Сказание о Куноичи Софи

*

Ким сидела дома, который она сняла вместе с Чаддом и смотрела на их детскую фотографию, глотая слезы.

– Братик... Мне тебя так не хватает... Как же я жалею, что не общалась с тобой больше... – Проговорила она и соленые капли стекали по ее подбородку прямо на изображение.

Чадд всегда улыбался на фотографиях, даже если его до этого ругали или били родители. Ким же всегда была на них недовольной, либо сердилась, либо грустила, либо же вообще от нее невозможно было добиться никаких эмоций.

Неожиданно послышался стук в дверь. Брюнетка поспешно вытерла признаки грусти со своего лица и поднялась, пройдя мимо сожженых ею рисунков.

Она остановилась у порога, взявшись за ручку двери и замерла. Она почувствовала знакомую чакру, но не могла поверить в это.

Открыв дверь, она увидела на пороге своего дома... Своих родителей.

– Мама? Папа? – Удивленно спросила она и уже хотела со страху закрыть дверь, но вопреки ее ожиданиям, родители вдруг обняли девушку.

– Пойдем домой. – Тихо произнесла мать, плача. – Прошу тебя, Ким, возвращайся в клан.

– Не могу... – Расширила глаза брюнетка. – Мы с Чаддом отказались от клана. Изначально это была его идея, поэтому я не могу предать его путь.

– Всю боль, что мы причиняли Вам... – Дрожащим голосом сказал отец, у которого под глазами были мешки и почему-то не было очков. – Так поступали с нами и наши родители, чтобы вырастить “каменных” лидеров клана. Поверь, мы любим тебя и... Чадда тоже, хоть он и не с нами...

– Мы не спали с тех пор, как он погиб. – Вытирала слезы мать. – Я очень жалею, что мы не навещали его в больнице, но мы и не знали, что с ним...

Ким нахмурилась и отстранилась от родителей.

– Времена давно изменились. Если вы не чувствовали любовь и заботу от родителей, то могли бы изменить правила, но вы не хотели. Я и братик... Мы не железные! Особенно он, он всегда очень переживал и любил вас. Следуя его пути, я уверена, что вы пришли не потому, что любите меня, а потому, что у вас нет наследника клана.

– Что ты говоришь, Ким?... – Тихо спросил отец, пока мать упала на колени, рыдая.

Девушка покачала головой.

– Если клан Нанамико распадется, то пусть. Он ничего не дал Чадду, моему любимому брату, а значит и я ничего не дам ему.

*

Хикэру запрыгнул через балкон в комнату Инагаки и был ошеломлен ситуацией.

Мяу сидела на полу, прикрывая лицо из-за синяков, которые наносил ей новый муж.

Ясутака тут же схватил Хьюгу сзади и оттащил его, не давая нанести новые удары.

– Что ты такое делаешь?! – Разозлился Ясутака.

– Отпусти, эта дрянь заслужила! – Кричал Инагаки, вырываясь из “объятий” Хикэру.

– Все в порядке, Сасаки. – Тихо сказала Мяу. – Я и в правду заслужила.

Вместо того, чтобы спокойно отпустить друга, Ясутака кинул его на кровать.

– Успокойся!

Инагаки поднялся и толкнул беловолосого.

– Да кто ты такой, чтобы указывать мне?!

– Сасаки, пожалуйста, уходи! – Умоляющим тоном попросила Мяу и побежала к ним, но Хьюга оттолкнул ее, отчего девушка с грохотом упала на пол.

Хикэру дал Инагаки пощечину.

– Да что с тобой такое?!

Хьюга замолчал и сквозь челку злобно посмотрел на Ясутаку, но ничего не сказал.

Беловолосый же присел около дрожащей от слез Киоямы, приложив руки на ее плечи.

– Ты счастлив, Инагаки? Смотри что ты сделал. Ты разбил ей нос.

Киояма приложила пальцы к своему носу и взглянула на них. Все было в крови, а в глазах мутнело от слез. Не смотря на них, ее лицо ни капли не менялось, выдавая в Мяу истинного самурая.

Инагаки молчал и ничего не предпринимал, смотря на жену и друга детства.

В комнату забежали Хината и Неджи.

– Что происходит? Мяу!

Пара бросилась к Киояме, на что она улыбнулась.

– Все в порядке. Я просто упала.

Инагаки рывком выскочил из комнаты через балкон и побежал в неизвестном направлении.

– Инагаки! – Хикэру хотел было рвануться за ним, но Неджи положил на его плечо руку.

– Не стоит.

– Что?! Почему?!

Хината увела Мяу из комнаты, напоследок кивнув Неджи.

Хьюга вздохнул и присел на кровать младшего брата, устало взглянув на Хикэру.

– Сасаки, пожалуйста, оставь семейную жизнь Инагаки в покое.

– Что?! – Беловолосый опешил. – Да как я могу?... Он же бил ее!

– Я знаю. – Отрезал Неджи. – Инагаки больше не такой, как прежде, поэтому ты должен его отпустить. От напоминаний о прошлом ему становится только хуже. Он должен жить так, как теперь считает нужным.

Хикэру стиснул зубы и молча выпрыгнул из балкона, но тут же наткнулся на друга, который все слышал.

Ясутака открыл рот, чтобы что-то сказать, но не придумал чего. Инагаки взглянул на него, сверкнув своими белыми глазами и медленно пошел прочь, положив руки в карманы.

Хикэру поспешил за ним.

– Скажи мне, что происходит.

– С каких пор тебя снова начали волновать я и Софи? – Вдруг спросил брюнет, смотря в землю и идя в сторону дороги. – Раньше ты тусовался с Акирой и тебе было на всех наплевать. Почему ты решил измениться?

Ясутака вздрогнул. Он шел сзади Инагаки, поэтому не видел его освященного луной лица. Хикэру вытащил из кармана фотографию своих родителей и закрыл глаза, а потом снова ее спрятал.

– Потому что я не хочу терять себя. Я все еще тот мальчик, что гуляет с тобой, с Софи и с Йошиварой под ярким солнцем и искренне смеется. Я все еще тот... Просто сбившийся с пути.

Инагаки молчал, все также идя вперед.

– И я всегда буду с тобой. – Закончил Ясутака. – Потому что мы настоящие друзья.

– Слишком поздно ты оклемался. – Хмыкнул Хьюга и закурил, вытащив из кармана сигареты и зажигалку, остановившись. – Мне уже не нужны ни ты, ни уж точно Софи.

– Ты обижен. – Негромко произнес Хикэру, встав напротив друга. – Но на своей обиде ты далеко не уедешь. Когда-нибудь мы понадобимся тебе, но будет слишком поздно. Я буду гнить в земле, а Софи... Софи найдет новый путь, и ты сейчас упускаешь шанс быть с ней по-настоящему. Она была твоей мечтой...