Сказка для злодеев

— Тащите. Только осторожно, не уроните мне на голову. Штука тяжелая.

— Там их две! — крикнул Алешка вниз. — Ныряй снова!

Папа ухватил тросик, к которому на нижнем конце Женька прицепил какой-то темный предмет, и стал подтягивать его к краю колодца. Нагнулся, подхватил и поставил на пол что-то вроде мокрого стального чемодана.

Что меня удивило — он был как новенький. Пролежал в воде шестьдесят лет и даже поблескивал, не заржавел от старости и сырости.

Папа снова опустил тросик в глубину колодца, а мы стали смотреть на этот чемодан. Снаружи — ничего особенного. А вот что там внутри? Алешка тут же попробовал его открыть.

— Не смей! — строго одернул его папа.

— Не кричи на ребенка! — строго одернула его мама. — А то он с тобой деньгами не поделится.

Но Алешка еще раз доказал, что уж кто-кто, а он-то далеко не дурачок.

— А! — хлопнул себя по лбу. — Понял! Там может быть взрывное устройство. Откроешь без спросу — оно ахнет! И ни тебя, ни денег.

— Сообразил, — усмехнулся папа. — Но дело не только в этом. Такие вещи делаются только в присутствии официальных лиц. Составляется протокол, делается опись…

— Ну и где эти протокольные лица? Пашка-обормот? Или Червяков?

— Я одно из этих лиц, — сказал начальник Колян. — Пригласим еще главу района, директора банка. Вскроем хранилище…

— А там одни лягушки, — хмыкнул Алешка, но возражать не стал. Тем более что папа вытащил из колодца и второй чемоданчик. Этот был чуть потемнее первого и кое-где схваченный ржавчиной. Вслед за ним выбрался дайвер Женька и отдал бабушке ее зубы.

— Холодные какие, — сказала бабушка, вставив их в рот.

— Ну вот, — Алешка, откинув голову, полюбовался на нее. — Вылитая невеста. И говоришь понятно.

— Вы прошто крашавиша, — прошепелявил дядя Мифа.

А дайвер Женька испуганно взглянул на него — что, еще за одними зубами в черный колодец спускаться? Но Алешка его успокоил:

— Это у него от природы. Когда волнуется.

Дядя Мифа благодарно взглянул на него и взял бабушку за руку.

— Сладкая парочка, — хихикнул Алешка мне в ухо. — Но они друг друга достойны.

— Так, — решил папа, — отвозим добычу в отделение.

— Да, — сказал полковник Колян. — Запрем в оружейной комнате и приставим дежурного офицера. А утром соберем комиссию.

Алешка нахмурился, но возражать не стал.

* * *

Уже светало, когда мы наконец приехали домой. Мама сейчас же поставила чайник и усадила нас за накрытый по-праздничному стол. Кроме яблок, там даже стояла стеклянная банка с цветами. Мама очень соскучилась по папе. Да и мы тоже. Мы были ему рады, особенно теперь, когда вся эта история с подземельем, похоже, подходила к концу.

Мы стали пить чай и обмениваться новостями. Папа, правда, про свои новости промолчал — они у него секретные. А бабушка не удержалась и наябедничала на нас.

— Куда-то спрятали мою единственную, но драгоценную вилку…

— Мы теперь тебе сто вилок купим, — щедро пообещал Алешка.

— И что я с ними буду делать? — удивилась бабушка.

— Продашь, — подсказала мама. — А на эти деньги…

— Другие вилки купишь, — подсказал Алешка.

— И так до ста раз, — подсказал и папа.

Как же хорошо всем вместе валять дурака за чайным столом. Не то что по подземельям шастать.

— Я вот все думаю… — сказал Алешка.

— Не устал? — спросила его мама.

— Он привычный, — сразу же заступилась бабушка за своего любимого стригунка.

— Так о чем ты думаешь?

Алешка наморщил лоб:

— Я думаю, почему, когда наш прадедушка прятался в башне, она не выла и не гремела?

— Затаилась, — предположила мама. — Война ведь шла.

— Дело, думаю, в том, — сказал папа, — что во время обстрела и бомбежек что-то там нарушилось в этом… воющем механизме. А потом постепенно опять наладилось.

Так или не так, только этого уже никто никогда не узнает.

— Кстати, Сережа, — спросила наша бабушка нашего папу, — ты надолго к нам?

— А что, уже надоел? — улыбнулся папа.

— Ну что ты! Так быстро? — тоже улыбнулась бабушка. — На днях у нас конноспортивный праздник. Не хочешь посмотреть?

Тут Алешка мне подмигнул. Да я и сам подумал: что-то здесь не то. Скорее всего, бабушка побаивается этого Делягина, и ей было бы спокойнее, если бы папа был рядом.

(Но как выяснилось позже, г-н Делягин должен был опасаться не нашего папу, а нашего Алешку.)

Между тем за окнами уже стало заметно светлее. И мама спохватилась:

— А ну спать! Живо по раскладушкам!

Бабушка осталась ночевать с нами. Мама постелила ей во «взрослой» комнате. Но только мы с Алешкой улеглись, дверь распахнулась и, гремя непослушной раскладушкой, бабушка ворвалась к нам. И сердито объяснила:

— Поспать не дают ваши родители! Сидят рядышком босиком и пальцы на ногах считают: кто из них глава семьи!

Мы снова нырнули под одеяла, а бабушка, не сразу погасив свет, тоже взялась разглядывать свои пальцы на ногах.

Алешка фыркнул:

— А я завтра дядю Мифу заставлю разуться. Посмотрим — кто из вас главный.

* * *

Утром за нами прислали машину и отвезли в отделение. Там уже было полно народу — целая комиссия. И глава администрации, и начальник Колян, и представитель Госбанка, и даже три корреспондента. Один с телекамерой, другой с фотоаппаратом, третий с диктофоном. Ну и Женька-дайвер тут как тут — интересно же, зачем он в бездонный колодец спускался? Не только же за бабушкиными жуба… то есть зубами.

А еще один какой-то хмурый дядька поводил над чемоданами каким-то прибором и сказал:

— Можно вскрывать, не опасно.

А как вскрывать? На этих чемоданах стояли цифровые замки. Примитивные, но надежные.

Тогда тот же хмурый дядька достал из сумочки на боку еще один приборчик. Что-то покрутил, что-то повертел — чуть слышный щелчок в одном чемоданчике, щелчок в другом…

— Кто открывать будет? Кому такая честь?

— Мне, — смело сказал Алешка. — Я этого достоин. — И он поднял одну крышку, за ней другую. — И не пытайтесь повторить.