Сказка для добермана

– Почему вы одни и как узнали, что я здесь?
– не замечаю, что рычу, но после такого приключения, что у меня было, это и немудрено.

– Чисто случайно, - Лекс отмахивается чуть нервно, и в его запахе я чую лёгкую панику, но от дальнейших подозрений отвлекает другой аромат, а я только теперь замечаю среди отчаянной компании незнакомую девушку.

Она кажется мне чем-то нереальным посреди этого кровавого хаоса. Серебро её глаз, устремлённых прямо на меня, напоминает небо перед дождём, которого тут почти не бывает, а я отчего-то чувствую скопившийся в воздухе озон.

Пахнет, словно созревшая малина, которую нужно поторопиться сорвать – если оставить ещё ненадолго, испортится. Потеряет свой вкус. И хочется этот аромат вдыхать бесконечно, пока не откажут лёгкие. Хочется им задохнуться.

– Мы знакомы?
– кажется, даже не моргаю, но она ведёт себя ещё хуже – закусывает пухлую губу, смотрит так, что волей-неволей внутри всё скручивается тугим узлом, закипает, и просыпается жажда впиться в эту сочную плоть, пробуя её на вкус.

– Я… так не думаю.
– Поджимает губы, а мне ни на мгновение не хочется её отпускать, и я, совсем не отдавая отчёта в своих действиях, приближаюсь к маленькой брюнетке, сжимая её в тисках своих рук.

Охает от неожиданности, но не пытается вырваться, и стоит ей оказаться так близко, а нашей коже соприкоснуться, все мои инстинкты вопят благим матом, чтобы забирал свою добычу как можно дальше.

«Зайка…»– всплывает в голове, и виски простреливает короткой болью, так что я вынужден разжать руки.

В её взгляде столько всего, что меня едва держат ноги, и, наверное, я слишком долго не общался с нормальными людьми, если так накрыло, но чутьё подсказывает, чтобы не расслаблялся и выяснил, в чём причина.

– Боже, давайте просто вернёмся домой, а там хоть заобнимайтесь, - закатывает глаза блондинка, и вскоре мы переносимся на Землю.

Меня доставляют почти бандеролью к родительскому дому и спешно прощаются, уходя, а я ещё какое-то время стою на крыльце, глядя вслед хрупкой фигурке, чей аромат до сих пор не покидает меня. Как самый настоящий пёс втягиваю ноздрями воздух, запоминая, чтобы потом выследить, впечатываю в подкорку этот дурманящий сознание флёр, и за секунду принимаю решение. Мы ещё встретимся, кроха, и я узнаю, почему ты так сладко для меня пахнешь, когда вокруг всё пропиталось смрадом…

Но сперва надо хотя бы раздобыть одежду и сообщить всем, что я жив.

* * *

Ада

У меня ступор.

Полнейшее онемение всех конечностей, когда внутренности перемешиваются, а кислорода не хватает, и виной всему этот бессердечный, лишивший меня разума тип.

Он что, и правда забыл меня? Вот так легко?

Когда мы стояли там, я сперва не поверила вопросу, но по его глазам прочитала ответ, и почти впала в летаргию – так сильно на меня подействовала наша встреча и эти слова, а потом он меня вообще обнял. Ха! Моя кошка едва с ума не сошла от восторга, упиваясь этой внезапной близостью, и мне просто колоссального труда стоило удержать своего зверя от глупости.

– Мы знакомы? Знакомы, блин… Серьёзно?
– не устаю повторять на пути к дому, а друзья не сразу находят, что сказать.

– Успокойся, это может быть временным явлением, - до последнего утешает Лекс, но сам не особо верит, хоть и очень хочет, чтобы всё оказалось именно так.

– Ты же замутишь тот чудодейственный напиток, чтобы печали этого дня показались мне мелочью?
– интересуюсь, хоть и понимаю, что ни один в мире алкоголь сейчас не заставит меня почувствовать и долю облегчения.

– Для тебя – всё, что угодно, - улыбается друг, и я уже предвкушаю, как забудусь, а потом проведу ночь в слезах, потому что эта встреча – настоящий нокаут.

Чтобы хоть как-то отвлечься от грызущих мыслей, решаю временно перевести тему.

– Слушай, а что ты отдала этому уродцу?
– спрашиваю у Алисы, и та с едва заметным облегчением вздыхает, боясь, что меня конкретно понесёт, но я спокойна, как удав, пусть а крови до сих пор не успокаивается пожар.

– Семейную реликвию, - хмыкает она.
– Я тут недавно узнала, что родственники резко озаботились моим местонахождением, и по ней вполне могут его отследить, так что пусть побегают. Посмотрим, как у них это выйдет…

Да, судя по рассказам подруги, семья всё никак не желает оставить её в покое, но благодаря тому, что они с Виком живут в межмирье, сделать это почти невозможно.

– Почему просто не выйдешь за него? Нет, я правда не понимаю… Это бы значительно облегчило вам обоим жизнь, и твоя семейка оставила бы тебя в покое.
– На самом деле, мне понятно нежелание подруги связывать себя такими крепкими узами, но у меня язык не поворачивается вслух назвать её трусихой, так что молчу.

– Мне не нравится, куда свернул наш разговор, - бормочет, вызывая улыбку, и на сердце становится чуть легче от того, что не я одна мучаюсь. Мне стыдно, да, но признаваться в этом, пожалуй, не буду…

Мы добираемся до моего дома без происшествий, и всё, чего мне по-настоящему хочется, это остаться в тишине, чтобы вдоволь насытить своих демонов жалостью, ненавистью к себе и ещё кучей вкуснейших эмоций, какие сейчас смешиваются во мне, вот только я знаю, что мне не позволят.

– Даже не думай об этом, - предостерегает Лекс, читая всё по моему лицу.
– Мы отпразднуем, словно ничего не случилось, и ты будешь улыбаться. Хочешь, пойдём в караоке и сорвём голос, а хочешь – будем напиваться, пока не отключимся, но никто не даст тебе остаться в одиночестве, поняла?

Меня хватает только на половину улыбки, хотя я действительно благодарна за то, что даже когда я прошу оставить меня в покое, эта троица делает всё наоборот.

– Спасибо.

– Прорвёмся, - подмигивает, и бетонная плита на моей душе становится самую малость легче.

Платье до сих пор хранит запах Дема, и мне легко представить, что он рядом, но всё же стоит переодеться, чтобы не дразнить свою нестабильную звериную половину, так что поднимаюсь наверх, борясь с собой.

– Надо включить новости.
– Дима опять входит в режим Оракула, и моя нога застывает на ступеньке, как только я слышу животрепещущие подробности прямиком с места событий.

– … истинные поклонники знаменитой серии книг, ставших бестселлерами, уже строят предположения. Жертва убита точно так же, как и первая жертва небезызвестного «Сказочника», и нам остаётся только гадать, последует ли маньяк этому сценарию и дальше! Может ли сам автор быть жутким убийцей, при том, что никогда не показывал миру своего лица?
– воодушевлённо вещает бесящая репортёрша.

Как в замедленной сьёмке оборачиваюсь и вижу на экране жуткие кадры, мелькающие друг за другом. Они подтверждают сказанное, а мой мир, всё это время живший только на бумаге и в головах преданных читателей, обретает вдруг иное, совершенно извращённое воплощение, превратившись в реальность посредством чьей-то больной воли. Девушка, которую мельком удалось заснять для репортажа, выглядит именно такой, какой я её и представляла, когда описывала это убийство несколько лет назад. Заснувшей вечным сном бледной красавицей, чьё тело опутали лианы терновника с распустившимися в нём кроваво-красными розами. В городском парке, выставленной на всеобщее обозрение.