Скажи «да», Саманта

— Показать? Мне? — удивилась я.

— За городом, — пояснил он. — Я знаю, ты ведь любишь загородные прогулки.

— А как же студия?

— С Барятинским я все улажу, — ответил он.

— Ему не понравится, если я возьму выходной, — сказала я. — Меня так долго здесь не было, и у нас с ним много работы.

— Думаю, он все поймет, если я поговорю с ним, — сказал Дэвид.

Я усомнилась в этом, потому что знала, в какую ярость приходит Джайлз, если кто-нибудь из нас не выходит на работу, когда ему нужно выполнить срочный заказ, но вдруг почувствовала себя слишком усталой для того, чтобы спорить.

Наверное, Дэвид был прав. Мне действительно досталось этим вечером. Сперва потрясение от встречи с ним, а затем этот грабитель. Рассказ о Питере и Викторе тоже потребовал от меня немало душевных сил.

В результате глаза у меня стали слипаться.

— Дай мне руку, — сказал Дэвид, и я повиновалась.

Он взял ее и поднес к губам.

— Спокойной ночи, дорогая моя, — ласково сказал он.

Я почувствовала, как меня охватила дрожь. Такие чувства во мне мог вызвать только один Дэвид, и больше никто в целом мире. Как раз этого мне и недоставало, когда меня целовал Виктор. Не было на свете другого мужчины, который мог бы мне дать то, что давал Дэвид.

Должно быть, я инстинктивно сжала его руку. Дэвид снова поцеловал мои пальцы, а потом бережно положил мою руку поверх одеяла.

— Спи, — сказал он.

И, как ни странно, хотя мне и хотелось о многом подумать, я подчинилась и тут же уснула.

Раздумье двадцать третье

Я открыла глаза и подумала, что встреча с Дэвидом мне приснилась, но тут услышала плеск воды. На какое-то мгновение мне показалось, что я нахожусь где-то около реки, но затем до меня дошло, что звуки эти доносятся из ванной, и я поняла, что там моется Дэвид.

Значит, все, что произошло минувшей ночью, было не сном, а явью! Он на самом деле привез меня домой, а после того, как меня до смерти напугал грабитель, остался здесь на всю ночь и лежал рядом со мной в постели! Это казалось невероятным. Я повернула голову и заметила вмятину на второй подушке и откинутое в сторону одеяло. Затем я увидела смокинг Дэвида на спинке стула и на полу его ботинки.

Я попыталась вспомнить, что произошло и что он мне говорил, но тут он появился на пороге ванной.

— Мне никогда еще не случалось сидеть в такой крохотной ванне, — сказал он. — Думал, придется вызывать водопроводчика, чтобы он вынул меня из нее.

— А для меня она в самый раз, — улыбнулась я.

— Вот именно, — сказал он. — Однако поспешим, Саманта. Нам предстоит долгий путь. — Он с улыбкой смотрел на меня. — Ты прекрасно выглядишь сегодня, — сказал он, а потом добавил: — Пока ты будешь одеваться, я кое-кому позвоню. Мне нужно многое уладить. А как насчет завтрака? У тебя, кажется, есть яйца?

— Ты любишь яичницу? — спросила я.

— Мне все равно, — ответил он, а затем ушел в гостиную и закрыл за собой дверь.

Я вскочила с постели, наскоро приняла ванну и стала одеваться. Между делом я поставила варить кофе, а облачившись в зеленый костюм от Шанель, который мне удалось купить довольно дешево по возвращении в Лондон, я занялась омлетом.

Я помнила, что у Дэвида хороший аппетит, а я, к счастью, накупила еды с таким расчетом, чтобы мне хватило до конца недели. Я поджарила тосты, поставила на поднос масло и мармелад и внесла завтрак в гостиную.

Дэвид в это время клал на рычаг телефонную трубку. Я заметила, что он поставил на место стол и стулья и убрал с пола безделушки, которые грабитель сбросил с комода и с каминной доски.

Мне всегда казалась ненормальной эта страсть людей разбивать красивые вещи. В этом есть что-то варварское, отвратительное. Это все равно, что ломать крылья у бабочек. Быть может, это оттого, что они злятся или завидуют тому, что у других есть, а у них нет.

В гостиной был маленький складной столик, за которым я обычно ела. Дэвид раздвинул его, я постелила скатерть, и мы сели завтракать, точно степенная супружеская пара, прожившая вместе много лет.

В гостиной был беспорядок, но все-таки и вполовину не такой ужасный, какой мы застали накануне вечером после бегства грабителя.

— Возьми с собой все, что может понадобиться для ночлега, — сказал Дэвид. — Я хочу отвести тебя к своей кузине. — Я удивленно посмотрела на него, и он объяснил: — Ей больше шестидесяти, и уверяю тебя, она как нельзя лучше подходит для роли дуэньи.

В его глазах зажегся насмешливый огонек, и я поняла, что он поддразнивает меня, но абсолютно беззлобно.

— Буду рада познакомиться с ней, — сказала я. — А как ее зовут?

— Ее зовут Кэтлин Дан, — ответил Дэвид. — Она никогда не была замужем и обожает делать добрые дела. По-моему, вы как раз подходите друг другу.

— А по-моему, ты слишком любезен со мной, — запротестовала я.

— Разве? — удивился Дэвид. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Саманта!

Он произнес эти слова с какой-то особой интонацией, и сердце у меня екнуло. Потом он встал из-за стола и сказал:

— Ну, поехали. Нам пора. Мне надо еще заехать домой переодеться. Не могу же я ехать за город в смокинге! Я позвонил лакею и велел ему все приготовить заранее, так что я не заставлю тебя ждать больше нескольких минут.

Из его слов я поняла, что он не собирается приглашать меня к себе домой, и была благодарна ему за это. Я знала, что посещение его квартиры напомнило бы мне о предыдущем визите туда и о нашем поединке, из которого Дэвид вышел победителем, унизив и буквально растоптав меня!

Я решила не вспоминать о том, что случилось после этого и как я была тогда несчастна. Дэвид снова вошел в мою жизнь, и я пыталась убедить себя, что быть вместе с ним — это уже счастье, и не следует слишком задумываться о будущем.

В то же время я не могла не ощутить дрожи во всем теле, когда он взял меня за руку, помогая сесть в машину, а потом посмотрел на меня тем, прежним взглядом, от которого меня когда-то словно пронзало током и становилось трудно дышать.

«Что значит любить? — спрашивала я себя. — И почему тот, кто любит, испытывает чувства, каких он больше не испытывает ни в каких других случаях?»