Скауты в лесах

ГЛАВА IV СМЕРТЕЛЬНАЯ ЛОВУШКА

— Вставай! — воскликнул Уилл, поднимая голову с заменявшей подушку горки хвои. Краешек солнца только-только показался над Чёрной горой.

— Вставай, говорю! — вновь потребовал он, сопровождая для убедительности слова лёгким пинком в рёбра Джо, прямо под слоем хвои.

— Зачем? — фыркнул сквозь сон индеец.

— А затем, – объяснил Уилл, – что сегодня величайший день в году, и я не хочу, чтобы ты упустил хоть минуту. Потому что, Джо, это мой день рождения!

— Хмм, – пробормотал Джо, – плохой день, очень плохой. Я буду спать и постараюсь забыть про это. Не буди меня, – и Джо свернулся в клубок, при этом ловко подгребая под свою голову б'oльшую часть Уилловой кучки сосновых иголок.

— Ах, плохой! — возмутился Уилл. — Я тебе покажу плохой день! Я тебя сейчас разбужу! — и он мощным рывком выдернул Джо из хвойной постели, и покатил его прямо к речке. Индеец брыкался и вопил, но Уилл не отставал от него — докатил до берега и, сильно подтолкнув напоследок, отправил товарища по мягкому глинистому склону прямо в воду. Джо плюхнулся в реку с громким плеском и ещё более громким криком.

— Это тебя научит с уважением относиться к одной из величайших дат в американской истории! — сказал Уилл, возвышаясь над берегом. Он ждал, когда Джо вынырнет. Однако с момента, когда последний плюхнулся в воду, он больше не показывался. И сколько Уилл ни вглядывался в тёмную, пенистую воду, он не мог разглядеть товарища. Через полминуты Джо уже начал всерьёз беспокоиться за Джо. Он наклонился, готовясь нырнуть, и вдруг его крепко схватили сзади. Джо проплыл под водой до переката у нижней части запруды, там, не всплывая, обогнул валун и бесшумно выбрался на берег. Затем он обошёл запруду кругом и, подкравшись, атаковал зазевавшегося приятеля.

— Плохой день, очень плохой, – фыркнул Джо. — Это тебя научит толкать сонного старину Джо в воду! — и мощным толчком он швырнул Уилла далеко в реку. Причём всякий раз, когда Уилл пытался выйти на берег, Джо так плескал в него водой, что Уиллу приходилось отступать. Наконец, почти захлебнувшись, Уилл сумел всё-таки прорваться через поднимаемые Джо фонтаны; он вылетел на берег и вцепился в Джо. Мальчики боролись на траве до тех пор, пока совершенно не обессилели от смеха; заодно они высохли и, наконец, сочли себя готовыми к завтраку. Как обычно, последний состоял из форели и черники.

Покончив с шестой рыбиной, Уилл обратился к напарнику:

— Знаешь, Джо, эта наша рыбная диета — не лучшая для настоящих мужчин. Мяса хочу, настоящего!

— Я думаю, там за холмом есть озеро, – ответил Джо, махнув рукой в сторону от Чёрной горы. Может, там олени. Мы найдём оленя.

— Толку-то, – проворчал Уилл. — Ну, найдём мы оленя, и что? Убить-то его нам нечем.

— Идём, – покровительственно сказал Джо. — Я покажу.

Действительно, пройдя около мили, мальчики оказались у лежащего меж двух гребней маленького, мелкого озерца, заросшего кувшинками почти сплошь. Едва завидев озерцо, Джо свернул и пошёл в обход через лес, чтобы подойти к берегу с подветренной стороны. Мальчики крались через сосновую рощу, и вскоре наткнулись на оленью тропу, вившуюся через кусты горного лавра к самой воде. Джо направился к берегу, стараясь не производить ни единого звука. Они дошли до поворота тропы; в какой-то полусотне футов [46] от них, в маленькой бухточке, стоял молодой самец оленя [47] — он, похоже, выкапывал со дна корневища кувшинок [48] . Ветер (очень слабый) дул от оленя точно в сторону мальчиков, а их загорелые, коричневые тела надёжно терялись среди кустов. Джо жестом велел Уиллу укрыться в густом лавровом кусте на другой стороне тропы и залечь. Тот повиновался, хотя едва не рассмеялся, увидав, что индеец нагнулся в поисках камней.

46

Примерно 15 м

47

Автор не уточняет, это мог быть (вероятнее всего) или белохвостый или виргинский олень (Odocoileus virginianus), или американский чернохвостый (Odocoileus hemionus) или (сомнительно) вапити (Cervus elaphus subspp).

48

Между прочим, корни кувшинок съедобны и для людей, как и многие другие водные или береговые растения (рогоз, лапчатка прямостоящая, водяной манник, кубышка, и пр.). В Полесье, к примеру, из сделанной из них муки готовят несколько блюд, считающихся лакомством.

«Он бы ещё трубочку с горохом взял», – подумал мальчик [49] .

Меж тем Джо подобрал три или четыре булыжника, которые как будто пришлись ему по руке, и осторожно спрятался в кустах напротив Уилла. После этого он тщательно прицелился и метнул камень — тот с громким плеском упал в воду позади оленя. Тот вздёрнул голову и стал подозрительно присматриваться к озеру. Ещё камень и ещё, – они ложились всё ближе к животному, – и олень, похоже, вообразил, что кто-то хочет напасть на него из-под воды. В два длинных прыжка животное выскочило на берег и, уже неспешной рысью, двинулось по тропе. Но как только олень поравнялся с засадой, Джо, как ягуар, вылетел из кустов и ухватил его за молодые рога. Джо вывернул шею оленя и навалился всем телом, и как олень ни вырывался, Джо удерживал его. Уилл набросился с другой стороны и вступил в схватку; ему подвернулся узловатый сосновый комель, и мальчик обрушил свою импровизированную дубинку точнёхонько между глаз животного. Олень умер мгновенно. Мальчики связали его ноги верёвками из полос коры кедра и подвесили тушу на большую палку. После этого они (с немалым трудом и частыми остановками) отнесли свою первую дичь в лагерь.

49

Сейчас эта игрушка почему-то почти исчезла. А нужна она, чтобы этим самым горохом плеваться в «противника»

— Да ты и впрямь великий охотник, – заметил Уилл, когда они сделали последнюю, уже ввиду своего шалаша, остановку.

— Тебе. Подарок. На день рождения, – только и ответил Джо, хотя он был явно польщён похвалой. Вооружившись кремнёвыми ножами, изготовленными из собранных у реки камней, мальчики под руководством Джо освежевали оленя и подвесили тушу на сук, отделив сперва мясистую заднюю ногу на обед. Теперь настала очередь Уилла поразить Джо новыми кулинарными идеями. Индеец хотел попросту зажарить куски оленины на зелёных ветках над углями, на манер шашлыка, но Уилл настроился на обед, приготовленный наилучшим способом из возможных. Он процитировал Джо присказку, часто слышанную от матери:

"Жарили мясо — пересушили,

Мясо варили — да выварили,

А с мясом на вертеле — пир закатили".

Джо развёл жаркий костёр из самых твёрдых и сухих кусков дерева, какие смог набрать, а Уилл вырезал палку с рогулькой и воткнул её в землю рядом с огнём. На рогульку же он уложил длинный шест, один конец которого оказался высоко над пламенем. К этому концу была привязана верёвка, свитая из кедровой коры, а к этой верёвке, в свою очередь, Джо прикрепил оленью ногу. Верёвка же была не простой: в середину её Уилл вплёл пару плоских лопастей из коры. Эти лопасти поймали ветер, и верёвка начала скручиваться, в результате жаркое не только поворачивалось вокруг, но и постепенно поднималось вверх. Спустя сколько-то оборотов вес мяса раскрутил верёвку — но затем ветер вновь взялся за дело. В результате борьбы ветра и силы тяжести жаркое постоянно вращалось. Снизу же Уилл подставил свёрнутую из берёсты на манер конической китайской шляпы блюдо — в него он собирал капавшие с оленины жир и сок. Ими он при помощи сделанного из луба помазка постоянно смазывал мясо. Джо очень понравилось это устройство, позволявшее не крутить вертел: индеец предпочитал обходиться без лишних усилий, когда это было возможно.

Что это было за великолепное кушанье! Нет ничего лучше нежного, сочного оленьего окорока. Старые трапперы всегда считали бизоний горб и олений окорок двумя лучшими блюдами на свете. А мальчикам, которым уже порядком надоела рыба, этот окорок показался воплощением самой идеи хорошей пищи, и они ели и ели, пока мясо не было съедено до последней крошки, а кости не только обглоданы, но и тщательно выскоблены.

После ужина Джо, который припрятал всю содранную с туши шкуру, выскоблил её дочиста кремнёвым лезвием, а затем натёр смесью мягкой глины и оленьих мозгов, растянул на раме из веток и подвесил на шесте меж двух сосен, привязав полосками коры.

— Вечером найду нитки, – сказал Джо Уиллу, который почтительно взирал на его труды. — Потом буду делать красивую рубашку тебе.

— Где ты тут нитки возьмёшь? — недоверчиво спросил Уилл.

Джо не ответил. Он стал вытягивать из ног оленя сухожилия.

— Нет, – ответил он на немой вопрос Уилла. — Это для ниток плохо. Потом буду делать тетиву. Нитки я буду покупать в другом магазине.

Джо спрятал добытые жилы в шалаше и, позвав Уилла за собой, направился к склону горы.

— Ты ищи мне большую чёрную ель [50] , – распорядился он.

50

Ель чёрная (лат. Picea mariana, Picea nigra). Границы естественного ареала — Аляска на западе и Ньюфаундленд на востоке; на севере территория распространения ограничена лесотундрой, на юге — штатами Миннесота и севером Мичигана. Вид встречается также в горных районах Нью-Йорка и в Аппалачских горах Новой Англии. Растёт большей частью в тайге; крайне редко, в южной части ареала, встречается в смешанных лесах. Нетребовательна к климату и почвам и широко распространена на территориях вечной мерзлоты, а в южной части — на сфагновых болотах и влажных низинах. Вечнозелёное хвойное дерево. В зависимости от климатических условий, высота взрослых экземпляров — 7-15 м, диаметр ствола — 15–50 см. В благоприятных условиях встречаются деревья высотой около 30 м. Кора тонкая, серо-коричневая. Хвоя 6-15 мм длиной, сине-зелёная или зелёная. Шишки длиной 2,5–4 см и шириной 1–2 см, одни из наименьших среди елей.

— Как скажешь, – ответил Уилл и через несколько минут остановился у большого дерева.

Джо презрительно фыркнул.

— Это — нет. Это белая ель [51] . Никуда не годится.

Он отломал ветку и продемонстрировал Уиллу, что иголки торчат почти под прямым углом к ней, отчего ветка на ощупь кажется колючей и грубой. Через несколько шагов он остановился у другой ели. Опять отломал небольшую ветку и показал, что здесь иголки растут наклонно, и если сжать ветку, она кажется мягкой, а не колючей. Порывшись в земле, индеец выкопал тонкий корень футов четырёх [52] длиной и толщиной с трубочный чубук. Он отрезал корень своим кремнёвым лезвием и им же сделал расщеп на конце; затем, зажав половинки между большими и указательными пальцами обеих рук, быстро разорвал корень пополам вдоль. Для этого требовалось немалое умение: когда Уилл попробовал проделать то же самое, разрыв быстро пошёл на сторону, и в руках мальчика остался короткий обрывок. После этого Джо оборвал с половинок корня кору — для этого он, прижав обеими руками кусок коры кедра к круглой стороне, зубами протянул через неё корень. Не прошло и минуты, как у него были два длинных, гибких шнура. Индеец продолжал эту работу, пока у него не набралось еловой «дратвы» достаточно, чтобы сшить не пару рубах из оленьей шкуры, а пару полных костюмов. Полученный материал он, вместе с оленьими жилами, спрятал в тайничке, устроенном в крыше шалаша. До темноты оставалось ещё несколько часов, и мальчики решили набрать ягод на ужин. Но до этого Джо отправился к речке; там он подобрал несколько камней и, после некоторых усилий, изготовил пару тяжёлых, острых рубил, похожих на колуны для дров. С их помощью ребята под руководством Джо разрубили оленью тушу на четверти и подвесили их над сушащейся шкурой. Джо объяснил Уиллу, что мясо можно не коптить: оленина, повешенная на ветру в сухом месте, не портится.

51

Ель белая, или Eль сизая (лат. Picea glauca) — один из видов ели. Синоним — Ель канадская (Picea canadensis Britton). Ареал произрастания и родина вида — Северная Америка от северной Аляски на западе до Ньюфаундленда на востоке. На севере территория распространения ограничена лесотундрой, на юге — штатами севером Монтаны, Мичигана, Мэна, Висконсина также изолированные популяции в Южной Дакоте и Вайоминге. Вечнозелёное хвойное дерево, высотой 15–20 м, редко до 40 метров. Диаметр ствола — до 1 метра. Кора тонкая, чешуйчатая. Крона узкоконическая у молодых деревьев, у старых деревьев становится цилиндрической. Хвоя длиной 12–20 мм. Цвет — сине-зелёная сверху и сине-белая снизу. Шишки длиной 3–7 см и шириной до 2,5 см.

52

Примерно 1 м 20 см