Сказка в дом стучится

— А вы с ней еще три раза вечером погуляйте, тогда вообще утром не встанет, — буркнула тетя Таня, хотя повода говорить со мной не было никакого: я на кухню не заглядывала, сварливая особа сама выглянула в коридор. Повода для праведного гнева мы вчера не давали: диван остался просто диваном, а что потом творилось в чужой кровати ее не касается никаким боком.

— Баронессе ночные прогулки только на пользу пойдут.

Можно было еще и подмигнуть, но я решила, что это будет перебором. Нашей Татьяне Васильевне просто за державу обидно, да и бог с ней… Не стоит никому ничего объяснять, особенно, когда самой до сих пор ничего не понятно.

— Саша, так дело не пойдет!

Валера уж точно не будет стучать в дверь собственной спальни, откроет с ноги. Впрочем, у меня лосины уже до носа натянуты и хвостик на пышной юбочке дрожит, пушистый, маленький, заячий.

— Ты что-то съешь. Иначе Никита прочтет тебе лекцию о вреде кофе на голодный желудок. По моей личной просьбе. Ты меня слышишь, зайчик?

— Зайчиха.

Я вернулась к кровати и проверила, что в мешке лежит все необходимое для прикрепления к кудрявому парику заячьих ушей. Все хорошо. С париком. А вот хвост из собственных волос дрожит совсем как настоящий хвостик.

— Зайчиха… — Валера позвал тихо, но настойчиво, а потом шагнул от двери, чтобы поймать мои плечи и развернуть к выходу: — Пойдем, я тебя накормлю. Мне будет приятно.

— С ложечки?

Я попыталась высвободиться, но куда там!

— Если потребуется, хоть из бутылочки. Опыт имеется…

— Глубоко похороненный.

— Откопаем и реанимируем. Сегодня-то ты по какому поводу нервничаешь?

— Огласить весь список?

— Нет, — он наклонился к моему уху, не отпуская плечи и продолжая таранить меня к двери. — Отвези Никиту на дачу и возвращайся в город. Устроим мальчишник и девичник в одном флаконе.

— Коктейль Молотова?

— Если бы это помогло уничтожить все прошлое… Александра, ну беги уже за стол, как заяц от волка!

Я побежала, но успела ударить его по рукам за ненадлежащее обращение с заячьим хвостиком. Мало того, в столовой пришлось проделать тоже самое с его старшим сыном.

— Никита!

Тот, в отличие от отца, смутился и спрятал руки за спину. А я спрятала хвостик между спиной и спинкой стула. Пришлось задрать юбку, но никакого ж криминала — я в лосинах! И вообще я сейчас не женщина, а представитель фауны. В машине пришлось сесть так же, но Никита никак не прокомментировал мои выкрутасы с хвостиком — молодец, иногда не надо по губам бить, достаточно разок чувствительно шлепнуть по рукам. Впрочем, больше мне не к чему было придраться: Никита был ниже травы, тише воды, то есть воды в рот набрал и молчал. Открыл рот только один раз, но мне этого хватило — как и окружающим. Вопрос задала одна из воспитательниц просто ради интереса, и Никита ответил, кто он такой, в полный голос:

— Сын.

Мамой он меня не назвал, но и «тети Саши» я от него не услышала. Был ли это продуманный выпад в мой адрес или же Никита о таких вещах в силу возраста вообще еще не задумывался, но мне пришлось тихо кивнуть: пусть думают, что я родила в шестнадцать. Ну какая кому разница, собственно!

Гитарист пользовался у малышей популярностью — к нему подходили, трогали гитару: он молчал и все взрослые молчали, не воспитывали при нас воспитанников детского дома. И мне как-то расхотелось применять воспитательные санкции к папочке, который явно вчера поторопился с информированием сына касательно своей женитьбы. Что мне теперь сказать Никите — сама ведь не знаю, как парень должен теперь называть наши с ним родственные отношения. Быть мачехой не хотелось: сразу же исчезнет та толика тепла, которую мы сумели сохранить с Никитиного детства. Если раздуть сейчас огонь, он может не согреть, а спалить. Дотла!

— Поехали за машинками? — спросила я в полдень, сменив хвостатую юбчонку на джинсы и стерев с носа грим.

— Вам же ничего не заплатили, — Никита уставился мне в глаза испепеляющим взглядом. Отцовским.

— Заплатили, заранее, на карту… — голос мой почти сошел на нет.

— Зачем вы мне врёте?

— Никита, хочешь все подробности? Эти люди заплатили за ремонт моей гитары, и я по бартеру провела интерактив с их детками. Ты участвовал в этом, и с тобой бартером будет покупка подарка для твоего брата, так понятнее? И, кстати, папа что-то купил Арсению, но молчит.

— Даже вам не сказал? — и снова неприкрытый вызов во взгляде.

— Представь себе, не сказал… Поехали в детский магазин! Пожалуйста. Иначе я буду нехорошо себя чувствовать, будто заставила тебя сделать что-то против твоей воли.

— А если заплатите, то будет типа по доброй воле?

Нет, с маленькими детьми намного легче, чем с умными подростками!

— По доброй воле — это бесплатно. Это подарок. Но я не хочу от тебя никаких подарков. Пока. Потом, если сам решишь участвовать со мной в благотворительности, я скажу тебе просто большое человеческое спасибо.

— А зачем вам теперь деньги?

Мне захотелось зажмуриться, но я сумела выдержать молодой «Валеркин» взгляд.

— Деньги лишними никогда не бывают. И даже если твой папа меня накормит, деньгами за сказки я могу накормить кого-то еще. Сестру, например, или маму. Или вообще незнакомого человека, или собачку и кошечку. Но… — я уже не знала что и как сказать. — Деньги я беру лишь с людей, которые могут их безболезненно заплатить…

 Ну что за чушь я несу?

— Никита, это очень серьезный разговор, и мне не хотелось бы обсуждать такие вещи в машине и на голодный желудок и когда у нас нет подарка для Арсения… И вообще мне нужно отвезти тебя на дачу и вернуться в город к папе.

— А на дачу вы не приедете?

— Нет, не сегодня. Завтра или в субботу. У меня накопилось много дел, — врала я, чувствуя, как напряглись все сердечные струны. — А ты пока научишься кататься на унисайкле или моноцикле, как хочешь, так его и называй. Забыл? И ты должен будешь помочь мне с дедом во Владимире. Я его не знаю, он меня не знает, и Сенька, грубо говоря, его не знает. И вообще там тоже есть какой-нибудь детский дом, где нам будут рады…

— Мне показалась, что дети вообще не радовались! — перекрыл Никита грубо поток моего сознания.

Я опустила глаза к рулю. Вернее, к сжавшим руль пальцам.

— Эти дети иначе выказывают свою радость. К счастью, тебе этого не понять. Это очень тяжело видеть, поэтому я редко сюда прихожу. Мы сделали с тобой доброе дело, ты должен это понимать.

— Я понимаю, — буркнул Никита. — Я все понимаю.

— Вот и отлично! — не желала я знать подробностей его понимания нашей с Валерой ситуации. — Поехали!

Купленные машинки мы спрятали в карман футляра для гитары, которую Никита отнес в комнату, хотя я и сказала ему, что марш можно не разучивать, что это была шутка.

— Ваша свадьба? — вопрос был задан абсолютно будничным тоном.

— Нет, — я нервно хмыкнула. — Марш. Ты помнишь, что это тайна? Такая же, как Сенькин подарок.

Мы пообедали втроем и почти молча, но вот молча уйти у меня не получилось. Сенька полез ко мне с магнитным конструктором, состоящим из палочек и шариков, а у меня и так уже шарики за ролики зашли из-за скандала с тетей Таней.

— Ему тринадцать лет! — орала я на ее запрет одноколесного велосипеда. — Он сам будет решать, что ему делать. И вы лично не имеете никакого права что-либо запрещать чужому ребенку! Вы не бабушка! Вы ему никто! — мою плотину вежливости снесло потоком накопившейся за последние дни злости.