Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига

Я вздохнула, сетуя на свою недогадливость, и пошла следом за кузнецом, ведя Ласточку в поводу.

Всё верно. Если у разбойников на острове схрон, то добычу надо таскать по удобной тропе. К тому же, сюда посланцы Вахалы за данью ездят, тоже надо сундуки носить…

Удивительно, что эту тропу никто не нашёл.

Загадка разрешилась просто: гать заканчивалась на крохотном островке, поросшем осинками и камышом, а дальше до берега настила не было. Зато был Микай, который привязал Воронка к тонкому деревцу и выкладывал тропу из сколоченных попарно досок, спрятанных тут же, в осиннике.

— Это они такую гать сделали?

— Дык нашенская она, госпожа. Давным-давно сроблена, мужики наши её в порядке держали, чтоб, значится, округ Гнилушки по какой нужде не ездить. Гнилушка-то, она узка да долга, с солнышком выехать, токма к вечеру до городу и доберёшси. А напрямки и к обеду поспеть можа, а к вечеру обратно воротиться… Хороша гать была, на телеге да на санях ездили. А энти стару гать порастрепали да вона чего удумали…

Я только кивнула в ответ его сожалениям. Разбойники хитро устроились на готовом. Кто бы на берегу ни был, им приходилось ждать, когда придут с острова и перекинут мостки. Перешли — и всё убрали, как ни было.

Вода чёрная проглядывает в ряске, деревья кривые да мелкие, осока да камыш, кочки да трясина. Комары и лягушки одни. Даже клюква не растёт.

С берега — болото и болото. Гнилое.

Вернувшийся Микай отвязал Воронка и повёл на берег. Конь шёл неохотно, но спокойно, и я поняла, что эта дорога ему привычна. Видимо, загон на острове был построен именно для него.

Мостки оказались узкими. Дважды я чуть не оступилась, а вот умная Ласточка прошла, ни разу не споткнувшись.

Топкий берег был устелен сухим камышом, и мне удалось перейти по нему, не провалившись в грязь по щиколотки. Микай ждал нас на берегу, под песчаным обрывом. Смотреть в мою сторону кузнец по-прежнему опасался, и я не спешила его привечать.

Госпожа — так госпожа. Прилежней учиться станет.

В молчании дождавшись Шута, мы поднялись по тропинке в лес и скоро вышли к дороге. Уже там Шут помог мне сесть верхом, в очередной раз расправляя многострадальное платье госпожи. Сам он тоже взобрался в седло, а вот Микай так и вёл Воронка под уздцы: нагруженный конь не вынес бы тяжести всадника.

Впрочем, скоро я убедилась, что так даже лучше: я могла ехать рядом с Джастером и говорить с ним так, чтобы идущий за нами следом кузнец ничего не слышал.

— Джастер… Можно, я у тебя кое-что спрошу? Только ты не ругайся и не сердись, хорошо?

Шут оглянулся через плечо. Серьёзный взгляд никак не вязался с его пестрым шутовским нарядом и лютней за спиной.

Если он так зыркать будет, то лучше бы наёмником переоделся.

— Как много просьб, ведьма. Что ты хочешь?

— Почему вместо небесной любви люди выбирают земную?

Воин вздохнул, снова глядя на дорогу. Он прекрасно понял, зачем я это спросила, но ответил иначе, чем я ожидала.

— Не знаю, Янига. Может, боятся, потому что чувства очень сильные. Может, не верят, что это настоящее. Наверно, каждый решает для себя сам, что ему важнее: простое и понятное будущее или неведомые прежде чувства. А бывает и так, что у человека уже есть семья, и он остаётся с ней. Земная любовь ведь тоже искренняя. Просто она… Только она всегда не такая яркая и… всепоглощающая. Даже когда обычная любовь проходит, у людей остаются обязательства, дети, общий дом. Не каждый человек это оставит даже ради новой любви, какой бы она ни была. Только в отличие от земной, небесную любовь не забыть. Проще умереть.

— А как люди влюбляются? Когда любовь обычная, а не небесная?

— Почему ты меня спрашиваешь, ведьма? Я любовной магии не учился. Вон, у тебя страдалец есть, его пытай.

— Джастер!

— Что? — ухмыльнулся он на мой насупленный взгляд. — Жалко тебе его?

Я оглянулась на кузнеца, медленно бредущего за нами по дороге. Смотрел он под ноги, широкие плечи были опущены. Воронок успевал щипать на ходу листья с придорожных кустарников и даже траву с обочины, но Микаю до этого, как и до наших разговоров, не было дела. Наверняка о погибших родных думает. Получить долгожданную свободу и узнать, что твоего дома и близких больше нет, а сам ты ещё и колдун, опасный для людей…

Это очень больно и тяжело.

И мне даже сказать ему в утешение нечего.

— Я ему сочувствую, — я посмотрела в глаза Шуту. — Ему сейчас не просто. Ты мог бы…

Воин хмыкнул и перевёл взгляд на дорогу.

— Просто в жизни редко когда бывает, Янига. Он крепкий парень, справится, не волнуйся. Пережил влюбленность, переживёт и это.

— Влюблённость? Ты про ту девицу, которая замуж за друго… Ой, прости! Я не хотела…

— Люди часто путают любовь и влюблённость, ведьма. — Джастер даже не покосился в мою сторону. — Влюблённость всегда яркая и накрывает с головой, как волна. Весь мир кажется прекрасным, голова кружится от счастья, кровь кипит, страсти накалены, как железо в горне. Все мысли только об одном. Лучше возлюбленной на свете нет, все кто не согласен — враги навек…

Джастер не видящее смотрел на дорогу, печально улыбаясь, и я подумала, что ему это состояние очень знакомо, а вот я ничего подобного не переживала.

— Разве это плохо?

— М? — он вздрогнул, возвращаясь из задумчивости. — Нет, не плохо. Недаром менестрели её сравнивают с весной или цветком. Таких цветов-вёсен в жизни может быть очень много. У кого-то она быстро проходит, а кого-то года на три хватает. Плохо становится, когда влюблённость заканчивается, а всё, что люди успели наговорить или наделать — остаётся. Хорошо, если влюблённость в любовь перейдёт, такие пары живут и счастливы. Но и плохой конец не редкость. Люди много глупостей в таком состоянии делают.

Я прикусила губу, вспоминая себя. Как он тогда сказал: увлеклась, пройдёт…

Но не прошло же… Да и непохоже было на то, что он описывает…

— А какая любовь ещё есть?

— Родственная, — воин спокойно смотрел на дорогу. — Так детей любят, родителей, друзей, ремесло, дом, землю… Такая любовь, наверное, всем знакома. Ты вот наставницу свою так любишь.

— С чего ты взял?

— А разве нет, ведьма? Она же тебя вырастила и воспитала, можно сказать: матерью тебе была. Или ты её ненавидишь за это?

— Нет, конечно! Просто я никогда об этом не думала… так.

— Люди вообще о таких вещах редко думают, — фыркнул Шут, сразу напомнив мне разговор в Кронтуше.

Как он тогда сказал: «ты же ведьма любовной магии, должна в этом понимать…»

— А муж с женой тогда как друг друга любят?

— Так и любят, — спокойно ответил он. — Как мужчину и женщину. Каждый друг друга за что-то любит, за что-то терпит, за что-то ненавидит… Этим обычная любовь от влюблённости отличается. Когда человек влюблён, он ничего плохого в предмете обожания не видит и любые его поступки оправдает. Влюблённость застит и глаза, и разум. А когда человек просто любит, то легко может сказать, что в любимом нравится, а что нет.