оно уходит в Цюрих, а оттуда уже перенаправляется по истинному адресу. Второй вариант — дипломатическая почта. Даже при разрыве отношений переписка все равно ведется. Но это долго. Третий способ — радиосвязь. Радист не знает, кому адресована радиограмма, он получает уже зашифрованный текст и передает его. В эфире звучит простой набор цифр, который может прослушать по обычному радиоприемнику, кто угодно и где угодно, но правильно расшифрует его только адресат. Есть еще другие способы, но они гораздо сложней и дольше по исполнению.

Тим вспомнил об отделе спецсвязи при ЦРО и кивнул. В этом отделе служила капрал Люси Беккер, близкая подружка Ронды Роузи, а значит, оставался шанс добраться до сообщений Флауэра. Мизерный, но он все равно существовал.

— Так что, Тимофей Тимофеевич? Вы же все понимаете сами, вам опасно возвращаться, — осторожно намекнул Русанов. — Вы уйдете с нами?

— Нет, — жестко отрезал Тим. — Я вернусь в Родезию. А ваша задача, сделать так, чтобы поездка девочек в Москву не сорвалась. Поверьте, мы сами накажем того, кто все это устроил. Так или иначе, накажем. А пока нам нужно просто выжить. Возвращайтесь на позицию.

Словно услышав его, отозвался один из наблюдателей.

— Черные шустрят возле самолета. Не нравится мне это…

Тим кивнул Русанову и, пригибаясь, подбежал к усатому мужику.

— Что тут?

— Вона… — усач шмыгнул носом и показал стволом ППШ на шмыгавших у обломков повстанцев. — Лазают, обезьянки…

— Не любишь, черных? — злорадно хмыкнул Тимофей. — А как же коммунизм и все такое? Партийный, небось?

Усач зло засопел, а потом неожиданно протянул Тиму руку.

— Дашук, я, парень. Дашук Степан Степаныч. Из Минска. Техник. Вот этих черных не люблю, потому что эти самые убить нас хотят. А так, люди как люди, только черные. Ничем не хуже и не лучше. Понял, расист гребаный? Чтобы между нами непоняток не было, говорю тебе, я таких как ты всю войну давил, оттого и не люблю. Но ты парень все равно ничего. Не побоялся сам в одиночку на помощь нам прийти, негров тоже ловко отбил. Сверху-то видно все было. Молоток, ничего не скажешь.

— Ага, — Тим крепко пожал заскорузлую кисть техника размером с лезвие малой саперной лопатки. — Понял. Кто я, ты уже знаешь.

Тем временем, террористы все еще копались в обломках, но вверх по склону лезть не спешили.

— Ты это… — снова забурчал Дашук. — А как тебя угораздило попасть в енти ебеня? Вроде русский, по нашему говоришь тоже складно и на морду свой. А?

— Прадед сразу после революции сюда уехал, — ответил Тимофей. — Только сам смог уйти, остальную семью краснопузые кончили. Дальше здесь на русской женился, с фрицами вместе со своим сыном, моим дедом воевал. А я уже здесь родился. А отца с матерью моих, вот такие черные повстанцы убили, которых вы оружием накачиваете. Сожгли вместе с домом. А меня чернокожая служанка еще мальцом вытащила из огня. Половина друзей моих чернокожие люди, а я, несмотря ни на что, сюда приперся, вас, коммуняк, спасать. Вот и суди сам, какой я расист?

— Ага… — техник смущенно кашлянул. — Жизнь она такая… сложная штука. Ты это… не держи зла, договорились?

— Все норм… — Тим приметил, что черные убрались от самолета, сбросил с себя ранец и достал обе свои мины «Клеймор» с принадлежностями. — Прикрой меня, лады?

Быстро спустился по склону, прячась за кустами и валунами, потом занялся минированием на тропинках ведущих наверх.

Когда закончил, аккуратно огляделся и начал взбираться наверх. Но только подобрался к гребню, как позади грохотнула длинная автоматная очередь. Пули с визгом взметнули щебенку под ногами.

— Твою мать… — Тим рыбкой нырнул за валун и метнулся на свою позицию. — Приготовились, сейчас полезут…

Но не полезли, сначала из зарослей на открытое место вышел какой-то важный негритос в алом берете, в сопровождении двух автоматчиков.

— Эй, братка, советская! — гулким басом заорал он на ломанном русском языке. — Наши пришел ваши спасать. Не стреляй-ка! Наша помогать советская брат! Наша не стреляй-ка, выходи-ка!

Сличенко посмотрел на Тимофея, Тим отрицательно мотнул головой.

Негр еще немного поорал, потом плюнул и убрался в заросли, а через мгновение, загрохотали частые очереди.

Сотни пуль вспороли воздух над головами, противно завизжали осколки камней.

Лупили как минимум три пулемета и десяток автоматов, не считая остального стрелкового оружия.

Правда никакого вреда обстрел не приносил, Тима и новых товарищей надежно защищали валуны.

— Ядрить твою наперекосяк!!! — Степаныч лежа на спине смачно выругался. — Как на войну вернулся, мать иху так…

Тим осторожно глянул в щель между камнями и увидел, как между деревьев показались фигуры повстанцев.

Еще несколько секунд и они скопом ринулись к осыпи.

— Огонь? — рядом раздался голос Дашука.

— Огонь, — охотно согласился Тимофей и прикрикнул для всех. — Огонь!..

Неподалеку загрохотал ко РПД Русакова. Разведчик бил скупо и точно, почти сразу зачистив левый фланг строя повстанцев, оставшиеся в живых спрятались за камнями.

Дашук дал пару коротких и точных очередей из ППШ. Тим выстрелил всего один раз, свалив не в меру резвого парня с калашом.