Сказка о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство Фей

– Что это за штуковина? – спросила Сентябрь.

– Привод Мира. Мы находимся в потайном месте, Сентябрь, внутри сердца Королевства Фей. Отсюда берет начало единственное течение Опасного и Несговорчивого Моря, и здесь же оно заканчивается. И не только оно. Не только.

Маркиза вновь подняла руку, и море отступило еще. Отлив обнажил другие шестеренки, железные, аккуратно и добротно выкованные. Каменные и железные зацеплялись воедино.

– Мы с тобой там, где твой мир смыкается с нашим. Где всего мгновение мир людей и мир фей существует как единое целое. Благодаря этому месту у населения появляется возможность перемещаться из одного мира в другой. Да - случайно, и да – неведомыми путями. Ты знаешь, прикосновение к железу забирает у фей силу, - поэтому они не могут обрушиться на ваш мир и поработить его. То же самое для людей и камней. Но некоторым, единицам, переходы удаются. Если бы не этот короткий поцелуй между камнем и железом, миры бы разошлись навсегда и существовали бы, не зная друг о друге. И никто бы никогда не смог почувствовать себя в мире, как в ловушке: ни в твоем, ни в моем. Детей бы не подменяли на гоблинов, или, что гораздо хуже, вообще бы оставляли кроватки пустыми, повергая матерей в глубокую скорбь. Никто бы никогда не терялся, не сбивался с пути.

– Вот это…

– Ты понимаешь? Понимаешь, что ты должна сделать.

– Но я не хочу.

– Но надо, потому что это разумно. Возьми Материн Меч, Сентябрь. Ты единственная девочка в Королевстве Фей, кому ларец позволил вытащить гаечный ключ. Единственная, чья мама любит копаться в моторах и двигателях. Как только ты рассказала мне о ней, я сразу, сразу почувствовала, что нам необходимо встретиться именно здесь, где оканчивается всё. Расторгни миры, Сентябрь. Разъедини их, - чтобы больше никто не посмел перетаскивать через границу несчастных, потерявшихся детей и оставлять их в мире одних, совсем без друзей.

ГЛАВА 19

Часы

в которой открывается всё.

– Как ни крути, но гаечный ключ маловат для этого, - сказала Сентябрь

– Да пойми же ты, - ответила Маркиза, - это не гаечный ключ.

Она пыталась звучать убедительно и авторитетно, и ее волосы окрасились в серо-фиолетовый оттенок, совсем как у шторма:

– Это меч. Очень древний. Он будет таким, как ты пожелаешь. Каким он нужен тебе.

– Но, получается… Больше не будет приключений. Получается, феи исчезнут из моего мира, и никто больше не расскажет интересную историю о них. И откуда люди смогут узнать, как выглядит виверн? Получается, сказки исчезнут совсем. Ведь они откуда-то появляются, так.

– Исчезнут, точно. Ни одна фея больше не подольет сливок в пиво, не сворует ребенка, не высосет душу. И люди перестанут колобродить по Королевству Фей; ковры и полы не надо будет мыть после них, да и за законы можно быть спокойной.

– Получается, что домой я тоже не вернусь.

– Да, и именно ради этого мне пришлось вести тебя сюда такой долгой дорогой. Теперь ты знаешь, как на самом деле выглядит Королевство Фей. И я прошу тебя о жертве, Сентябрь, - непосильной и великой, сама знаю, - во имя всех детей, которые сюда могли бы прийти. – Волосы Маркизы преобразились, став глубокого синего оттенка. – Хотя, честно говоря, не думаю, что это будет тяжело. Ты ведь даже не помахала на прощание отцу, который теперь занят убиванием людей в очередной ужасной битве! Да и о маме ты не особо волновалась! Что для тебя дом? Ничего. Тебе и возвращаться туда не хочется на самом деле. А здесь – я. Я прикажу освободить твоих друзей, и мы будем играть вместе, веселиться и плясать прямо под носом у урагана. Знаешь сколько я знаю разных игр!

Неделю назад, возможно, услышав подобные слова о маме и папе, Сентябрь бы расплакалась, - но сейчас глаза ее были сухи, как пересохшие колодцы. Она отвечала твердо:

– Конечно, не попрощаться с родителями было невежливо с моей стороны. Но это не означает, что я к ним так отношусь, и готова поставить на всем крест прямо сейчас и прямо здесь. И потом, разве не ужасно лишить любого ребенка возможности увидеть то, что увидела я? Оседлать виверна или прокатиться на лисапеде или встретить ведьму.

– Я так и думала, что ты это скажешь, - ответила Маркиза немного оторопело, отчего ее волосы стали снежно белыми. – Ты ничем не отличаешься от обычного ребенка, такая же бессердечная и эгоистичная. У меня действительно есть, что сказать тебе. Может, ты постараешься это выслушать?

Тотчас же появился Яго. Пантера Свирепых Штормов, мурлыча, встал покорно у ног Маркизы.

Когда она обхватила Сентябрь и усадила в ониксовое дело, та почувствовала, что в теплом зале ее тело наконец согрелось, а кожа разгладилась. Маркиза, усевшись в седло сзади, обняла ее, однако Сентябрь представились Зеленый Ветер и Леопард, какими бы они могли оказаться монархами Королевства.

Она тебя обманет

– Да я знаю, - вздохнув, пробормотала Сентябрь подруге. – Но иначе Суббота не увидит солнца. И Дол тоже.

Мне сто одиннадцать лет.

Я уже долго живу на свете. Я знаю, что она…

Пронзительно свистя, в воздухе мелькнула серебряная стрела, и Мерца рухнула на пол, пронзенная насквозь, сияя двумя огромными ранами в бумажной обшивке. Сентябрь ошеломленно подпрыгнула в седле и повернулась назад. Маркиза отточенным движением убрала лук за спину; секретное оружие исчезло из виду, словно струйка пара.

– Какие же нудные все эти долгожители, правда? Лишь бы не давать другим веселиться! Вечно талдычат о давно минувших днях!

Яго, грациозно оттолкнувшись, взмыл в воздух, не дав Сентябрь сказать и слова в ответ. Они полетели к вершине, к башням Одинокой Темницы. Бумажный фонарик, точнее её обрывки, осталась беспомощно лежать на многоцветном ковре. Длинная зеленоватая рука, залитая кровью, протянулась было вверх в надежде ухватиться за Сентябрь (или быть ею подхваченной), секунду-другую она тряслась в воздухе, но после обмякла и повалилась вниз.

Часы были повсюду, куда бы Сентябрь ни взглянула. Ей, Маркизе и Яго было невероятно тесно в маленькой комнатке под самым сводом башни, среди всевозможных циферблатов, больших и маленьких, среди непрекращающегося, размеренного, как сердцебиение, тиканья. Каких часов тут только не было: и маленькие прикроватные будильнички, и швейцарские домики, с золотой кукушкой внутри, и карманные, подвешенные на стены за цепочки и лежащие открытыми на столах, и громадные маятниковые часы, не меньше шкафа размером, со стеклянной дверью, и совсем маленькие песочные часы, и даже несколько солнечных. Каждый экземпляр был помечен продолговатой оловянной табличкой, с выгравированными на ней буквами имен и фамилий, которые ни о чем не говорили Сентябрь.