Сказка для добермана

Конечно, а то как же…

– Для чего же?

Смерть улыбается, без предупреждения хватает за запястье с рисунком, отозвавшимся колкой болью, как от удара сотней острых игл, и я куда-то улетаю, отрываясь от земли, а его голос слышится издалека.

– Смотри внимательно…

И я смотрю. Вглядываюсь в уже виденные пейзажи, понимая, что это эльфийские земли, но то, что с ними происходит, нельзя игнорировать. Я стою в окружении некогда прекрасного луга, полного редких цветов с волшебными свойствами, куда меня приводил Эл, только сейчас здесь всё завяло. Серые, высохшие растения и пустыри – всё, что я вижу на километры вокруг, а потом меня перемещает к Вечному Древу.

Я дотрагиваюсь до шершавой твёрдой коры, и ко мне приходит пугающее осознание. Оно умирает. Умирает вот уже несколько сотен лет, но никто не может предпринять хоть что-то, чтобы остановить этот процесс. Эльфы пытаются найти лекарство, только время уходит всё быстрее, а шансов всё меньше, а вскоре, возможно, их прекрасный мир и вовсе может исчезнуть. Как они это допустили?

– Вот ты и выясни это, - подсказывает невидимый здесь собеседник, и его голос всё так же далёк, как эхо – не понять, откуда доносится.
– Пригласи меня как-нибудь прокатиться по ночному городу. Я тоже люблю скорость… - шепчет напоследок бог, даря мне полное могильного холода прикосновение губами ко лбу, когда я выныриваю из видения, словно из-под толщи воды.

Поцелуй смерти. Чёрт, да я просто счастливица!

Когда я открываю глаза, его уже нет рядом, зато моя голова на коленях у того, с кем я бы предпочла сейчас не разговаривать, но Дем пришёл за мной следом и, похоже, очень волновался.

– Куда ты рванула опять, зайка?
– спрашивает так ласково, убирая с моего лица налипшие пряди, что я в лёгком шоке.

– Подальше от тебя, - признаюсь честно, но встать не пытаюсь, выхватывая этот миг внезапной нежности, чтобы потом вспоминать его, прокручивая в памяти.

– Я тебя везде найду, ты же знаешь?

Он и сам, похоже, уже не рад своему поступку, и глаза выдают сожаление. Может быть, тот старый Демьян ещё здесь и никуда не делся, а может быть, мне отчаянно хочется в это верить, но как бы то ни было, я собираюсь взять от своей свободы всё. Даже если позже будет мучительно больно.

– Поцелуй меня, полицейский, - прошу, заворожённая его взглядом, и в начинающемся дожде мой голос, должно быть, едва слышен.

Но Дем склоняется ниже, медля у самых губ, а потом мы пьём дыхание друг друга, и нам обоим плевать на обрушившийся сверху ливень.

Точно так же, как и на чужое присутствие где-то рядом.

25

Ада

Уже дома, промокшие до нитки, мы усаживаемся у камина и молчим. Нам обоим есть, что обдумать, но эти мысли всё никак не могут облечься в нужные слова, да и не нужны они, когда только что прошлась такая буря. Следовало хотя бы подобрать уцелевшие обломки души после разгула стихии, и, наверное, Дем, как и я, просто не знает, что сказать. Только от разговора всё равно никуда не денешься.

В его руках появляется бутылка и два стакана, которые он наполняет, протягивая один мне.

– Это плохая идея, - пытаюсь отказаться, но кто бы меня спрашивал.

– Мне плевать, вампир ты или нет, но заболеть можешь, так что пей, - приказывает, а мне странным образом уже тепло от этого тона, хоть и раздражает. Может, всё дело том, что я папина дочка и в детстве была избалована его вниманием?

Ничего не остаётся, кроме как сделать глоток, обжигающий горло, и крепкий напиток выбивает слёзы. Я ловлю чужую ухмылку, и демон-искуситель тоже пьёт, радостный, что всё идёт так, как он хочет, а потом вдруг спрашивает:

– Что ты там делала? Имею в виду, я видел статую – насколько же ты зла на вашу богиню и за что?

О, если бы тебя не лишили памяти, ты бы её всю забросал и, боюсь, не только грязью…

– Не начинай, - прошу, не в силах собственноручно рвать свежие швы на своём огромном шраме.
– Давай поболтаем о чём-нибудь другом.

– Например?

Приваливается к дивану на безопасном расстоянии от меня, правда, жар его тела всё равно может посоперничать с температурой пламени, обдавая теплом, и в голову сразу ударяет ощущение его кожи на моей, заставляя кровь приливать не только к щекам.

– Ты же хочешь вернуть воспоминания, - ступаю на громко затрещавший лёд, но отступать уже бессмысленно – мы оба на середине этого озера, и на дно наверняка пойдём тоже вместе.
– Расскажи, как ты жил до того, как попал к тому гоблину.

Медленно отпивает, глядя на огонь, мыслями возвращаясь в прошлое, хмурится, и мне в который раз хочется себя ударить за то, что не могу произнести даже часть правды.

– Как я и говорил, всё очень странно. Я бродил по мирам, брался за любое дело, какое только предлагали – от поисков пропавших собак до поимки убийцы и слежки за ним. Только бы не думать о том, кем я стал.

– Значит, был наёмником, - делаю вывод, смиряясь с горечью от его слов, и как наяву вижу одинокого странника.
– А как ты с этими парнями познакомился? Они чем-то похожи на тебя.

– Это так. Я ведь на полном серьёзе думал, что моя магия – едва ли не единственная в своём роде и больше наследников той ведьмы не осталось, а потом я нашёл Демона, - делится он, морщась, как отголовной боли – возможно, воспоминания всё же пробиваются.
– Какое-то время я сам себе казался неприкаянным призраком, но каждый раз, когда я так думал, находил кого-то их парней. И вот мы собрались вместе.

Как же ему, должно быть, было больно и одиноко… Я ощущала себя такой же большую часть жизни, мотаясь по закрытым академиям, пытаясь отыскать что-то, хотя на самом деле искала себя. Но только встретившись с Демом и друзьями вдруг поняла, что больше не хочу бежать.

– И теперь тебе не кажется всё бессмысленным?

– Теперь нет.

Наши взгляды опять цепляются друг за друга, и в воздухе появляются опасные нотки.

– Если уж у нас вечер откровений, скажи-ка мне вот что, зайка, - чуть наклоняется, и я с титаническим усилием заставляю себя остаться на месте.
– Ты действительно не хочешь замуж за этого ушастого или это просто сомнения и страхи молодой невесты?

Вот тут я реально давлюсь напитком, некрасиво кашляя, и мне требуется время, чтобы прийти в норму.

– Опять хочешь развести меня на откровенность? Его вроде бы нет за дверью?
– я даже оглядываюсь, уже ничему не удивляясь, но Эл вряд ли смог пробраться сюда незамеченным.

– За это я извиняюсь, - хмурится, и эти слова ему наверняка трудно даются, как и те, что идут следом.
– Ты… действуешь на меня странно, и я не могу самому себе объяснить, почему каждый раз рядом с тобой становлюсь похож на придурка. Это как пытка чем-то безобидным.