Сказка про котика и боевую цаплю

– Я разрешаю воспользоваться полигоном, – поспешил вмешаться Марук, а то этот обмен любезностями, как он подозревал, может затянуться до вечера и закончиться банальным мордобоем, прямо посреди двора.

На него посмотрели неодобрительно все, кроме решившего заняться защитой чужой чести Долинника. Видимо перспектива стоять тут до вечера и слушать переговоры, всех вполне устраивала.

– Дожился, – очень мрачно и очень тихо пробормотал Марук.

А из-за жасминового куста вышел еж и неспешно стал пересекать двор, жизнерадостно похрюкивая. И Марук понял, что кто-кто, а еж действительно издевался, причем именно над Долинником.

Кунмери Долинник оказался мужчиной упрямым и последовательным. Бросать вызовы ему уже приходилось, он знал, как все должно происходить и упорно пытался вернуть все в правильное русло. Иногда ему это даже удавалось.

На полигоне он, наконец, смог торжественно бросить вызов котику и обрадовался этому так, что попутно обвинил его в отсутствии должного воспитания и неуважении окружающих. Лост тут же все испортил, попутно подтвердив, что, да, он вышел из болот, и нет, он ни капельки не уважает соперника. Под это же дело Лост, который должен был выбрать оружие, торжественно от него отказался. А то он там в своем болоте птичек ловил, а не в солдатиков игрался. Долинника это почему-то обрадовало, и он опять попытался вернуть свой вызов в правильное русло.

– А еще я умею в котика превращаться, – добавил Лост.

Долинника из правильного русла тут же выбросило, и он замер со странно поднятой рукой.

– Показать?

Долинник неуверенно помотал головой.

– И правильно, – подержал его кто-то. – Он превращается обратно неодетым.

– Не всегда, – оскорбился Лост. – Сейчас уже довольно редко.

Несчастный борец за чужую честь понял, что события опять сворачивают в какую-то сильно не ту сторону и потребовал начинать. Потому что у него еще дела были, которые его ждали.

– И зачем тогда ввязываться? – философски спросил Ваня. – Закончил бы свои дела и потом пришел.

Долинник эту философию почему-то не оценил. Ему хотелось сначала боя, а потом уже неотложных дел. Странный человек, в общем.

Полигон у Стрижей был старым и красивым. Даже в относительно молодом городе, этот полигон был именно таким, что только подчеркивало их статус. Кунмери на этот полигон смотрел с удовольствием. На массивные серые камни, из которых была сложена ограда и в которые потом вплели все защиты. На облезшие местами рисунки на этих камнях. Белые силуэты птиц, черные – кошек. Тонкие, черные побеги какого-то растения, сначала кажущиеся трещинами в камне. Герб Стрижей, тоже птичий силуэт, взлетающий над тремя горными вершинами. Непонятный символ, занявший собой едва ли не четверть стены справа.

Смотрел на полумесяц трибун для зрителей, почему-то полосатых, как шмели. На пятачок под навесом для тех зрителей, которые любили стоять, просто не под открытым небом.

На мелкий песок под ногами, под которым наверняка скрывается что-то интересное, но кто же его покажет незваному гостю?

Полигон Кунмери нравился. От него веяло благородной старостью и силой. А еще настоящестью.

А вот противник… Противник ему не нравился, и понравиться не мог. Да он ему не нравился еще в те времена, когда был просто вольнонаемным магом, не успевшим побывать в каком-то странном чужом мире. Не нравился из-за того, что запросто выбрасывал те шансы, за которые сам Кунмери готов был убить. Этому типу ведь предлагали стать частью Дома и не раз. А он отказывался. Словно надеялся заполучить что-то лучше. Где-то там. И именно поэтому Кунмери за ним наблюдал. Не мог понять его и наблюдал, пытаясь разобраться, но это было сложно.

Нет, то, что этот тип надеется каким-то невообразимым образом заполучить собственный Дом, ясно становилось довольно быстро. А вот все остальное, которое точно было, рассмотреть было нереально.

А непонятные вещи Кунмери всегда злили. Ему казалось, что кто-то таким вот образом над ним издевается, чего он очень не любил. С детства не любил.

А еще больше он не любил, когда издевались открыто. И об этом все знали, как и о его мстительности. Ну, все, кроме странных иномирян, пришедших в Дом Стрижей вместе с Лостом Вильхе. Причем, эти люди издевались так, что Кунмери опять не мог понять. Не мог понять специально они или нечаянно. Или у них так принято, особенно перед боем. Они так друг друга подбадривают… В общем, иномирян Кунмери теперь тоже не любил. И от попыток отомстить отказываться не собирался. Нет, гоняться за этими типами, вынашивая страшные планы, он не собирался. Слишком много для них чести. Судьба сама рано или поздно предоставит возможность для мести. А он ею воспользуется. Без сомнений. В этом Кунмери был уверен.

– Условия! – неожиданно для всех рявкнул Марук, которому начал надоедать балаган. Еще немного и действительно придется выращивать посреди двора иву, вокруг нее высаживать тюльпаны и провозглашать Нэллу луковой девой.

Ага, попутно вручая корзину с луком и нож побольше, чтобы резала его и демонстрировала всем желающим заплаканную мордашку несчастного существа, которое никак не утешит брат, которому, собственно и бросили вызов. Помнится, вызывавший сидел под тем деревом всю весну и часть лета, пока братцу не вылечили руку. После чего этот братец вывалял в пыли любителя подождать под деревом и провозгласил изобретательную сестру своим советником. Даже замуж ее отдал только, когда она сама захотела.

Правда, тут замуж пришлось бы отдавать Лоста, Ваню и его ежей. Именно они тянули время.

– Условия? – заинтересовался Ваня. Наверное, хотел замуж в первую очередь.

– Условия! – повторно рявкнул Марук. – Но учтите, никакие посторонние убивать друг друга в моем доме не будут.

Посторонние, как оказалось, убивать друг друга и не собирались. Лост даже устраивать бои не собирался, но, увы, ему тут вызов бросили. А Кунмери, судя по выражению лица, хотел унизить и посмеяться, хотя и не рискнул об этом сказать. И согласился в итоге на победу «по очкам» и битву мастерством, а не силой. Да еще и почему-то был очень доволен. Словно у него в кармане лежало нечто, что перебьет любые умения, приобретенные Лостом в чужом мире.

И это не могло не насторожить котика. Ну, не дурак же он.

Зрителей Марук лично загнал под навес, не позволив им и дальше хихикать и давать Лосту странноватые советы. При этом он чувствовал себя воспитателем. Такое давно забытое чувство, из тех времен, когда отец повадился давать ему разнообразные задания, пытаясь понять, годится ли второй сын в наследники, в отличие от совсем не походящего для этого первого.

Поднял щит.

И замер, глядя на поле за этим щитом, на котором стояли два человека.

Один был сосредоточен. Причем, сосредоточен не на бое, на чем-то другом. И как-то подозрительно напоминал игрока, пытающегося поймать шанс, который вот-вот выпадет, свалится ему в руки и тут же попытается ускользнуть.

Второй улыбался, как улыбаются люди, которых все устраивает. А если и не устраивает, то они обязательно что-то с этим сделают, как-то справятся и продолжат беззаботно улыбаться.

– Интересно, – прошептал Марук.

И мужчины на поле, словно его услышали. Лост почему-то шагнул вправо, еще до того, как Кунмери махнул рукой. Поле заметно тряхнуло, песок поднялся в воздух, а потом резко упал. Вместе с одним из мужчин. Второй потыкал его ногой в бок и тихо выругался, кажется, он рассчитывал не на такой эффект. Что бы он там ни сделал.

– Убил? – полюбопытствовал Марук, подойдя к Лосту, стоявшему над поверженным противником.

– Нет. Всего лишь приложил воздушным кулаком, слабеньким, начиненным той пакостью, которую он пытался выплеснуть в меня. Похоже, именно эта пакость его и вырубила. Вонючая, сволочь, словно создана специально для того, чтобы сбивать с толку оборотней.

– Да? – удивился Марук.

– И теперь мне надо привести этого болвана в чувство, чтобы узнать, где он эту пакость взял. Не верю я в такие совпадения. А он тут лежит и не отвечает.