Сказка Шварцвальда

Ирину передернуло от услышанных слов.

Некоторое время они молчали, находясь под впечатлением. Она от услышанного, он от сказанного. Каким бы не было объяснение случившемуся, вывод напрашивался неутешительный. Гай представлял реальную опасность. Есть ли надежда, что он более не появится в жизни Виктории?

Борис Михайлович тяжело вздохнув, с видимым усилием сменил тему разговора.

— Ирочка, деточка, помнишь наш уже давнишний разговор про одну твою клиентку, пришедшую приворожить мужа. Ты упомянула тогда о Скользящих… Увы, я замотался, забегался, было не до твоей просьбы пощупать фото, но если сейчас оно по счастливой случайности с тобой, то милости прошу — выкладывай!

Ира встряхнулась, в свете происходящих странных событий в ее семье, она совершенно забыла о влюбленных голубках, которых ей удалось разлучить, не приложив особых усилий. Самовлюбленная клиентка, впечатленная дешевой атрибутикой, специально подготовленной для нее декорацией и разыгранной сценой с благовониями и свечами ушла в полной уверенности о сотворенном ею страшном колдовстве, не догадываясь о том, что ее безжалостно развели на довольно крупную сумму денег, вместо взмаха волшебной палочки продав обычную лекцию по семейной терапии… Дураки всегда платят — такое кредо вполне устраивало Ирину и успокаивало ее совесть. А к ней последнее время они зачастили… Вроде двадцать первый век на дворе, а с суевериями даже нано технологии не справляются, люди рождаются, имея их в загашнике, намертво записанными в генетический код, сохранившем первобытную память предков…

Недалеким быть удобнее…и спокойнее. Прочел заклинание, нашел уверенного в себе шарлатана, заплатил энную сумму и живи дальше счастливо.

Все проблемы лишь от ума, от стремления сомневаться и думать…

Фотография бывших влюбленных действительно нашлась во внутреннем кармане вместительной сумки и была немедленно выложена на стол перед сосредоточившимся Борисом Михайловичем, взявших под свою опеку обоих сестер после смерти Натальи, человеком, известного в особых посвященных кругах под именем Деметр.

Он накрыл снимок обеими руками и закрыл на мгновение глаза, прислушиваясь. Через несколько секунд он удивленно взглянул на Ирину

— Странно… Ты говорила, что тактильная отдача весьма заметна… но сейчас я ощущаю лишь слепок, почти стершийся след. Да, согласен — образы еще теплые, но скорее ее, он же просто аккумулирует любовь… Однако, факт бесспорен — они Скользящие, но идущие параллельно, линиям их жизней не суждено пересечься ни в прошлом ни в будущем, они словно сателлиты, уравновешивающие друг друга, одновременно отталкивающиеся и притягивающиеся… Задачу, которая возложена на них, им пока не удалось выполнить… ошибки прошлого не были учтены и переместились в настоящее, всего лишь поменяв полярность… но, как говорится — еще не вечер…

Ты правильно сделала, что не вмешалась в их судьбу, послушалась моего совета. Не нами заговорено, не нам и отменять.

Не гоже челяди, лезть в дела господские, лучше в сторонке постоять да уму разуму поучиться…

Так то Ирина… ты постарайся найти этих райских птичек и проследить их дальнейшие телодвижения — в исследовательских целях…

— Твоими устами да мед пить, уважаемый Борис Михайлович. Да что то вкривь стежка — дорожка пролегла…, не по правилам… Не сделала я ничего плохого, лишь уму разуму дуру самонадеянную поучила, так нет. Одна из райских птичек, известная как Мария Фогель, сама на меня сегодня утром вылетела — буквально — бедняга угодила под колеса машины — но это можно еще посчитать случайностью, а тот факт, что она назначена новым лечащим врачом Виктории — уже далеко не случайность… а циничный фатум… Не так ли??

Борис Михайлович ответил не сразу. Его побледневшие губы дрогнули:

— Знаешь, я думал, что удивить меня уже практически невозможно….

Мария Фогель

Почему эту ерунду надо обсуждать именно сейчас, на утренней летучке, пять условных минут на общий сбор и ритуального повторения политики партии всегда затягиваются на добрых полчаса. Неужели Любочка не могла отдельным пунктом отчитаться за нехватку канцелярских принадлежностей, а старшая медсестра о перерасходе перевязочных средств… действительно — куда она их дела?? На москитные сетки? Что за ерунду мы сейчас обсуждаем?

Маша периодически отключалась во время утреннего совещания их отделения, безуспешно по очереди массируя то мочки ушей то волшебную точку между большим и указательным пальцем. Врут китайцы, аккупунктурная подзарядка дает сбой…

Она боялась даже думать о том, что происходит с ней последние две недели, тем более классифицировать текущие симптомы. Не дающая покоя, утопическая теория, что сумасшествие заразно подобно простуде, преследует ее, не давая покоя ни днем ни ночью. Особенно ночью… Все началось с исповеди ее новой пациентки, и продолжается уже вторую неделю с небольшой передышкой на пару мертвых ночей, когда разум милостиво не видит сны. Маша заплутала в одном единственном повторяющемся кошмаре, который каждую ночь, подобно квесту дарит намек на разгадку, подкидывая подсказки и шаг за шагом приближая ее к финалу… Вот только к какому? Оказаться на соседней койке с Викторией? Хотя почему бы нет, уютная палата категории делюкс, возможность выспаться, а заодно и выслушать пару пояснений… именно об этом с легкой тоской и надеждой думала Мария Сергеевна, заканчивая утренний осмотр подопечных, оставив больную Лазареву на финал.

Она постучала в ее палату и осторожно открыла дверь, не дождавшись привычного — Марья Сергевна, велкам! — стараясь не шуметь, тихо вошла. Виктория спала сном младенца, счастливо улыбаясь утренним грезам, не смотря на осеннего солнечного зайчика, играющего в салки с тенью от дерева на ее кровати. Маша невольно позавидовала ее беззаботному сну и уже собралась покинуть палату, как услышала тихий голос, невнятный, сонный, путанный.

— Зачем ты это делаешь?..

Тихая вибрация мобильного в кармане отвлекла доктора от подслушивания чужих снов, она поспешно вышла в предбанник и нажала отбой.

Виктория проснулась.

— Мария Сергеевна, извините, я проспала обход… Проходите, сейчас я вернусь…

Ее слово "вернусь" прозвучали обыденно, будто Вика делала привычный шаг между сном и реальностью, как между коридором клиники и собственной палатой.

Пока пациентка умывалась, Маша устроилась в кресле, сосредотачиваясь на вопросах, которые полагалось задать намного раньше, но не хватало духу.

От вернувшейся, посвежевшей, пахнувшей дорогим тоником Виктории исходила волна счастья, моментально передавшаяся Маше. Доктор бодро выпрямилась в кресле и с усилием улыбнулась.

— И давно это с Вами, Мария Сергеевна? (Маша уже перестала удивляться факту, что Виктории не требовались вступления) Я ждала признания еще вчера, но Вашему упорству можно позавидовать… Так когда началось?

— В ту же ночь… - выдохнула Маша., понимая, что именно так общаются умалишенные.

— Она просто приходит и молчит или уже вступила в контакт?

— Кто приходит? Вика, я никого не вижу! Точнее, один и тот же изматывающий кошмар. Я каждую ночь вижу себя запертой в темном подвале, в который через плотно заколоченное досками окно проникают лишь несколько тонких лучей света… Но ощущение темноты не самое страшное, хуже всего страх неизвестности, страх перед открытой дверью, за которой притаился дьявол, вселившийся в человека, которому я доверила жизнь, которого я боготворила, а теперь боюсь более смерти… И еще ребенок, комочек живой плоти внизу живота, его ребенок, того темного человека за дверью… Виктория, я схожу с ума, мне никогда ранее не виделись повторяющиеся сны…

— Ну что же, все когда то бывает впервые… Не обижайтесь… Лучше поведайте детали видения, поменьше эмоций, эмоции нужны им для еды, а вот детали — это подсказки лично Вам…

— Какие детали? Размер подвала? Время года? Не знаю… Пожалуй, единственная деталь, он все время зовет меня по имени — Анна… И просит покаяться…

И еще волосы, длинные, черные, комок, смешанный с кривыми иглами, которые я, давясь и кашляя пытаюсь вытащить из своего рта перед пробуждением, но мне это никак не удается…