Сказка про попаданца

— Полюбовниц так не выбирают, — заметил канцлер-князь Бельский, прибывая в задумчивом состоянии.

— Сказал бы что-нибудь умное, — буркнул Василий Иванович, — это мне и без тебя понятно. Полюбовниц у него там и так целая Империя, да и вся Европа в той очереди стоит.

— Не вся. — возразила Мария Генриховна.

— Не придирайся, — вздохнул Василий Иванович, — ты меня отлично поняла. Да и причём здесь вообще полюбовницы? Я о них ни слова не говорил — вон в Бельского ядом своим плюйте, ваше королевское величество. У меня своё болит. Он ведь, на самом деле, не корабли, батареи и роты нам дарит, а через них королевства и ханства. Это до меня только недавно дошло, а он это годами тому назад запланировал. Чем мы ему так любы?

— А какая разница — чем именно? Главное, что любы. Император холост, нужно предложить ему невесту. Согласится — отлично, а откажется — тоже хорошо, он обязательно обоснует свой отказ, хоть что-нибудь понимать начнём.

— Ты про Софью?

— Конечно. Другой дочери у нас с тобой пока нет.

— Это какое-же за ней приданное давать придётся… Император своим зятьям даёт герцогства, с королевство размером. Или войска, для их завоевания, как твой лорд-канцлер в Портсмуте получил.

— Я ведь не предлагаю нам с ним равняться, это было бы слишком глупо, мой государь. Предложим, что можем — невесту и… пусть за ней будет Ирландия. Я уверена, что приданное в этом марьяже далеко не главное. Согласен, муж мой? Объявлять Софью наследной Ирландской принцессой?

— Мелко как-то это. Ирландия какая-то… Похоже на попытку откупиться задёшево, но лучше никто ничего не предложил. Только вот как Софья замуж за язычника пойдёт? Император ведь креститься окажется.

— Ногами пойдёт, — улыбнулась Мария Генриховна, — левой-правой, правой-левой. Мой сэр Томас Мор женат на язычнице, сестре императора — Навите. Женат на язычнице и ничего, Господь его за это не карает, а совсем наоборот. Как и герцога Паскуаля де Андагойя. В имперском храме Инти запросто их обвенчают, на религию молодожёнов там внимание не обращают. Папа тоже возражать не будет, наш Папа прибывает в свите императора и очень дорожит своим местом в ней, никого не стесняясь. Ходят слухи, что император подарил ему Маракайбо, но это пока только слухи. Вы слышали что-нибудь об этом, граф?

— Слышал, ваше величество. По своим официальным дипломатическим каналам. Сын Солнца не подарил Маракайбо Папе, он подарил ему все доходы города, превышающие обязательные имперские налоги и сборы, да и не вообще Папе, а лично Клименту Седьмому. Но всё равно, это очень щедро. Ведь Маракайбо сейчас — самый богатый город в мире.

— Потом про чужие богатства поговорите, — прервал эту беседу Василий Третий Рюрикович, — не то мы сейчас обсуждаем. Пока ничего объявлять не будем, сватов зашлём тайно. До осени император будет заниматься своей новой столицей, в Северной Инке, а Нью-Йорк не так далеко от нас, как Маракайбо, успеем там его застать.

Бывший «Посейдон», получивший в русском флоте имя «Князь Владимир», увёз в Северную Инку посольство сватов, возглавленное лично канцлером Русского царства, князем Иваном Фёдоровичем Бельским, двадцать второго июня 1528 года, а уже двадцать седьмого, Василий Третий Иванович Рюрикович, через шведского посла в Царьграде, объявил войну королевству Швеция.

Первого июля, войну королевствам Дании и Норвегии объявил лорд-канцлер королевства Британия, сэр Томас Мор, герцог Саффолк, герцог Глазго, граф Нортумберленд.

К этому времени, боевые действия в Южной и Центральной Европе уже шли полным ходом. Сулейман Первый Осман снова осадил, не покорившиеся в прошлом году, Нюрнберг и Кемптен; Генрих Второй д'Альбре — Штутгарт; Франциск Первый Валуа — Аахен и Франкфурт на востоке и Жирону на западе.

Венецианцы высадили десант в тылу армии Карла Пятого Габсбурга под Барселоной, опустошали окрестности и затрудняли снабжение; вассал Османской Империи, султан Алжира, Хайреддин Барбаросса отправил своё войско под Валенсию; португальский король, Жуан Третий Ависский, послал двадцатитысячный армейский корпус на завоевание Сардинии, а ещё пятнадцать тысяч на помощь атакованному с трёх направлений Арагонскому королевству; Швейцарские Кантоны отправили сорокатысячную армию под Кемптен — последний имперский город на пути турок-османов к уже их Санкт-Галлену; а пятидесятитысячная сборная армия курфюрстов Священной Римской Империи и Ганзы пошла на помощь Нюрнбергу.

На море союзниками теперь выступали османский, алжирский и венецианский флоты, а к союзу Португалии и Арагона присоединился флот Вольных городов Ганзы.

Отличный получился замес, особенно учитывая, что русские отправили воевать только десять тысяч регулярной армии, которой без дела сидеть противопоказано. Ополчение и посошную рать не собирали, крестьяне по утверждённому плану заселяли новые земли и пахали-сеяли-собирали урожай. В отличие от остальных участников замеса, которые уже начали проводить у себя мобилизации. Не в действующие армии, а в службы снабжения, но всё равно, крестьян с лошадьми от работы отвлекли.

Двадцать восьмого июля 1528 года, из третьего Азиатского похода, в Лиму вернулся адмирал Родриго Пике, граф де Пуно. Вернулся с огромным флотом торговцев и посольством Цусимского дайме.

Не все торгаши дошли, из двухсот пятидесяти четырёх судов, сорок шесть пропали в Великом океане, но двести восемь добрались, а это неплохо, даже больше, чем изначально рассчитывал адмирал.

Через неделю, в Лиму прибыл вице-император Чалько Юпанки, теперь ещё и наместник всей Южной Инки.

Предложение взять в жёны овдовевшую сестру императора Чакту, с которого начал общение вице-император, адмирал принял сразу и с благодарностью. Ещё бы, ведь этим он роднился не только с самим императором Интико Роки, но и с вице-императором Чалько Юпанки, и с влиятельнейшими европейскими вельможами: лордом-канцлером королевства Британия, сэром Томасом Мором, и герцогом Паскуалем де Андагойя.

— Для меня это великая честь, ваше величество.

— Какое-же я вам величество, граф?

— Самое настоящее, ваше величество. Даже превосходящее всех остальных, кроме нашего императора, конечно. Вы наместник континента, размером с Европу.

— Наместник, не монарх. Наместничество не наследуется. Да и пустое всё это, слова и не больше того, сотрясение воздуха. Вернёмся к нашим делам. От имени императора, поздравляю вас с производством и владением. С сегодняшнего дня, вы — герцог Гавайев. Владетельный имперский герцог.

— Безгранично благодарен, ваше величество.

— Императора поблагодарите, когда вернётся. Раз уж мы условились о свадьбе, вам придётся его дождаться. В четвёртый азиатский поход отправим младшего флагмана, вашего вице-адмирала Юмко Науту. А пока, герцог, расскажите мне свои личные впечатления об этом дайме Цусимы. Подготовьте меня к переговорам с его послом.

— По моему личному мнению, дайме Асикага Такаудзи очень достойный и благородный человек, ваше величество. Умный и рассудительный правитель, богатый и славный, умелый полководец и флотоводец. Из него получится хороший союзник Империи в Азии. Я бы порекомендовал продать ему «Юнону» и «Авося». Только они у нас трёхмачтовые и потому замедляют скорость остального нашего флота.

— Продать — не продадим, но можем отдать, как приданное. У императора ещё две сестры на выданье, и он поручил мне заниматься их устройством. Талакте уже двадцать один год, ей давно пора замуж. Готовы ли вы рекомендовать дайме Цусимы в качестве мужа для сестры императора и нашего общего родственника?

— Готов, ваше величество. Асикага Такаудзи женат, но проблемой это не станет, сыновей у него пока нет. Там это просто решается — вернёт жену родственникам вместе с приданным, да приплатит немного сверху, ко всеобщему удовольствию.