Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига
Шрифт:
— Я сложу! — выкрикнул кто-то из парней. — Про великого Мелвана, победителя бэнга!
— Нет, я! — отозвался девичий голос. — Это шахвани Янига бэнга победила!
— Я гадину убил!
— Без шахвани ты в кустах сидел! А она силой своей!..
— Эй, домэры, не ссорьтесь! — Джастер примиряющее поднял руки. — Праздник такой зачем портить? Все же постарались, все друг другу помогали, про всех и пойте!
— Верно! — закричало сразу несколько мужских голосов. — Про всех петь надо, про весь домэр!
— И выпить за победу! — подлил масла в огонь Шут.
— Верно,
Я не верила своим глазам.
Только что они были уставшие и испуганные, а сейчас мужчины довольно хлопали друг друга по плечам, парни весело собирали новый костёр, без страха проходя мимо мёртвого кхвана, и ударяя по нему кулаками. Женщины обсуждали, у кого какие запасы найдутся для праздника, а девушки уводили детей спать в уцелевшие вардо.
Двое мужчин вели Даэ Нану под руки, следом шла Юнэ. А я только сейчас сообразила, что так и стою на крыльце чужого вардо, а нам надо ещё место для лагеря найти.
Я огляделась в поисках Шута и совершенно неожиданно обнаружила, что он стоит внизу, сбоку от ступенек.
— Джастер…
— Спасибо, Янига, — тихо сказал он, не глядя на меня. — Ты всех спасла. Никто не пострадал.
В глазах стало мокро, и я поспешно заморгала, чтобы не разреветься от неожиданного понимания, что всё действительно закончилось.
Кхван мёртв. Значит, пока нам больше боятся нечего.
— А ты как?
Он только хмыкнул в ответ, потому что к крыльцу подошла кхэратун домэр. Я поспешно спустилась со ступенек, понимая, насколько невежливо было стоять там одной.
— Простите нас, — я виновато опустила голову. — Простите…
— Ой вэй, — раздалось в ответ. — Что за шавхани! Весь домэр спасла, такой страх поборола, а прощения просит!
Я вскинула голову, но женщина уже смотрела на Шута.
— А ту баро мурш!
Сопровождавшие кхэратун домэр переглянулись.
— Мелван…
— Ой вэй! — воскликнула Даэ Нану. — Где ваши глаза были?! Кто этого бэнга бил, пока вы в кустах сидели, храбрости набирались?! Ты, Сейву? Или ты, Ачан?
— Все вместе бэнга победили, матушка. — Джастер спокойно выступил вперёд, пресекая спор. — И откуда в ваших краях такие звери завелись? Никогда не видал.
— Эй, да откуда же нам знать? — отозвался один из мужчин. — Сами такое впервые видим!
— А мы с госпожой его уже слышали не так давно. Дня три назад. Или четыре? Помните, госпожа Янига?
Я кивнула, подтверждая сказанное. Мужчины переглянулись и посмотрели на кхэратун домэр.
— Отведите Юнэ к Райко. — властно бросила Даэ Нану через плечо. — Ступай за мной, шахвани. И ты, раклэ. Разговор у меня к вам есть.
В вардо по-прежнему горела лампа, теплилась жаровня, всё также лежали на столике карты и стояли две пустые чашки.
Увидев всё это, я испугалась, как отреагирует Джастер, но Шут только мазнул взглядом по столику и встал справа от двери, как обычно изображая «пса». Вид у него был совершенно невозмутимый.
А вот Даэ Нану всплеснула руками и сбросила с плеч шаль, накрывая ей столик.
— Ой вэй… — тихо простонала она, схватившись
руками за голову. — Ой, горе мне, старой… Шахвани не разглядела, про Лил позабыла…— Они не потеряют силу, не бойтесь, — спокойно сказал Джастер. — Расскажите госпоже Яниге, что хотели сказать.
Кхэратун домэр выпрямилась, поправляя платок на голове.
— Что же ещё не увидели мои глаза? — она подошла к воину, глядя на него снизу вверх. — Чем на хлеб зарабатываешь ты себе?
— Песни пою и людей веселю, — улыбнулся в ответ Джастер, — И госпоже Яниге служу, покуда нужен.
Хотя ответ был в его духе, последние слова неожиданно резанули мне сердце.
«Не верит он, что захочешь с ним быть»…
— Писхари ты… — протянула Даэ Нану, недоверчиво меряя Шута взглядом. — Ой вей…Не видала я ещё писхари, который за хозяина бэнга задавит…
— Так я и не давил, — снова улыбнулся Шут. — Госпожа Янига силой Шанака владеет, и весь домэр помог с ним справиться. Расскажите госпоже про этого бэнга, матушка. Что вы знаете?
Кхэратун домэр снова смерила воина недоверчивым взглядом, отошла к столику и опустилась на подушечку, слегка поежившись от проникающей с улицы прохлады. Поверила она Джастеру или нет, но шаль убирать не стала.
— Домэр мой всю жизнь кочует, — она поставила на жаровню чайник. — Мужчины наши песни слагают и коней продают, женщины — пляшут да песни поют. Много селений мы видели, многое слышали.
Она коротко взглянула на нас, но Джастер, оперевшись на косяк двери, слушал молча. Я же вдруг почувствовала себя очень уставшей и невольно посмотрела на подушечку, где сидела раньше.
— Что ж это я, старая, о гостях забыла, — Даэ Нану заметила мой взгляд. — Садись, шахвани, дорогая гостья ты в моём вардо!
Я с благодарностью села и заметила в чёрных глазах непонятное выражение.
— Продолжайте, матушка, — напомнил о себе Шут. — Время позднее, вам от таких тревог отдыхать нужно.
— Верно говоришь, — кхэратун домэр взяла чашки и налила настой мне и себе. — Знает ли шахвани Тратал?
— Нет, — я покачала головой, отпивая подогретый напиток. — Что это?
— Город, в пяти днях пути. Шептали мне, что с этой весны люди там стали боятся темноты. С сумерек запираются они на все засовы и до утра жгут свечи. Потому как из темноты являются бэнга и утром находят только останки несчастных. А то и никого не находят.
— А что за бэнга, не говорили? — заинтересованно спросил Джастер.
— Разное говорили. — Даэ Нану снова внимательно посмотрела на воина. — И про рогатых, и про крылатых, и про зубастых сказывали. А пуще того молчали, потому как любого, кто про бэнга болтать начинал, очень быстро в темницу кидали, и больше никто их не видел.
— Интересно как… — воин задумчиво гладил короткую бороду. — А ещё за что людям рты закрывают, матушка?
— За разговоры непотребные о шувани одной. — серьезно смотрела на нас кхэратун домэр. — Говорят, что молода она и собой так хороша, что сначала младший хозяин Салаксхема, а затем и сам герцог перед её красотой не устоял. В замке его она живёт, ложе обоим греет и вертит ими, как хочет.