Сказка о муравье-богатыре

–  Дорогие сограждане! Все мы здесь - и черные, и рыжие, разумеется, с самым живым участием выслушали любопытный рассказ нашего уважаемого атамана-богатыря об путешествии его в коровье царство. Все мы одинаково сочувственно отнеслись к его мысли - завести и у нас правильное молочное хозяйство. Но… едва ли я ошибусь, если скажу, что последнее его предложение - идти в науку к скотоводам - не нашло того же сочувствия..

–  Верно! слушайте!
– раздались отовсюду поощрительные возгласы.

–  Ведь это, другими словами: чтобы мы, земледельцы, ходили на задних лапках - перед кем? перед муравьями, не знающими и азбуки полеводства, перед какими-то скотоводами! А ну как, в довершение позора, они ушлют нас еще с длинным носом? Тогда война неизбежна. Так не проще ли начать прямо с этого - с войны? Угнать у них весь скот - и дело в шляпе. Кто за войну - вверх усы!

Вся зала кругом ощетинилась усами.

–  За войну, кажется, все единогласно? Итак, остается только выбрать главнокомандующего. Но о выборе, я думаю, теперь и речи быть не может. Один муравей у всех на виду: наш славный атаман-богатырь Грызун.

–  Грызуна!
– заревела ликующая толпа.

–  Любезные сограждане!
– заговорил тут, в свою очередь, Грызун.
– Я глубоко тронут… я не знаю, как и выразить свою благодарность… но, расставаясь с атаманом скотоводов, я поклялся ему в вечной дружбе. Как ни ценю я ваше высокое доверие, но должен отказаться от незаслуженной чести…

Кругом пронесся угрожающий ропот.

–  Ты не имеешь никакого права отказываться!
– запальчиво вскрикнул на шее Грызуна чернокожий оратор.
– Какое дело нам до твоих личных отношений к тому или другому? Народ тебя выбрал - и ты должен повиноваться.

–  Пропустите, господа, мать-муравьиху!
– послышались тут голоса.
– Муравьиха говорить хочет.

Толпа расступилась, несколько услужливых рук подхватили грузную матушку-муравьиху и поставили ее на камешек, рядом с Грызуном. Она сострадательно оглядела последнего, обняла его усом и обратилась затем к народу:

–  Милые дети мои, рыжие и черные! Грызун принимает ваш выбор и приложит весь свой ум, всю свою хитрость, чтобы с наименьшею потерей обеспечить нам полную победу. С закатом солнца он двинет всю нашу боевую армию в поход. Теперь же, на прощанье, общий роздых и двойной паек на брата.

Воздух огласился радостными криками:

–  Ай да матушка-муравыиха!

И все трое: муравьиха, Грызун и чернокожий оратор очутились на руках ликующего народа.

VIII. РАЗГРОМ КОРОВНИКА

Около полуночи армия рыжих переступила уже в строгом порядке границу коровьего царства. Здесь главнокомандующий, остановившись перед фронтом, изложил воинам свой боевой план.

–  Вы слышали, ребята, - говорил он, - что наказывала нам мать-муравьиха? Победить с наименьшею потерей. Штурма, следовательно, быть не может. Мы устроим правильную осаду и заставим скотоводов добровольно уступить нам половину своего молочного скота. Чтобы осада была неотразимая, мы возведем вокруг всей столицы их траншею.

Сказано - сделано. Сама природа, казалось, покровительствовала осаждающим: ночь была безлунная, темь непроглядная. Неслышно подступило рыжее войско к неприятельскому муравейнику, неслышно принялось за земляную работу.

На рассвете глазам ничего не чаявших скотоводов представилось диво дивное: весь муравейник их был обведен кругом, как плотным кольцом, высоким валом, а из-за вала непрерывною щетиной грозно торчали усы рыжего войска.

–  К оружию!
– пронесся по всему муравейнику боевой клич,- и все способное к военному делу население муравейника бросилось к главным воротам и на городской вал, около пастбища, чтобы остановить вооружение врагов.

Но, к немалому изумлению скотоводов, земледельцы не трогались в своей траншее. Один только рыжий усач вылез из-за вала с зеленою веткой в приподнятой руке и безбоязненно направился к муравейнику.

–  Парламентер!

Атаман осажденных, Сосун, с такою же ветвью мира вышел к нему на встречу.

–  Вы ли это, полковник?
– удивился он, узнав недавнего своего друга.

–  Как видите, - отвечал Грызун, - хотя, впрочем, уже не полковник, а генерал, главнокомандующий.

–  Не поздравляю, - с презрительной усмешкой сказал Сосун.
– Вы этим, видно, хотите отплатить нам за наше гостеприимство?

–  Сам я не имею решительно ничего против вашего народа, а лично к вам, monsieur Сосун, питаю самые теплые, дружеские чувства… - начал Грызун.

–  Рассказывайте!..

–  Уверяю же вас…

–  Так я вам и поверю! Хороша дружба, нечего сказать! Оставьте, пожалуйста, эту дружбу вашу при себе и отвечайте просто: зачем пожаловали?

–  Будь по-вашему, - сказал со вздохом Грызун.
– Станем говорить лишь о деле. Восхищенный вашим образцовым молочным хозяйством, я имел неосторожность предложить своему народу взять с вас пример. Но в нашем народе преобладает боевой дух. Против моего желания было решено силою отнять у вас скот. Меня выбрали главнокомандующим. Мог ли я отказаться? Но проливать кровь вашего племени я ничуть не желал бы, поэтому предлагаю вам полюбовную сделку: уступите нам без боя половину вашего скота - и мы, как пришли, так и уйдем.

–  Ни одной штуки!
– воскликнул Сосун.

–  Будьте благоразумны, - настаивал Грызун.
– У вас останется ведь половина скота. При вашем искусстве разводить телят вы, в какой-нибудь год времени, удвоите опять свое стадо.

–  Ни одной штуки!
– с решительностью повторил Сосун.
– Мы веками, неусыпным уходом развили эти редкие породы, а вы, не ударив палец о палец, хотите забрать себе вдруг, ни более, ни менее, как половину того, что мы нажили!..

–  Да ведь вы в нашей власти, - доказывал Грызун.
– Мы - коренное воинское племя; сквозь цепь нашу вам не прорваться.

–  Штурмуйте, если хотите. Мы за себя тоже постоим.

–  Нет, штурмовать вас мы не будем, но мы заморим вас голодом.

–  О, провианта у нас довольно!

–  Ну, этому-то я не поверю. Не сами ли вы, два дня назад, говорили мне, что магазины ваши еще пусты?

–  Магазины - да. Но у нас есть образцовое стадо коров; оно прокормит нас хоть круглый год.

–  Так вы добровольно не сдаетесь?
– спросил Грызун.

–  Разумеется, нет.

–  Ну, так мы заставим вас сдаться!

–  Это как же?

–  А вот увидите.

Оба военачальника холодно отдали друг другу честь и разошлись.

Вернувшись в свой лагерь, Грызун созвал в траншее военный совет.

–  Так и так, - рассказал он.
– Они не сдаются. Вскоре, конечно, раскаются, безумцы, но прежде, чем обратиться к крайнему средству, к грубой силе, я думаю испытать еще одну военную хитрость. Дело опасное, и потому я рискую только одним собой. В полночь я отлучусь. Если к рассвету я не вернусь, то, значит, хитрость не удалась и меня нет в живых. Тогда можете избрать из своей среды другого главнокомандующего, и он уже решит дальнейший план действий.