Сказка про попаданца
Шрифт:
Интерлюдия. 16 июля 1527 года.
Сэр Томас Мор, герцог Саффолк, герцог Глазго, граф Нортумберленд, лорд-канцлер королевства Британия, впервые собрал совет лордов-пэров Британии в полном составе.
Королевством Британия теперь называется объединённое королевство Англии и Шотландии и этот ход, подсказанный императором Интико Роки, действительно поспособствовал смирению шотландской знати и шотландцев вообще. Второе особенно важно, знать то перебить можно, не так много её осталось, после разгромов армий герцога Олбани под Кимберли и графа Гамильтона под Эдинбургом, но всех шотландцев перебить решительно невозможно, а значит нужно искать их лояльность.
Первый хороший ход подсказал
Освободившихся достойных владений имелось достаточно и в Англии, и в Шотландии, поэтому хватило, чтобы очень щедро наделить всех. Сам сэр Томас Мор стал герцогом Глазго, хоть и не претендовал на этот титул, но королева настояла. Настояла, чтобы пэры нового королевства стали владетелями в обеих его частях — и в английской, и в шотландской. Так, бывший король Яков Пятый Стюарт, стал герцогом Эдинбурга, герцогом Мальборо и герцогом Ричмонда, что очень неплохо, прямо скажем, даже по сравнению с утраченной им короной; Джон Стюарт, третий граф Леннокс — герцогом Олбани и герцогом Бофорт; а муж Маргариты Тюдор, Арчибальд Дуглас, шестой граф Ангус — герцогом Хайленда и герцогом Сомерсета. На этом неслыханный аттракцион щедрости не закончился.
Кардинал Джон Фишер, епископ Рочестерский, архиепископ Йорка, канцлер Кембриджского университета, стал архиепископом Эдинбурга и епископом Данди; кардинал Томас Кранмер, архиепископ Кентерберийский, настоятель Вестминстерского аббатства, канцлер Оксфордского университета — архиепископом Глазго и епископом Абердина; сэр Томас Кромвель, граф Рочестер — герцогом Абердиншира и герцогом Норфолка; имперский рыцарь Матвей Егоза, барон Арундел — герцогом Аргайл и графом Линкольн; а имперский рыцарь Семён Новик, барон Ламли — герцогом Монтроз и графом Эссекс.
Получился очень интересный состав совета лордов-пэров Британской короны. Четверо бывших англичан, из них двое кардиналов, не передающих свои владения и полномочия по наследству; трое бывших шотландцев, которые никогда не договорятся между собой; и двое имперских рыцарей, ближайших сподвижников царя Василия Третьего, которые отстаивают интересы исключительно королевы Марии и её супруга, принца-консорта Василия Рюриковича, а значит и императора Нового Света. Впрочем, и сам сэр Томас Мор, собственных интересов в политике не имел. Он и так добился уже много большего, чем мечтал в начале своей карьеры. Он уже вписал себя в историю крупными буквами, как один из основателей Британского королевства, его первый лорд-канцлер и один их крупнейших феодалов за всю историю.
Кроме того, он теперь шурин императора Интико Роки, муж его самой старшей, овдовевшей сестры; свояк вице-императора Чалько Юпанки и Паскуаля де Андагойя, герцога де Куба, герцога де Андалусия, графа Севильи; а ещё сооснователь (с самим Сыном Солнца) Царьградского (Кёнигсбергского) университета и его первый канцлер (ректор), а значит и один из основателей будущей Империи Севера, Русской Империи, которую создаст Иван Васильевич Рюрикович-Тюдор, когда войдёт в возраст. Интересно получится — отец и мать сегодняшнего наследника-цесаревича и принца Уэльского станут его вассалами. И ведь станут, никуда не денутся, Иван ведь будет императором Севера. «Imperator Septentrionalis», а королевство и царство войдут в состав Империи. Очень интересно, дожить бы… А пока…
— Милорды. Днями я принимал послов королей Португалии
и Арагона. Нам предлагают войти в их союз против Франциска Первого.— Они уже заключили такой союз, милорд-канцлер? — удивился самый молодой лорд-пэр, бывший король Шотландии, Яков Пятый.
— Оба посла утверждали именно это, милорд. Нам они предлагают Нормандию и Бретань.
— Что значит предлагают? Предлагают признать наше право владения, когда мы сами завоюем Нормандию и Бретань, сэр? — титулование кардинал Джон Фишер показательно упустил. По праву старшего по возрасту лорда-пэра в совете, он имел двойной голос, за себя и за королеву, если та на совете отсутствует, как сейчас.
— Именно так, милорд. Завоевать нам всё предстоит самим. Бретань и Нормандия — наследие Плантагенетов.
— Наследие Плантагенетов от Алиеноры Аквитанской не ограничивается Нормандией. Оно включает в себя Аквитанию, часть нынешнего Наваррского королевства, Арманьяк, Анжу, Мэн и Пуатье, милорд-канцлер, — заметил кардинал Томас Кранмер.
— Я сообщил об этом послам, милорд. Они ответили, что это будет обсуждаться на втором этапе нашей союзной кампании.
— Эти ничтожества хотят, чтобы мы отвоевали для них Бургундские Нидерланды, Люксембург, Артуа, Франш-Конте и что там они ещё для себя наметили. Я против, милорд-канцлер, — категорично высказался сэр Томас Кромвель, — ведь сами они собираются поиграть в кораблики, а нас подставить под удар на суше. Я угадал?
— Угадали милорд. Нас просят высадить двадцатитысячную армию в Бретань.
— А чем плох замысел? — спросил Джон Стюарт, герцог Олбани, третий граф Леннокс, — Португальский король свяжет боем флот Франциска Валуа, Карл Габсбург будет угрожать ему вторжением в Прованс… двадцати тысяч нам вполне хватит на завоевание Нормандии, или Бретани. Не самых бедных владений французской короны, кстати сказать, милорд-канцлер.
— Я не говорю, что замысел плох, милорд. Но он ломает наши планы, поэтому я и собрал совет. Милорд Дуглас, что скажете?
— Владения Плантагенетов и владения Алиеноры Аквитанской, от нас никуда не денутся, милорд-канцлер. Как были они от нас за Каналом, так там и останутся. Псы не зовут охотника на охоту, а мы, в этой ситуации, именно охотники. Конечно, заманчиво всё это выглядит — владения в Нормандии и Бретани, титулы и добыча гораздо ценнее, чем в Швеции и Дании с Норвегией, но своих планов нам ломать не стоит. Пусть псы обессиливают кабана, мы добьём его, когда сами сочтём это нужным.
— Принято. Милорд Матвей?
— Я пару раз лично общался с императором, милорд-канцлер, и запомнил на всю жизнь две его мудрости — первая: «самые лучшие замыслы всегда губят излишние жадность и злобность»; и вторая: «слишком большой кусок рвёт глотку». Поддерживаю герцога Хайленда. Мы здесь охотники, и мы выбираем дичь. Не псам менять наши планы. А потом, мы ведь можем и Португалию, или Арагон выбрать, там видно будет. Пусть боятся.
— Принято. Милорд Семён?
— Матвей правильно сказал. Не всяким шавкам нас натравливать. Я тоже за герцога Хайленда. У нас хороший план, а «лучшее всегда враг хорошего» — так мне говорил сам император. Европа от нас никуда не уплывёт.
— Принято. Все друг друга услышали. Голосуем, милорды. Кто за следование прежнему плану? Единогласно. Благодарю вас. Готовим кампанию лета будущего года. Послам Португалии и Арагона я откажу.
Лето (европейское лето) 1527 года, прошло для Савелия в научно-производственных хлопотах. Он писал новые учебники, разбирался с исследовательской деятельностью учёных-жрецов, что-то замораживал, что-то притормаживал, а что-то пытался ускорить. Спасибо Эль Чоло, который взял на себя заботы о политике и экономике, поработать удалось продуктивно.