Сказъ про царевича Симеона, Бабу Ягу и тайные службы

– Угу... – с насмешкой вклинился Семён. Перед встречей Басов с Юсуфовым довольно много рассказали ему о масонстве и сейчас царевич хорошо представлял, чем и как занимается Братство.

– Не надо иронии... вы ничего не знаете! Но чтобы вы поняли: слава учителя в его учениках. Что бы я ни сделал, чего бы не добился, как бы ни поднял и ни прославил Братство, это не мои достижения. Это слава и достижения тех, кто меня учил. Равно как и истинные мои достижения, это деяния тех, кого учу я. Остап был лучшим. Со временем он стал бы великим мастером и это был бы лучший великий мастер со времени основания русского масонства! И вот сейчас мне обрубили плодоносящую ветвь. Убили моё будущее! И кто?!!! Те, кого я считал старшими братьями!

– Вот такие они, братья... – вставил Семён, но собеседник его, казалось не слышал:

– Они же не только убили тело! Вы знаете, что случается с душой после такого вселения?

– Мне объяснили, – сухо ответил Семён. – А вы вообще, не думали, что все эти разговоры о великих целях, учительстве и так далее, не более чем прикрытие для того, что, простите, за банальность, называют колониальной политикой?

– Вы не понимаете сути Братства!

– Зато прекрасно вижу, как оно работает на практике.

Семён запнулся на секунду и всё же решил реализовать идею, которая всплыла у него, когда он увидел, насколько этот Остап важен для великого мастера в личном плане:

– У меня есть выход на силы, заведующие посмертием. Я не обещаю больше, чем могу, но при первой же возможности я могу обратиться к ним с просьбой исцелить душу вашего ученика. Насколько это вообще возможно.

Великий мастер поднял на Семёна полный муки и удивления взгляд. Вот так, походя, этот сопляк берётся сделать то, о чём он, великий мастер одной из самых могущественных лож в мире, маг, прошедший множество посвящений и погрузившийся в самые сокровенные тайны искусства, не мог и помыслить! "Одно слово, Государь!", – с горечью подумал масон.

– Что мне это будет стоить?

– Вы дадите мне клятву от имени Ложи, что Ложа выполнит хотя бы один мой приказ. Беспрекословно!

– Это жестоко, ставить меня перед таким выбором...

– Остап не просто так пришёл к вам и кто знает, как сложится его следующее воплощение. По крайней мере, этот путь останется для него открыт.

– Вы не царь... вы демон-соблазнитель... – хрипло выдохнул великий мастер. – Но я не согласен брать обязательство от имени братства в замен на обещания.

– Это технический вопрос и он вполне решаемый, – ответил Семён. В плане магических клятв Яга и Басов поднатаскать его успели, да и Славяна тоже кое-что объяснила.

***

Выйдя из масонского логова, Семён тут же сел в машину к поджидавшему его Юсуфову.

– Вот, Ратибор Святославич! Мне уже доносы несут! – сказал он с усмешкой.

– Да ладно! – деланно удивился Юсуфов, отруливая от тротуара. – И на кого?

– Вот, говорит великий мастер, за мной ещё и наша ФСО охотится, и де, Басов это знает. "А доложил ли вам об этом, как положено?".

На этом оба рассмеялись.

– Масоны, они такие, любят сеять рознь и недоверие, – подвёл итог Юсуфов, но через некоторое время добавил: – С этими доносами, только первое время смешно, потом тошно будет.

***

Досмотрев запись допроса души английского... брата... до конца, великий мастер вызвал к себе нового секретаря. Тот разве что из-под земли не выпрыгнул, счастливый от своей роли – подручного при великом человеке. Великий мастер невесело усмехнулся и дал распоряжение:

– Позвони по этому телефону, – протянул секретарю номер, записанный на бумажке, – попроси дядю Моше. Скажешь ему, что викарию нужны шесть хрустальных шаров, по два дюйма, чистые. Срочно. В остальном всё как обычно.

– Слушаюсь, Феликс Казимирыч! – секретарь вытянулся по стойке смирно, разве что честь не отдал. И тут же схватился за блокнот;

Ковальчик мягко придержал его руку:

– А вот записывать это не надо. Такие задания надо держать в памяти. Телефон можешь себе записать, в отдельную книжку... Запиши, запиши! Но, на будущее, такие телефоны тоже следует хранить исключительно в памяти. И...

Дождавшись, пока новый ученик запишет телефон на отдельном листке своего блокнота, он сжёг написанную своей рукой бумажку.

– Феликс Казимирыч! – выдохнул новый ученик. – Я ж так всё не упомню!

– Дмитро, ты ведь ученик?

– Да, великий мастер!

– Вот и учись! Запомни, принеся клятву Братству, ты взял на себя обязательство учиться. Постоянно учиться! Всегда и везде. Найди курсы по мнемотехникам, в Москве есть несколько хороших, там ты научишься работать с собственной памятью. Считай, что это первое серьёзное задание для тебя.

Уходя, секретарь обернулся, видно ему потребовалось собрать всю свою решимость, чтобы спросить:

– Феликс Казимирыч, у вас всё в порядке?

– У меня? Лично у меня, всё в порядке...

Секретарь ушёл, а великий мастер сел на своё обычное место и положил перед собой сцепленные ладони. Руки так и чесались вызвать к себе представителя английской ложи и выдать ему под первое число. Но нет! "Пусть сначала этот... царевич в квесте... выполнит свою часть сделки, тогда у меня на руках будут такие козыри, что англичан можно будет пинать, пинать и пинать...".

***

Слово данное надо выполнять, если слово царское – выполнять обязательно, а если за исполнение слова светит некоторое количество вкусных ништяков, то тут уж все боги велели исполнить обещанное. Семён тянуть время не стал и при первой же возможности поехал к Яге, просить за уже отошедшего в мир иной, но так и не упокоенного окончательно Остапа Проходько и его пленителя, якобы барона Деверё. Теодор Периклыч в этот день тоже засобирался к Яге на консультацию. Хоть и освобождённый от повинности офицера связи, он вынужден был регулярно таскаться к древней ведьме по своим лингвистическим делам. На предложение не жечь зря бензин и ехать вместе, раздражённо отмахнулся: мол, тебя там опять на пироги соблазнят, опять допоздна засидишься, а мне что делать? В результате Семён, который заехал по дороге в рыбный, за угощением для друзей, добрался до места заметно позже лингвиста и застал на ведьмином дворе замечательную картину: Избушка Яги стояла как надо, Периклыч освоил таки ключевую фразу, хотя отсутствие у дома куриных ножек до сих пор вводило его в жесточайший когнитивный диссонанс[3]. Увы, но правильно повернуть избушку это ещё не всё. У крыльца, поперёк дорожки, вольготно развалился волк, а на капоте фединой машины сидел Баюн и лениво вылизывал переднюю лапу, демонстративно выпуская время от времени пятисантиметровые когти.

Семён поставил машину подальше от Феди, вылез и тихонько свистнул. Зверьё как ветром сдуло. Уже через секунду Серый сидел глядя на царевича преданным собачьим взглядом, а кот тёрся об ноги и радостно мурчал. Приказав коту сесть рядом с волком, царевич принялся выдавать угощение: рыбку Серому, рыбку Баюну, рыбку Серому, рыбку Баюну... и не только для того, чтобы дать товарищу время добежать до крыльца. Опыт показывал, что если просто положить по кучке карасиков каждому, кот не сможет совладать со своей вороватой натурой и начнёт таскать угощение у волка. И на этой почве два дружка обязательно передерутся.

Закончив с угощением Семён зашёл в избу, где застал примечательную картину: Федя стоял привалившись спиной к стене, тяжело дыша и прижимая к груди шапку и портфель, а Славяна, вся такая уютная и домашняя, в своём обычном нарочито мешковатом спортивном костюме и фартуке, суетилась у печи. Семён засмотрелся на любимую, думая о том, что жить, конечно, надо в таком вот загородном доме, и чтобы в доме обязательно была большая русская печь, в которой можно печь такие замечательные пироги...

Мечту немилосердно прервал Федя: