Сказание о Куноичи Софи

Как вдруг...

Все мысли перемешались и превратились в кашу. В ее голове поселились совершенно не ее воспоминания, которые она вдруг стала считать своими, а также она видела свое отражение в зеркале, но точно знала, что ее там на самом деле не было. Или была?...

Что это за миры, что это за люди? Незнакомые лица, имена, записки, звуки, запахи, голоса, смех – все это смешалось в ее голове и она схватилась за нее, истошно крича, седея прямо на глазах от ужаса и распахивая красные глаза, в которых не было зрачка.

Она еще тяжело дышала, не воспринимая реальность как настоящую жизнь. Для нее это было сном. Все жизни, что Дайчи переживал в прошлом – теперь принадлежат ей. И не только они. Софи видела свои жизни в других измерениях и, даже больше, чувствовала себя так, будто сама их пережила.

Ничего по прежнему не происходило, поэтому отныне седая девушка подняла взгляд на Матвея, но тот... Просто завис в воздухе. Как и Инагаки, Хикэру, Акира и Саске, что с испугом смотрели на девушку. Как и кровавый дождь, что просто застыл, словно ненастоящий.

Девушка с трудом приподнялась, пытаясь отдышаться, но время так и не стало снова идти как надо.

Она громко всхлипнула и снова легла на землю, сжавшись клубочком и крепко обнимая свои ноги.

– Ален... Почему ты?... Зачем ты пошла к нему?... – Сквозь слезы говорила Софи.

Киояма рыдала в полной тишине около сорока минут, по ее меркам. Потом еще почти также лежала молча, надеясь проснуться завтра в Конохе и пойти на тренировку вместе с Инагаки и Хикэру к Йошиваре, а потом пойти всем вместе в гости к Ясутаке, вжимаясь носом в свежую выпечку и с удовольствием поедая ее после такой тяжелой тренировкой. Ведь тогда у Софи были проблемы с чакрой.

– Мамочка... Папочка... – Прошептала Киояма, которая уже просто не могла плакать и вспоминая, как родители качали ее на качелях, когда та была совсем малышкой.

В один момент вдруг девушка подумала, что умерла. Но подниматься у нее не было сил, будто на ее грудь наступили ногой и прижимали к земле, униженную, поседевшую и обновленную.

Она положила голову на бок и стала ждать, но ничего не происходило. Появился страх, что все так и останется, поэтому она закрыла глаза и все же постаралась уснуть, но из-за переживаний и болеющей головы это было совершенно не просто.

Вздохнув, она открыла глаза и ее зрачки уменьшились.

Вдалеке к ней неторопливо шел темный силуэт, от которого Софи почему-то сразу захотела отползти, но не смогла.

– К-Кто это?! – Выкрикнула она как можно сердитее, но ее дрогнувший голос подвел ее.

Силуэт все шел и шел к ней, но девушка по прежнему не могла его особо разглядеть. В конце концов, она решила, что это смерть. И если это так, то пусть.

Пусть она не стала героиней и не спасла мир. Все уже давно пропало.

С самого начала Киояма знала, что ей не стать ниндзя, а если и стать – то некудышной.

По ее мнению, так и оказалось.

Она взглянула на лица своих друзей с отчаяньем.

– Я так Вас люблю... Хочу, чтобы Вы положили конец Демонам и жили счастливо... Пожалуйста...

Девушка вздохнула и снова закрыла глаза, дожидаясь, когда до нее дойдут.

Она не слышала шагов, но через десять минут почувствовала, что кто-то стоит рядом, но открывать глаза все еще боялась.

– Здравствуй, Дайчи. – Поздоровался незнакомец своим бархатным голосом. – Меня зовут Феофил. Я здесь, чтобы направить тебя. Ты можешь задать мне всего три вопроса, после чего время вернется в свое русло.

Киояма вздрогнула и уставилась на отца братьев Королевских.

Мужчина с тонкими чертами лица и длинными волосами, собранные бантом в небрежный низкий хвост был безупречно красив. Чем-то он был похож на Матвея, но оно и неудивительно, ведь Феофил был его отцом.

Софи сглотнула, посмотрев на застывшего Матвея, словно сравнивая сына и отца.

– Что... Почему...

– Хорошенько подумай, прежде чем задавать мне вопросы. – Ласково улыбнулся Феофил. – Потому что мы больше не увидимся.

Киояма сглотнула и медленно кивнула, рассматривая черные как уголь волосы мужчины и добродушные красные глаза. Определенно, он был одним из Демонов, вот только он был... На нейтральной стороне?

– Вы создатель, да? Вы создали эту вселенную? – Прошептала Софи. Ей хотелось знать о нем хотя бы чуть чуть, может, это помогло бы этому миру в будущем.

Демон снисходительно улыбнулся, словно девушка была для него всего лишь ребенком, задающим глупые вопросы о том, как создаются облака или откуда берутся дети.

– Нет, я лишь был первым, от кого зародился ген Демона. Я не первый человек, и вселенную я не создавал, но я создал эпоху убийц. Я не Бог. И Дайчи не Бог. Дайчи – лишь моя погибшая от родов жена.

Софи напряглась, ведь вопрос религии она никогда так остро не обдумывала, а теперь оказывается, что виноват во всем Феофил, хоть он не дьявол, и не бог, а всего лишь человек со странной болезнью, что распространилась ко всем из-за яда внутри него.

“Если бы я вернулась в прошлое и убила бы Феофила, я бы смогла предотвратить это все” – Поняла Киояма, поднимая взгляд к небу и чувствуя в нем огромнейшую силу, что в тысячи раз превосходит Матвея. Если бы она даже попыталась, то это ни к чему бы не привело.

– Как управлять силой Дайчи? – Спросила шепотом Софи, не отводя взгляд от застывших туч.

Феофил кивнул ей, принимая второй вопрос.

– Ты можешь изменять свою внешность как захочешь, можешь перемещаться во времени и останавливать его, бродить по другим вселенным и просто уничтожать все что угодно изнутри. Как ты поступишь, будешь убийцей или защитницей, – выбор за тобой. Все это делается без труда. Ты сама поймешь, как только перестанешь бояться и сконцентрируешься. Почти та же ситуация, что с чакрой ниндзя, если тебе угодно.

Софи неуверенно склонила голову.

– Кажется, поняла.

– Я дам тебе время на то, чтобы подумать над последним вопросом. – Сказал Феофил, поворачивая голову в сторону Матвея и с интересом разглядывая его лицо, словно искусно созданную статую, о которой он совсем забыл и вдруг обнаружил в кладовке спустя много времени.

Киояма сняла с себя повязку Йошивары, ведь шарингана у нее уже не было. За место зеленого и серого глаза теперь были два ярких и красных. Она хотела бы вернуть свой настоящий цвет, раз Феофил сказал, что можно менять внешность, да и Ален щеголяла с голубыми почти до самого конца.