Скажи смерти «нет!»

— Прекрасно. Я уже себя лучше чувствую. Теперь мне понятно, что Линда имела в виду, когда говорила, что после этих уколов совсем другим человеком себя чувствуешь.

Барт нежно пожал ей руку.

— А мне не нужно, чтобы ты была другим человеком, — прошептал он. — Предпочитаю тебя такой, как ты была, старого образца.

Она весело рассмеялась, и он ощутил внезапную радость, вспомнив, что она не смеялась так с тех самых пор, как заболела.

— Ты должен поскорей написать обо всем Дорин. Вот она обрадуется!

— Ну уж не больше, чем я.

— Ну конечно, — Джэн ласково улыбнулась ему и сжала его руку. — Ах, милый, как это чудесно, что я наконец начала выздоравливать!

Глава 44

I

Барт бежал по двадцать первой палате, спеша на вызов Дэнни Мориарти. Барт проработал в Спрингвейле уже больше месяца, и теперь даже сестра Суэйн доверяла ему одному поднимать старого ирландца.

— Ну! Ты такой нежный, прямо мать родная, верзила ты этакий, — ворчал Дэнни, обхватывая Барта за шею костлявой рукой.

— Да ну, наверно, с чертом легче справиться, чем с тобой, старина Дэнни, — отвечал ему Барт, делая мучительную попытку усадить на судно это длинное иссохшее тело и при этом не ссаднить пролежни на его спине.

— Что же ты ругаешься, чертов паршивец, сопляк ты нахальный! Ну ладно, прощаю тебе все за твои здоровенные ручищи. Вот Уэстон и сестра, господь благослови их обоих, они вдвоем меня обхватят со всех сторон, и то, кажется, столько еще болтается — на двоих хватит.

— Есть чему болтаться, длинный ты черт!

— Будешь длинным, сынок, коли одни кости останутся.

Барт осторожно подложил подушку под костлявую спину Дэнни, натыкаясь при этом на острые выступы его плеч, проступавшие сквозь пижаму. Барт смотрел на синие глаза старика, сиявшие на его морщинистом огрубелом лице.

— Эх, вот не думалось, когда покидал я свою бедную Ирландию, несчастную мою родину, ой, не думал я, когда в эту страну изобильную отправлялся, что до такого докачусь.

Барт нежно похлопал его по плечу, и ему показалось, что прямо через пижаму у Дэнни прощупываются все кости скелета. У Барта от ужаса дрожь пробежала по жилам. А что, если Джэн?..

— А все кризис наделал, сынок! Да в те времена небось все лесорубы в Австралии на одно пособие по безработице перебивались. Пять шиллингов десять пенсов — вот и все, что нам давали, сынок, вот и все. На это и воробья не прокормишь, а уж я был детина слава богу — рост шесть футов три дюйма, весил я шестнадцать стоунов, такой фигуры, как у меня, ты небось на своем веку-то и не видел, ну и, конечно, есть охота было три раза в день, а хватало-то денег всего на один раз.

— Да, туговато пришлось.

— У-у, совсем я синий стал, пока доковылял от Дорриго до Гипсленда и холодными ночами все дрожал под мокрым своим одеялом. Так ни разу и не привелось мне в теплой постели поспать, пока не свалился в один прекрасный день прямо на шоссе Принсиз Хайуэй и молочная цистерна меня в больницу не отвезла. А там, в больнице, мне доктор и сказал, что у меня это, как оно, нюмония, в общем воспаление легких. Так все и началось.

Он сжал потрескавшиеся губы, прикрыв ими крупные белые зубы, казавшиеся слишком большими в его иссохшем рту; голова его покачивалась на худой шее. Барт не мог оторвать взгляда от его напрягшегося тела. Дэнни молчал, голова его упала на грудь, глаза невидяще уставились в пустоту; его крупные худые колени вырисовывались под пижамой, придавая ему сходство с жуком-богомолом.

«Дэнни Мориарти, 33 года» — гласила табличка над его кроватью. От него остались только кости, туго натянутая желтая кожа, блестящие глаза да еще хлесткая речь, в которой иногда вдруг сверкали блестки былого юмора, который, очевидно, был его неотъемлемой чертой до того, как туберкулез разъел его легкие.

— Ничего не выходит, Барт! — Голова его опустилась еще ниже. — Я только зря время у тебя отнимаю. Наверно, просто немножко внимания захотелось после одной из атомных атак сестрицы Суэйн. Да нет, только толку уже не будет. Забери-ка ты эту штуку! Тебе бы пожарный шланг сюда приволочь вместо нее.

Барт одной рукой обхватил Дэнни за спину, другую продел ему под колени.

— Боюсь, тут придется лебедку завести, чтобы меня поднимать.

Барт окликнул ходячего больного.

— А ну-ка, Олфи, помоги.

Олфи ловко выхватил судно, а Барт приподнял и бережно опустил на резиновый матрас огромное тело. Мгновение Дэнни оставался недвижимым, ловя воздух и дыша так коротко и часто, что воздух едва попадал ему в легкие.

— Ну, ну, успокойся. А ну-ка, глотни кислородика.

Барт приложил Дэнни маску к лицу и держал ее, пока дыхание у него не стало свободнее.

У Барта сдавило в горле при виде этого мужества и этой беспомощности — костлявой руки Дэнни, хватающей воздух, его темных волос и пожелтевшей кожи.

— Да, уж хлопот со мною до черта! Ведь стреляют же лошадей, так почему ж такую тушу, как я, жить оставляют? Чтоб вам тут всем хлопот добавить, что ли?

Его ясные глаза смотрели на Барта с болью и усмешкой.

— Ну, ну, давай! — Барт стал поправлять ему подушки. — Болтаешь только, все хочешь меня, беднягу, разжалобить, а сам-то знаешь, что тебя уж скоро отсюда выпишут.

Дэнни перевел дух, и его потрескавшиеся губы скривились в улыбке.

— Черта с два, Барт, боюсь, я здесь долгонько проваляюсь и вам всем еще от меня достанется. Мы, Мориарти, народ живучий, нас не скоро уходишь!

Дыхание его стало спокойнее, и он указал Барту на газету, лежавшую нераскрытой на тумбочке.

— Будь другом, отдай это Джимми Чэмберсу по дороге, ладно?

Джим Чэмберс был в палате единственным больным, возле койки которого не стояли бутылочки и баночки с разными фруктовыми пюре, вареньем и прочими яствами. Он никогда не покупал газету, не курил; как скряга, берег он каждый пенни и думал только о том, чтобы поскорей выписаться и вернуться на работу. Однажды он уже выписался из Спрингвейла, но снова был спешно водворен сюда с туберкулезным менингитом, от которого его лечили уколами.

Джим с благодарностью принял газету и отложил блокнот, в котором он делал какие-то вычисления.

— Вот подсчитывал, сколько там жена моя получает, — объяснил он. — Нет, Барт, не может она прожить на это да еще троих ребятишек прокормить. Нужно мне возвращаться на работу.

— Ты сперва сам поправься, Джимми, а потом уж о работе думать начнешь!

Глаза Чэмберса лихорадочно заблестели, когда он напал на страницу с объявлениями о найме на работу.

— Нет, ей там одной не управиться, — бормотал он вслед Барту.