Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига

— Почему ты так уверен?

— Домэр у дороги стоит.

— Кто?

— Караван домэров. Никогда не слышала? — Джастер поправил лютню и свёрток с шатром за плечами. — В Сурайе их караваны — обычное дело. Не думал, что они и сюда добираются… Народ такой, всю жизнь по дорогам кочуют. Танцами и пением на жизнь зарабатывают, с ножами и огнём представления устраивают. Ещё коней продают. Или крадут, это кому как повезёт.

— А нам повезёт?

— Коней у нас нет, красть нечего, — усмехнулся он в ответ. — А от общего костра домэры гостей не прогонят. Главное, ты помалкивай, я сам со всем разберусь.

Мне не оставалось ничего другого, как молча кивнуть, гадая про себя, сколько ещё удивительного в мире, о котором я так мало знаю.

После очередного поворота дороги я увидела широкую луговину, на которой полукругом стояли удивительные повозки. Низ повозок был похож на телегу, но вместо невысоких бортов были настоящие стенки и крыша из натянутой на ободья ткани. Но были домики и полностью из дерева. Все повозки ярко разукрашены и разрисованы цветами или разноцветными полосами, точками и разными фигурами. Мужчины и женщины, смуглые и черноволосые, занимались делами вокруг большого костра и не уступали в пестроте нарядов своим удивительным домам. Даже дети одевались ярко и пёстро. Такое впечатление, что я попала в оживший цветущий сад или на какой-то праздник.

Дальше за повозками на берегу протекающего через луговину ручья, щипали сочную траву красивые кони.

Увидев нас, несколько мужчин переглянулись и пошли навстречу. Одеты они были в яркие рубахи, поверх красовались вышитые цветами жилеты, а вот штаны и сапоги у всех были тёмными. А ещё все мужчины носили усы, но без бороды.

— Дэкусаре лачо, — сказал вдруг Джастер, выступая вперёд и слегка склонив голову. — Дозвольте у вашего костра погреться.

Мужчины переглянулись, и один из них обратился к Шуту:

— Сыр тут кхарэн?

— Ман кхарэн Джастер, — с обезоруживающей улыбкой ответил воин. — Ада Янига, травница.

— Откуда язык наш знаешь? — подозрительно смотрел на нас говоривший. — Ты не домэр.

— Друг у меня был из домэров, — спокойно ответил Джастер, поразив меня новой деталью из своей жизни. — Он научил.

— А она почему не знает?

— Так он не с ней дружил, — усмехнулся Шут.

Мужчины переглянулись и засмеялись.

— Мишто явъян! — говоривший широким жестом указал в сторону костра. — Друг домэра — наш друг!

«Я везде за своего сойду…»

— Постой, Дробган, — остановил его другой. — Пусть скажет сначала, знает ли песни наши?

— А как же! — лютня в руках Джастера оказалась быстрее, чем я успела открыть рот от удивления.

Воин же провёл пальцами по струнам, чуть подстроил, и над дорогой зазвенела быстрая и зажигательная мелодия, сразу привлекая к нам внимание всего лагеря.

— Ай, домарэ-э, да пошунэнти, ох, сыр ило мэ на-я-ша-я-дём. Ай, мири миленько, да барвалэндыр, ой, чяёрья мэ да ли чёрдём!

Мужчины переглянулись, посмотрели на меня, а затем дружно подхватили припев. И почти сразу к ним присоединились и женские голоса.

— Ой-ой-ой-ой-ой, да пошунээнти. Ай-ай-ай-ай-ай, со тэ кэрав? Ой-ой-ой-ой-ой, да подпхэнэнти. Ай, сыр про свээто мэ тэ дживав?

Джастер пел дальше, а я невольно краснела под взглядами, какие с улыбками на меня бросали и женщины, и мужчины, окружившие нас. Кто-то из женщин носил пёстрые платки, кто-то — две косы или распущенные по плечам волосы. Одевались они в яркие пышные юбки и блузки. И у всех множество украшений из серебра и камней на руках, шее, в ушах и даже в волосах.

Я рядом с ними чувствовала себя деревенской простушкой. Неужели в Сурайе все женщины так красиво одеваются?

Ну почему ведьмам нельзя так же?

Джастер вот в своей лоскутной рубахе и в самом деле, почти как один из них….

— Ай, нэ сарэ-е-са ёй сы лачи, лачи, нэ дриван хара-я-ктерно. Ай, то традэл ёй, ай, ко бэнга, бэнга, то дриван ласка-я-тельно.

Под одобрительные возгласы Джастер закончил петь, мужчины смеялись, хлопали его по плечам, и повели к костру, о чём-то говоря на своём языке.

И в самом деле, за своего приняли… Но загрустить я не успела.

— Пойдём, красивая, — одна из женщин потянула меня за руку. — Пойдём к костру!

Под смех и непонятные мне разговоры я шла в окружении женщин в другую сторону лагеря, туда, где кипел большой котел, и готовилась еда.

Когда мне удалось мельком увидеть Джастера, он сидел у костра с мужчинами, они пили и громко разговаривали, время от времени весело смеясь.

— Вот, помоги, — одна из женщин протянула мне большой черпак. — Помешай суп. Вэнзло свой можешь в вардо оставить, не потеряется.

Я кивнула, сняв сумку и положив на «крыльцо» повозки, так чтобы не мешалась. За её содержимое я не беспокоилась. За эти дни я успела выяснить, что вещи, которыми пользовалась постоянно» — посуда для еды, гребень с зеркальцем, и мешочки с сушёными травами для отваров, — из неё не исчезали, а такая «добыча» вряд ли кого заинтересует.

И почему такая несправедливость? Джастер сейчас сидит как гость, а я работаю, как прислуга. Но, кажется, это никого не смущало.

Приглядевшись, я поняла, что лагерь делился на мужскую и женскую часть. Кто-то из женщин молол зерно ручными жерновами, кто-то кормил детей, кто-то шил. Девушки с непокрытыми головами сидели в стороне и наряжались, украшая себя цветами, бусами и браслетами. Они смеялись, глядя, как младшие девочки возле них пытались танцевать.

— Ай, постой, Гавалэ, — другая спешила к нам. — Одна же ромнэ, дай дыкхлэ повяжу.

Мне на голову опустился яркий голубой шарф из тонкой ткани, концы которого были украшены серебристыми круглыми пластинками, красиво звеневшими при каждом движении. Длинные стороны были обшиты яркой бахромой.

Женщина покрыла мне голову, убирая волосы с лица, и завязала концы шарфа на затылке.

— Ой, красавица! — всплеснула она руками. — Ой, хороша!

Я осторожно ощупала знак замужней женщины. Не знаю, что Джастер им там всем напел, но мне нравилось это украшение, хоть и никаких прав на него у меня не было. Зато удобно, волосы в лицо не падают…

Даже жаль будет обратно возвращать. Может, попробовать лентой волосы перевязывать?

Конечно, это не по ведьмовским традициям, но и не деревенские косы, которые я всё равно плести не умею.

— Помогай, красивая! — засмеялась та, что повязала мне шарф. — Праздник скоро, петь, танцевать будем!

Праздник и в самом деле начался, едва стало темнеть. У костра собрался весь домэр. На земле постелили длинное полотнище, на которое женщины ставили угощение. По центру сидело несколько мужчин в возрасте, за ними молодые, среди которых затесался и Шут, потом парни. На другом краю сидели женщины с детьми и девушки. Отдельное место было приготовлено для ещё одной женщины, Даэ Нану, кхэратун домэр, как я успела узнать из разговоров.